Сундучок, в котором что-то стучит - Василий Аксенов

Должно быть, дворничиха уже покинула квартиру, а он,увлеченный выходом Продукта и новой гипотезой долголетия, даже и не заметил,как она прошла через «салон мысли». «Ничего, — подумал он, — вернется:коллекционеры старины — народ упорный».

Тут его взгляд упал на бело-зеленую книжицу, столь неучтивоподаренную ему незнакомой персоной. Он взял эту книжицу и, брюзгливо оттопыривгубы, забормотал:

— Пишут, пишут… сами не знают, чего пишут… Booбpажает,видите ли, что я его писанину прочту — ишь, наглость какая!

В глубине души он тем временем думал:

«А хорошо, пока идет процесс обжига и закалки, завалитьсясейчас с ногами на канапе и почитать эту соблазнительную книженцию».

Вдруг неожиданно для самого себя он послушался не своейбрюзгливой воркотни, а добродушного своего внутреннего голоса и действительнозавалился с ногами на канапе и взялся читать книгу «Мой дедушка —памятник».

Когда он дочитал книгу до конца, он и думать забыл пропроцесс обжига. Весь мир осветился для него по-новому, как будто целая эскадрас огнями вошла в темную, глухую бухту.

Так, значит, действительно не засохло еще древоСтратофонтовых, а, напротив, дало такой замечательный плод, как этого мальчикаГену, который вновь столько десятилетий спустя пришел на помощь беззащитнымостровитянам, за свободу которых с отвагой и благородством бились их предкивместе под одними парусами, этого мальчика, который и теперь обеспокоен тем,что дорого каждому человеку, а именно высокими гуманными принципами нашейцивилизации, — так, значит, вот как?

Питирим вдруг вскочил с канапе — какие уж там доллары,какие песеты! — и бросился в «лабораторию», охваченный благороднымчувством, а также и восхищенный своей собственной персоной, которой, оказывается,доступны такие благородные чувства. Отдам, немедленно отдам реликвию для благавсего человечества, во имя всего хорошего!

Проницательный читатель, конечно, уже понял, что сундучка в«лаборатории» под портретом не оказалось. Удивительно то, что этот далеко неидеальный человек Питирим Кукк-Ушкин очень долго не мог уразуметь, что имеетдело со случаем самого грубого воровства. Он, которого при желании можно было всвое время даже назвать спекулянтом, никогда не мог понять сути воровского актаи даже всегда сомневался в реальности краж, хотя жизнь подчас учила обратному.

Тем временем Геннадий Стратофонтов не покидал своей квартирына улице Рубинштейна, ибо только здесь он мог, по его выражению, «держать рукуна пульсе событий». Несколько раз он выходил в эфир и связывался со своимипостоянными корреспондентами-коротковолновиками: вдруг кто-нибудь из них тожепринимал таинственные призывы о помощи?

Международная дружба радиолюбителей-коротковолновиков широкоизвестна, и порой она принимает весьма трогательный и полезный для человечествахарактер. Все помнят, что сигналы несчастных из арктической экспедиции Нобилебыли приняты советским сельским любителем на слабеньком детекторном приемнике.В пятидесятые годы весь мир обошла потрясающая история, как коротковолновикиразных стран помогли спасти экипаж норвежского траулера, пораженный грознойинфекцией.

Гена был уверен, что все его заочные друзья окажут ему любуюпосильную помощь, и потому сообщил о неясных сигналах и научному сотрудникузаповедника в Танзании, и монгольскому овцеводу, и скрипачу из Эдинбурга, игавайскому педагогу, и мальчику-почтальону с Фолклендских островов, иметеорологу с Памира, и боксеру из Буэнос-Айреса.

Цепь дружбы начала работать немедленно. Прошло совсемнемного времени, и вышел на связь мальчик-почтальон Мик Джеггер. Взволнованноон сообщил, что его старый друг вождь племени Фуруруа с атолла Чуруруа третьегодня выловил в эфире отчетливый призыв спасти для человечества огромныеценности, заключенные в сундучке, в котором что-то стучит… Больше ничего вождьплемени выловить не смог, но сообщил мальчику-почтальону, что, по его мнению,сигналы идут из Микронезии. Вождь обещал поставить на ноги всю сеть своихпостоянных корреспондентов, а именно: председателя воеводского комитетапрофсоюза горняков из Силезии, хозяина траттории из Калабрии, инспекторапожарных команд из Брауншвейга, кинооператора с озера Чад (Центральная Африка),отставного магараджу Лумпура и счетовода из Ленинграда, Цитронского ЛьваСтепановича.

Гена после этого сообщения Мика Джеггера открыл телефоннуюкнигу и с удивлением обнаружил, что заочный друг вождя Фуруруа проживает вблизком соседстве, а именно на той же улице Рубинштейна и даже в их доме, нотолько в другом подъезде. Не успел он этого обнаружить, как позвонили в дверь,и Цитронский Лев Степанович предстал перед Геной лично в своих небесно-голубыхнарукавниках и в наушниках на чудаковатой приятной голове.

— Простите за беспокойство, — сказал ЛевСтепанович, — но четверть часа назад мой старый друг товарищ Фуруруа сатолла Чуруруа дал мне ваши координаты, и я счел своим долгомзасвидетельствовать вам уважение и выразить готовность…

— Дорогой Лев Степанович, вы опередили меня нанесколько минут! — воскликнул Геннадий. — То же самое я собиралсясделать по отношению к вам.

Так завязалась еще одна ниточка дружбы. Вот урок иныммизантропам — миф «о некоммуникабельности» нашего мира порой трещит понекоторым швам. Современная цивилизация соединяет людей через необозримыеокеаны и даже через перегородки собственного дома.

Цитронский оказался как нельзя более кстати. Геннадийпопросил почтенного бухгалтера периодически выходить в эфир и расширять кругпоисков, а сам собрался на стадион. Дело в том, что в этот вечер должны былискрестить ракетки в финале районных пионерских соревнований две смешанных пары:Наташа Вертопрахова и Валентин Брюквин, Даша Вертопрахова и ГеннадийСтратофонтов.

Гена положил было уже в сумку теннисные туфли, ракетку имячи, как вдруг в глубине квартиры зазвонил телефон. Гена вздрогнул — ончувствовал, что и этот звонок неспроста. Все теперь будет неспроста, он этопонял еще тогда, несколько дней назад, когда ветерок Приключения под видом обычногосквозняка прогулялся по их квартире.

Он услышал, как бабушка сняла трубку, а потом зашагала черезкомнаты, словно на доклад к генералу.

— Генаша, тебя, кажется, вызывает сенатор Куче, —многозначительным шепотом, похожим на струю сжатого воздуха, сказала она ипротянула внуку трубку на длинном шнуре.

В самом деле это был он, толстяк радикал из далекогоОук-Порта, верный друг, с которым вместе год назад боролись они против черныхсил мировой мафии.

— О, Нуфнути, хава айо гладул хирос юст! — сискренней радостью вскричал Гена.