Веселая вдова - Марина Серова

Галина ничего не ответила, вместо этого она скривила рот и заплакала.

«Да уж, ревнивая оскорбленная любовница – страшное дело! – мысленно вздохнула я. – Вот к чему приводят, господин Масленников, легкомысленные интрижки!»

Масленников явно чувствовал себя крайне неуютно. Он сунулся было к Галине, чтобы как-то утешить ее и убедить не клеветать, но, вновь услышав напоминание о данных некогда обещаниях, махнул рукой и отошел в угол комнаты. Подумав некоторое время, он заговорил как можно убедительнее, обращаясь исключительно ко мне:

– Да здесь я был, здесь, поверьте! Мы просто с Ленкой поссорились, я вспылил, ну, и… Психанул, короче. Решил пока у Галины побыть, передохнуть, пока все утрясется.

– Я тебе что, перевалочный пункт? – сквозь слезы выкрикнула Галина.

Масленников оставил ее замечание без внимания.

– Я и сам уже собирался домой возвращаться, – прижимая руки к груди, продолжал горячо убеждать меня блудный муж. – Сегодня же и поеду. Сам в милицию пойду и скажу, где был! Только я не хочу, чтобы жена узнала. Мне ведь с ней жить еще… А у нее и так характер горячий.

В ответ послышался всхлип Галины.

– Когда вы поссорились с женой? Какого числа? – спросила я.

– Пятого, – чуть подумав, припомнил Масленников. – И сюда я пришел пятого и больше практически никуда не отлучался. Ленке эсэмэску скинул, что в Пугачев укатил. И на работе всех предупредил.

– Интересное у вас отношение к работе, – усмехнулась я. – Поругался с женой, психанул – и можно гулять неделю! Прямо детский сад какой-то.

Масленников понурил голову.

– Ладно, это, в сущности, не мое дело, – вздохнула я. – Ответьте мне еще на несколько вопросов.

– Давайте, – с готовностью кивнул Александр.

– Какие у вас все-таки были отношения с Коваленко в последнее время?

– Да нормальные у нас были отношения! – прижал ладони к груди Александр. – А та якобы ссора – так это же просто недоразумение! Вам Марлен, наверное, наболтал с три короба? – Он испытующе посмотрел на меня и, не дождавшись ответа, продолжил: – Так вы его больше слушайте! Он вам еще не такое наговорит, он у нас известный сплетник. Я же понимал Виталия прекрасно! У него семья и все такое… Я и не держал на него никакой обиды! Честно говоря, и не рассчитывал, что он мне денег даст. Ну, погорячился, высказал ему кое-что, но это ж не всерьез!

«Интересно, а вы вообще к чему-нибудь относитесь всерьез?» – подумала я, но не стала озвучивать свои мысли.

– Значит, вы говорите, что в последнее время Коваленко просто сиял. А он не говорил вам о причинах столь приподнятого настроения?

– Нет, – уверенно произнес Масленников. – Только улыбался. И еще произнес как-то: «Жизнь, Саша, – прекрасная штука! И главное – удивительная!»

– Что он этим хотел сказать? – уточнила я.

– Понятия не имею, – развел руками Масленников.

– А какие у него отношения с женой? Они дружно жили?

– Нормально. Хорошо, я бы даже сказал. Не ссорились даже, по-моему, никогда. Виталий вообще человек неконфликтный, я даже не понимаю, за что его могли убить. Не понимаю! – повторил он и посмотрел на меня честными глазами.

Похоже, больше мне здесь нечего делать. Разговор явно шел к завершению. Ничего нового я не узнала, а решать теорему с треугольником «Масленников – его жена – Галина» у меня не было ни малейшего желания. Поэтому в заключение я лишь сказала:

– Насчет милиции решайте сами, идти вам туда или нет. На вашем месте я бы просто вернулась домой и дожидалась развития событий. А если из милиции придут к вам, честно расскажите, где пропадали. Это лучше, чем быть под подозрением в убийстве. И еще. Прошу вас, если вдруг вы случайно что-нибудь вспомните насчет Коваленко, позвоните мне по этому телефону. – И я протянула Масленникову свою визитку.

– Иванова Татьяна Александровна, – вслух прочитал он. – Интересно…

Уж не знаю, что он нашел интересного в моих фамилии-имени-отчестве, довольно-таки, на мой взгляд, распространенных. Может быть, его высказывание относилось к гибели Коваленко, не знаю.

– И вот еще что… – Я внимательно взглянула на Александра. – У вас есть с собой какая-нибудь ваша фотография?

– Нет. А вам зачем? – недоуменно спросил Масленников.

– Тогда посмотрите прямо на меня, пожалуйста, – попросила я, быстро достала сотовый телефон и запечатлела Александра в кадре.

– Это еще зачем? – возмущенно спросил он.

– Затем, что я покажу ваше изображение свидетелю. Если он скажет, что это действительно не вы были в тот день у дома Коваленко, можете считать, что претензий к вам больше нет. Что вы так задергались? – поморщилась я. – Ведь это в ваших же интересах! И от милиции откреститесь.

Масленников подумал и махнул рукой.

Я покинула красный дом под серой крышей, спавшую крепким сном собаку и бывшего знакомого Виталия Павловича, который, похоже, уже был не рад своим «каникулам» – судя по женским всхлипываниям, доносившимся из-за двери, его нервам предстояло серьезное испытание…

Сев в машину, я задумалась. Поразмышляв некоторое время, пришла к выводу, что стоит все-таки побеседовать с Мариной Строковой: во-первых, надо показать ей фоторобот Масленникова для опознания. Хоть я и думала по-прежнему, что это не его она видела в день убийства Коваленко у его подъезда, но все же, чем черт не шутит… А во-вторых, мне следовало кратко отчитаться о своем расследовании, так как Марина – дамочка не только деловая, но еще и эмоциональная: она уже начала названивать мне, интересуясь успехами по делу, так что нужно хоть как-то ее успокоить. И я набрала номер своей клиентки.

Марина бодро произнесла, что находится в своем салоне красоты «Афродита», и решительно предложила подъехать прямо туда. Я не стала спорить и отправилась прямиком во владения Строковой.

«Афродита» находилась в центре города и занимала всю нижнюю часть двухэтажного здания, бывшего некогда купеческим домом: в центре Тарасова много подобных строений. Их не снесли принципиально, чтобы сохранить присущий старинному городу колорит и повысить его культурно-историческую ценность. Не знаю уж, как там насчет культуры, но то, что здания эти пользовались большим успехом у бизнесменов, – это факт. Многие такие дома выкуплены под салоны, магазины, стоматологические клиники и даже отделения банков. Вот и Марина Строкова пошла по тому же пути.

Верхняя и нижняя часть дома сильно различались по стилю. Если вверху, где жили обычные люди, сохранился первоначальный бело-розовый цвет стен – конечно, подретушированный – и резной балкончик с витыми перилами, то внизу, где располагалась «Афродита», все иначе. От купеческого духа позапрошлого века не осталось и следа. Стены выложены плиткой; высоченные пластиковые окна; зеркальные двери; рекламные плакаты с портретами умопомрачительно красивых девушек. Марина Строкова решительно и с корнем удалила весь исторический колорит…