Кража по высшему разряду - Нина Стожкова

«Выпей на ночь валерьянки (коту уже дала) и пораньше ложись спать». — Дельный, как всегда, совет от подруги успокоил и даже рассмешил Инну.

На улице Инна стряхнула с себя, как наваждение, неприятный озноб, не покидавший ее в течение последнего часа. Зазвонил мобильник, и, достав его из кармана, она увидела номер Изольды, который успела за эти дни выучить наизусть.

— Ну, Изольдочка, ну, милая, не переживайте вы так! — взмолилась Инна, вновь услышав в телефонной трубке знакомый взволнованный голос. — Со мной все в порядке. Честно-честно! Имею я право одна погулять по Питеру или нет, в конце концов? Например, зайти в интернет-кафе? Кстати, давно не была в здешних театрах. Не хотите составить мне компанию? Ну да, билеты дорогие… Помните, у какой-то из ваших девочек, кажется у Галки, был когда-то блат в Малом оперном?

— Ромка-осветитель, что ли? — с трудом припомнила Изольда. И голос ее неожиданно потеплел, даже стал каким-то лукавым. — Хорошо, так и быть, позвоню, вдруг Казанова до сих пор там служит. Может, контрамарку к служебному входу вынесет. Должен уважить несостоявшуюся тещу. Давай-ка встретимся в шесть вечера у Спаса на Крови. Театр совсем недалеко от храма. Собор недавно отреставрировали, так что заодно и храм, и его окрестности осмотришь. Не попадем на спектакль, не страшно — опять в кафе посидим. Нам есть что вспомнить и что обсудить.

В половине шестого Инна бежала по Невскому и удивлялась, как изменился город. Неповторимого, изысканного в своем аскетизме, мрачноватого и чопорного Ленинграда, куда она всегда так любила приезжать, больше нет. Исчез, растворился вместе с меренгами, то бишь, по-нашенскому, по-московски, пирожными-безе в кафе «Норд». Зато на здешних болотах вырос новый, незнакомый и слегка бутафорский мегаполис: с «Макдоналдсом» на Невском и свежевыкрашенными фасадами облупленных прежде домов в центре. Дворец Меншикова стал ярко-салатовым, дворец Белосельских-Белозерских — розовым, Инженерный замок — оранжевым. Да и другие здания поменяли прежние тусклые и скучные цвета на ядовитый декор опереточных декораций. Получился город, слегка смахивающий на Хельсинки, однако по-прежнему провинциальный, хотя и весьма воображалистый. В Москве построили каток на Красной площади — здесь каток на Дворцовой. В Первопрестольной — Царицыно, здесь — Константиновский дворец. Разве что своего Церетели в Питере пока нет. И все равно Санкт-Петербург давно тщится выскочить поперед Москвы, как поперед батьки в пекло. И в последнее десятилетие ему это почти удается. Что ж, нынешние юнцы и юницы новый Петербург, конгломерат амбиций, карьеризма и бедности, тоже, наверное, любят и считают родным.

Размышляя так, Инна довольно быстро дошла до места. Худенькая фигурка Изольды маячила возле храма со страшноватым названием «Спас на Крови».

— Дамы, хотите устрою вам часовую пешеходную экскурсию? Всего десять долларов! — как черт из табакерки выскочил из-за угла мужичок в куцей курточке и красной бейсболке.

— Дорогой мой, я сама готова провести для вас экскурсию по родному городу. Только не часовую, а многодневную, — грустно сказала Изольда, и мужичок, отступив, растаял в сумерках, словно очередное петербургское привидение.

