У страха глаза велики - Екатерина Вильмонт

— Хочу!

— Но почему?

— Ей нельзя волноваться, нервы надо беречь…

— Это что-то страшное?

— Не знаю, может, и вовсе розыгрыш…

Но тут мы заметили, что возвращается Мотька.

— Я тебе потом расскажу, ладно?

— Ладно…

Между тем Машин дядя и его спутник расплатились и ушли. Анам подали рыбу. Мотька и Степанида пришли в восторг. Ужин вполне удался.

— Все, — выдохнула Мотька, когда с едой было покончено. — Ясдохла. Спать хочу смертельно. А ты? — спросила она меня.

— Хочу, но не безумно.

— А я как раз безумно. Просто умираю!

У нее и в самом деле слипались глаза. Все-таки прошлую ночьмы почти не спали.

— Степанида, а ты жива? — полюбопытствовала я по дороге кдому.

— Вполне, — ответила она и вопросительно на меня взглянула.Мол, мы сегодня поговорим?

Я кивнула.

Матильда и впрямь сразу пошла спать.

— Аська, а ты? — спросила она напоследок.

— Я тоже скоро лягу.

Мы со Степанидой устроились в гостиной.

— Ну, что там у тебя?

— Ой, Ася, я забыла! Мне же надо позвонить Маше…Договориться на завтра.

— Звони!

Но у Маши никто не подошел к телефону.

— Ничего, утром созвонитесь, в конце концов, у нее теперьесть твой телефон, может, она еще позвонит, время-то детское. Так в чем дело?

— Понимаешь… Тебе Мотька небось говорила, что я подрабатываюу Юлии Арсеньевны?

— Говорила, да.

— Ты меня осуждаешь?

— Осуждаю? Да ты что? С какой стати! Наоборот, я простовосхищаюсь тобой!

— Ты шутишь?

— Почему шучу? Правда, ты молодчина! Но это все лирика,давай ближе к делу!

— Ладно. Так вот, дочка Юлии Арсеньевны собрала по знакомымвсякое шмотье для благотворительности… Ну, там, юбки, кофты и все такое,привезла их к матери и попросила разобрать. Вот я и занялась. И в кармане однойкуртки нашла записку: «Если со мной что-нибудь случится, прошу винить ТимофеяМихайловича Холщевникова».

— Без подписи записка?

— Без.

— Тогда скорее всего это ерунда.

— Почему?

— Потому что без подписи. А что за куртка была и чья?

— Куртка была дорогущая, мне так Алка Кошелева сказала,фирма известная, как ее… «Хьюго Босс». А вот чья, неизвестно. ЕленаАлександровна не знала, она просто собрала эти вещи по знакомым… А сегодня,Ася, я вот чего нашла…

И она показала мне визитную карточку на имя… Холщевникова ТимофеяМихайловича.

— Ты это нашла? Где?

— На тротуаре у того самого кафе, где мы фрукты ели… Каквышла, сразу увидала. Представляешь?

— Возле кафе «Фруктовый рай»?

— Ну да. Кафе-то небольшое, и других русских, кроме Машиногодяди, там вроде не было.

— Так ты думаешь, что Машин дядя и есть Холщевников?

— Может, он, а может, и нет… Он ведь мог потерять не своюкарточку, правда же?

— Правда.

— И еще, Ася, мне показалось, что в этом ресторане второймужик ему чем-то угрожал.

— Знаешь, мне тоже так показалось.

— Вот видишь…

— Ну и что ты собираешься делать? Расследовать это дело вПариже?

— Не знаю… Но все ж таки надо узнать, как зовут Машиногодядьку. И если Холщевников — это он, то, может, стоит попытаться выяснить, чтоон за человек.

— Степка, а может, не стоит, а? Зачем портить себе такуюпоездку? А история с запиской — это скорее всего розыгрыш, актеры обожаютвсякие розыгрыши!

— И Валерка, и Елена Александровна тоже про розыгрышговорили. Я с ними согласна. Но уж если подворачивается такая возможность, тохоть узнать, кто такой этот Холщевников, все ж таки надо. Я так считаю. Ася,обещаю тебе, что просто встречусь завтра с Машей и как бы между прочим спрошу унее фамилию ее дяди. И все.

— А если он не Холщевников, тогда что?

— Тогда… — задумалась Степанида. — Ну тогда… тогда я вродебы случайно покажу Маше визитку, вдруг она знает, кто это такой?

— А если она спросит, откуда у тебя визитка?

— Скажу — нашла.

— А она спросит — ты что, всякий мусор собираешь?

Глаза у Степаниды вдруг блеснули.

— Точно! Я скажу, что собираю визитные карточки! И у менядома целая коллекция. А эту я нашла в Париже, и притом — русскую!

— Ну, Степанида, у тебя и голова! — поразилась я. —По-моему, это очень неплохая мысль!

В этот момент зазвонил телефон. Девичий голос попросилСтепаниду.

— Тебя!

— Маша?

— Да.

— Алло! Маш, ты? Привет! Здорово! Да, конечно! Отлично,встретимся. Да, думаю, позволят. Ась, ты мне позволишь утром, в полдесятого,встретиться с Машей?

— Позволю! — улыбнулась я. Ишь, прикидываетсядобродетельной, позволения спрашивает!

Степанида с довольным видом положила трубку.

— Порядок! Она мне назначила встречу в сквере, где мыпознакомились. Мы с ней пойдем гулять, она поведет меня на какой-то Парнас!

— На Парнас? — засмеялась я. — Ах, на Монпарнас, наверное!

— Может, и так…

— Пойдешь?

— Еще бы!

— Только, Степа, пожалуйста, будь осторожна, не лезь нарожон, не спрашивай с места в карьер, как фамилия ее дяди и все такое…

— Ась, ты меня совсем за дуру держишь, а я, между прочим,такое дело распутала, хоть и не одна, но все ж таки…

— Ты о чем? О салоне красоты?

— Ну да! И потом еще с картиной одного французскогохудожника, как его… Сислея!

— С картиной Сислея? Первый раз слышу! Мотька ничего неговорила!

— А она не знает, она тогда на гастролях была. Тебеинтересно?

— Очень!

— Рассказать?

— Конечно!

И она поведала мне поистине удивительную историю оподлиннике Сислея, принадлежавшем родителям ее одноклассницы Наташи Истоминой.

Степанида проснулась и сразу все вспомнила. И что у них сМотькой за судьба? Не успела Мотька прошлым летом попасть в Париж, как сразунаткнулась на преступление, которое они с Аськой расследовали не только вПариже, но потом и в Риме. А теперь вот и Степанида нащупала что-то. И хотя всев один голос твердят, что та записка не что иное, как розыгрыш, но она уверена— это не так. Конечно, вовсе не обязательно, что Холщевников — преступник.Может, его кто-то хотел подставить? Возможно, вполне возможно! Кстати, поэтому-тохозяин куртки и не подписался… Да, она правильно сделала, что рассказала всеАське, у той голова варит будь здоров, да и опыт какой! Она, конечно, всеМотьке расскажет про это, но ничего не попишешь… Степанида окинула взглядомкомнату. Хорошо, красиво, просторно… Вот, оказывается, как живут знаменитыеоперные певцы! Интересно, а какая квартира у Маши? И тут она отчетливо поняла,что ужасно не хочет, чтобы Машин дядя оказался Холщевниковым. Ну, хватитрассуждать, надо подниматься — решила она и вскочила с постели. По квартире ужекто-то ходил, наверное, мадам Жюли. Почему-то Степанида ее немного побаивалась.Но тут в комнату заглянула Матильда.