Иоганн Гутенберг - Джон Мэн

К счастью, в этой истории был человек, который играл особую роль. Он являлся современником Гутенберга. Не будучи прирожденным лидером, он желал христианского единства не меньше любого князя и обладал большой остротой ума, силой характера и интеллектом. Некоторые историки называли его тайной рукой, фокусировавшей лучи, которые зажгли запал, приведший ко взрывному изобретению Гутенберга. И даже если этот человек не был вдохновителем создателя книгопечатания, его жизнь настолько напоминает жизнь Иоганна Гутенберга, что через нее, как через линзу, можно рассматривать мир великого изобретателя.

* * *

Звали его Николай; он был родом из Кузы. Этот город расположен всего в 80 километрах к западу от Майнца среди наилучших виноградников Германии. Сегодня он объединен с Бернкастелем (Бернкастель-Кус) – городом-побратимом, расположенным на другом берегу реки Мозель. При жизни Николай Кузанский был известным человеком, но потом оказался забытым почти до середины XIX века, пока высокообразованные немецкие философы не начали исследования, продолжающиеся до настоящего времени, и в определенных научных кругах не превратили его в культовую фигуру. В 1920-х годах Эрнст Кассирер писал о Николае Кузанском в своей книге «Индивид и космос в философии Возрождения», посвященной еврейскому филантропу Аби Варбургу, наследнику знаменитой семьи банкиров и основателю Библиотеки Варбурга в Гамбурге. Когда в 1933 году к власти пришел Гитлер, библиотека переехала в Лондон и была переименована в Институт Варбурга. Там хранится множество работ, посвященных Николаю Кузанскому, на английском, французском, немецком и итальянском языках. Но британцы почему-то не являются поклонниками Кузанского, и местная коллекция посвященных ему работ – это лишь капля в море исследований в других странах. Введите «Кузанский» в интернет-поисковике – и вы найдете сообщества, посвященные ему в Америке и Японии. При университете Трира, расположенном недалеко от его родного города, существует большой исследовательский институт, посвященный Николаю Кузанскому и содержащий библиотеку книг и манускриптов, которые остались после его смерти.

Такой популярностью Николай из Кузы обязан удивительной широте своих интересов и глубине, если не загадочности, своей философии.

Вот пример, подтверждающий эти слова.

Так как абсолютный максимум – это все, что может существовать, он совершенно реален. И так как не может быть ничего большего, по той же самой причине не может быть ничего меньшего, потому что это все, что может существовать. Но минимум – это то, меньше чего ничего не может быть. Поэтому очевидно, что максимум совпадает с минимумом.

Подобные мысли сочетались с идеями, которые кажутся неожиданно современными. Например, Николай Кузанский предполагал, что Земля пребывает в движении и что у Вселенной нет центра, тем самым предвосхищая открытия Коперника и Эйнштейна. Подлежало ли это анафеме, подобно теориям Коперника столетием позже? Совсем нет, так как его идеи основывались на стандартном средневековом представлении о Боге как о бесконечности. Астрономические идеи Кузанского – результат начитанности и глубины мысли, а не наблюдений и экспериментов. Его мышление базировалось на, как он это называл, docta ignorantia (лат. – ученое незнание), основанном на представлении о том, что цель знания – постичь, насколько недостаточным является любое учение в ходе поисков Бога. Именно поэтому японцы любят Кузанского и считают его «почетным буддистом». Его теология, изложенная на латыни, представляет собой трансцендентный покров, который может использоваться для бесконечных исследований и обсуждений.

Философия Николая Кузанского напрямую не связана с Гутенбергом, но зато она имела практическое применение в политике. Для Николая, как и для его коллег-теологов, Бог был Бесконечным и Всеобъемлющим Абсолютом, в котором максимум и минимум являлись единым целым. Если Бог, по словам Кузанского, был единством противоположностей, то и его творение должно представлять собой единство. Однако было очевидно, что это не так. Политическое разобщение вызывало у Николая Кузанского отвращение. Всю свою жизнь он был одержим идеей объединения противоположностей, установления единства, которое предзнаменовали еще Древний Рим и империя Карла Великого и которое теперь должно быть реализованным в Германской империи, в папстве и/или во всем христианском мире. Борьба за решение конфликтов между этими элементами стала смыслом его жизни – жизни политика и юриста. В этом отношении Николай Кузанский был весьма приземленным человеком. Он постоянно путешествовал, общался, убеждал, писал – делал все возможное, пытаясь объединить разобщенный христианский мир.

Одним из таких инструментов могло стать и Слово Божье в печатном виде.

* * *

Николай родился в 1401 году, следовательно, они с Гутенбергом были примерно одного возраста. Отец Кузанского не являлся аристократом, тем не менее был весьма состоятельным человеком, владевшим лодочным бизнесом и несколькими домами. Согласно преданию, Николай обучался в школе, основанной в конце XIV века группой мирян – Братством общинной жизни – в Девентере, Нидерланды. Братство состояло из мистиков, посвятивших себя простой общинной жизни и заботе о бедных. Это было «подражанием Христу» (такое название получила книга наиболее известного члена братства – Фомы Кемпийского). Они также поддерживали образование – изготавливали книги, вначале переписывая их вручную, а позже печатая с помощью ксилографии. «Братья пера», как их часто называли, гордились тем, что распространяли Слово «не в устной, но в письменной форме». Мистицизм, образование, письмо и идея о значении воспроизведения информации – таковы были пристрастия, к которым Николай приобщился в юности и которые он сохранял на протяжении всей жизни.

После студенческих лет в Гейдельберге и Падуе, где Николай Кузанский изучал право, математику и астрономию, он вернулся как квалифицированный церковный юрист – специалист по церковному праву в рейнских землях, где в 1427 году стал секретарем архиепископа Трира, а позже, когда распространилась слава о его познаниях в праве, – секретарем папского легата в Германии, кардинала Джордано Орсини. Это было началом его карьеры церковного юриста и государственного деятеля, для поддержки которой он начал собирать так называемые бенефиции, получая право обслуживать приходы при посредничестве уполномоченного священника, а также заведовать их доходами. Формально эта практика противоречила церковному праву, но так как закон мог быть изменен посредством папского распоряжения, «плюрализм», как его называли, стал распространенной аферой среди тех, кто имел влияние и амбиции, но не имел унаследованного имущества. Особо сведущими плюралистами были церковные юристы.

Конец 1420-х годов являлся особо выгодным временем для начала подобной карьеры, так как Церковь и империя были тогда в двойном кризисе.