— Эй, поди сюда! — поманил вдалеке какой-то приезжий, и мужик тут же сменил курс. Инне показалось, что силуэт второго смахивает на ее недавнего знакомца по купе. Что ж, пусть этот простоватый тип хоть немного культуры наберется, не помешает. А то вечно путается у нее под ногами…

Изольда ничего не замечала вокруг и грустно улыбалась. Черты блистательной французской актрисы опять проступили в облике пожилой петербурженки. Теперь она выглядела почти счастливой. Безжалостное время вернуло ее в обжитое и родное прошлое. Во-первых, Ромка Караваев за границу так и не уехал, хоть и грозился, и по-прежнему служит искусству в Малом оперном. Он неожиданно обрадовался звонку Изольды. Когда-то Роман всерьез ухлестывал за Галкой, Изольдиной старшенькой, и ностальгия временами сжимала его в меру циничное, как у всех служителей Мельпомены, сердце. А во-вторых, нынче вечером давали «Пиковую даму». Самую петербургскую из всех опер, написанных за последние двести лет. И самую загадочную. На «Пиковую» Изольда бегала с подружками еще в далекой юности. Тогда, на галерке Мариинки, спектакль показался ей настоящим чудом, волшебной сказкой. И теперь, спустя целую жизнь, можно опять на три часа сбежать из скучной реальности. Словом, питерский ангел на шпиле собора Петропавловской крепости наконец-то повернулся в сторону двух усталых женщин просветленным лицом.

Внезапно, как по команде «мотор», с неба повалил подсвеченный фонарями, совершенно оперный снег. Он падал большими, пушистыми хлопьями на натуральные, а не бутафорские декорации и не таял на волосах и ресницах женщин. Лебяжья канавка, в которой утопилась бедная Лиза, была в двух шагах от этого мрачноватого места. Дамы одновременно подумали: как хорошо, что они все-таки в этот вечер выбрались в театр! Музыка Чайковского добавит светлых красок к воспоминаниям об их встрече и о зимнем Петербурге. Изольда будет потом целый год медленно и с удовольствием смаковать впечатления об оставленной родине под пленительную музыку Петра Ильича. Да и Инна в Москве вспомнит этот день со светлой грустью. Как страшноватую петербургскую новогоднюю историю сродни сказкам Теодора Амадея Гофмана.

— У нас в запасе минут сорок. Пройдемся? — предложила Изольда. И решительно потащила Инну из обледенелого переулка в сторону Невского. Здесь, в центре города, немолодая петербурженка знала историю каждого дома, каждого моста, любой чугунной решетки и говорила без умолку. Инна даже на какое-то время утратила нить ее рассказа. Дамы скользили по тротуарам, младшая вцепилась в худенькую руку старшей, чтобы крохотная, как питерский воробушек, Изольда опять не улетела, не упорхнула, поднятая снежным вихрем, от Инны, как тогда, на платформе Московского вокзала.

Внезапно Инне показалось, что сейчас Изольда где-то очень далеко. Словно свидание с любимым городом для этой хрупкой странной женщины лишь средство на пути к неведомой цели. Какой? А если Марк прав и она вернулась в Питер неспроста? Инне вдруг до мурашек в ладонях захотелось это узнать. С детства обожала тайны. Но Изольда не давала ей и слова вставить. Рассказывала, показывала… Да что там говорить, «индивидуальную экскурсию» для самонадеянной москвички она вела блестяще. Внезапно Инна заметила одну странность. Паузы в рассказе Изольды всегда случались возле антикварных магазинов, которых в районе Невского великое множество. И все — роскошные, пафосные и, разумеется, рассчитанные на совсем другую публику, чем две немолодые и весьма небогатые женщины.

— Зайдем? — небрежно предлагала каждый раз Изольда, затаскивая родственницу в магазин и окидывая цепким взглядом все картины разом. Видимо, не обнаружив того, что искала, она тащила Инну дальше, к новым антикварным лавкам. В прежние годы Инна не замечала в ней столь фанатичного интереса к живописи. Все это выглядело со стороны как-то странно, даже нелепо. В самом деле, не повредилась же Изольда умом на чужбине? Однако их странное путешествие по антикварным лавкам было прервано неожиданной встречей.