Второй шанс попаданки. Войти в элиту - Дана Данберг

— Ната, ты идешь? — спросил меня Вадик и полез на заднее сидение отцовского джипа. Нет, не с целью меня соблазнить, а потому что был настолько пьян, что даже сам осознавал — машину вести не сможет.

— Прелестно! — отозвалась я, оглядывая композицию.

Вадик залез в джип, где и вырубился с торчащими на улицу ногами. Нетвердой походкой подошел Сава и безуспешно попытался упаковать его в салон целиком, но пока сгибал одну ногу, другая разгибалась.

— Это было бы смешно, если бы не было так грустно, — пробурчала я на ухо Кате, которая пьяно хихикала и показывала пальцем.

Как же меня вся эта компания раздражает!

“Съезди развейся!” — говорил он и продолжал нравоучения: — “Что ты ведешь себя как бабка старая? Никуда твои учебники от тебя не убегут”.

И кто бы вы думали у нас поборник молодежных тусовок и безудержного веселья? Нет, не мой парень, который сейчас пнул Саву в пах, даже не просыпаясь, и не лучшая подружка, которая рядом стоит, покачиваясь и распространяя удушающий запах дорогого парфюма и перегара. Не-е-ет, это мой любимый папа сказал!

Как же, дочка-отличница должна отдыхать и развлекаться! А то, что дочка — отличница именно потому, что вместо тусовок предпочитает писать рефераты и корпеть над дипломом, до которого остались несчастные три месяца — это все ерунда! Она сама собой отличница, звезды так совпали, ага!

Не может же его дочка не быть отличницей и краснодипломницей, правда? Правильно, не может. А значит никаких усилий для этого она не прикладывает и может целыми днями ходить по маникюрным салонам, кафе и вообще развлекаться.

Обожаю папу!

Нет, серьезно. Он хороший человек, честный офицер, большой начальник в городской полиции, но иногда он такой…

У папы нас три дочки и два сына. Все дети как дети — золотая молодежь, клубы, тусовки, алкоголь. Киря и кое-что потяжелее принимает. Одна я — белая ворона — предпочитаю тусовкам в компании не менее золотых мальчиков и девочек учебу.

А все почему? Потому, что большими начальниками в полиции тусовщики не становятся. А это моя стратегическая цель. Вот закончу юридический и по стопам, так сказать, пойду.

Хотя к родственникам я немного несправедлива, конечно. Старшая сестра давно замужем, у нее дети, хоть против тусовок она и не возражает. Старший брат боевой офицер, сейчас служит на Дальнем Востоке. Это младшенькие наши — оторви и выбрось.

— Так, все, мне это надоело! — вздохнула я под навязчивое хихиканье Катьки. — Мне завтра вставать рано, надо ехать.

— Завтра воскресенье, уймись, Натка. На свои драгоценные лекции не опоздаешь.

— У меня в девять утра занятие в спортзале с тренером, — пробурчала себе под нос, понимая, что меня просто не услышат.

Если хочешь чего-то добиться в жизни — соответствуй и без всяких скидок на устала, не хочу, всю ночь гуляла. И я стараюсь. Раз обещала себе, что буду ходить на занятия по рукопашному бою, значит буду и точка.

— Ну напиши ему, что не сможешь, подумаешь, какое дело! Нас вообще на автопати в Крылатском ждут, — как я думала, мои слова пропустили мимо ушей.

— Какое пати, Сав? Кто будет гонять?

— А мы просто потусим, — радостно заулыбался он.

— Мне надо ехать, — заупрямилась я. — Вы как хотите, а мы по домам.

— Мы на тачке Вадика приехали, — набычился Сава.

— А вот не надо было его спаивать. Ничего, такси возьмете, а я его домой отвезу.

— Ты чего говоришь-то, Натка? Какое такси — мужики не поймут! — парень надвинулся на меня. Если бы я не знала его с первого класса, подумала бы, что пытается меня запугать. Только он в курсе, что на мне это никогда не срабатывало и не сработает.

Меня как-то, когда практику проходила, осужденный с тридцатилетним стажем запугать пытался. И то не испугалась. А тут Сава! Да куда ему, медведю плюшевому?

— Я еду домой, я вы как хотите, — отрезала я. — Могу вас подбросить до дома, а можете ехать в Крылатское, но без нас и без машины.

— Натка, ты такая…

Какой я нехороший человек, дослушивать не стала, все равно там было мало цензуры и много пьяного бреда — завтра сам же извиняться будет. Пошла к машине, но только открыла дверь, как большая Савина лапища схватила меня за плечо и с огромной силой оттолкнула.

Я помню как падала, помню взрыв адской боли в затылке и красную пелену перед глазами, а дальше пустота.

Было ли мне страшно умереть? Не знаю. Я плыла в сером ничтО и ничего не чувствовала. Сколько я была в безвременье, не могу сказать, но я осознавала себя. Иногда что-то всплывало в памяти, но как-то блекло, без эмоций, ну было такое в моей недолгой жизни и было.

Я откуда-то знала, что вокруг меня такие же… Души? Сущности? Серые и бестелесные сгустки энергии. Но они другие.

Как там было у старины Декарта: "Я мыслю, следовательно, я существую?”

Так вот, я существовала, я мыслила, а значит я есть. Где-то… Не знаю, когда и где, да и какая разница? А вот те, другие, они не такие, как я, не такие яркие, не насыщенные, не живые, всего лишь духи.

Сколько я пробыла в потоке серого ничто — не знаю. А это был именно поток, он нас всех куда-то нес, а временами, прямо у меня на глазах, если так можно выразиться, потому что глаз-то у меня и нет, какой-то из сгустков уносило куда-то вбок и он бесследно пропадал.

И в какой-то момент я почувствовала, что внезапно появившийся водоворот начал утягивать меня. Было ли мне страшно? Нет. Я же ничего не чувствую. Но навсегда растворяться в сером ничто не хотелось, поэтому я сопротивлялась как могла.

Вот только как может бестелесная сущность чему-то сопротивляться? У меня, по крайней мере, не получилось и я провалилась в эту воронку, меня закрутило, появилось ощущение, что я ухнула с большой высоты вниз. А потом вроде бы врезалась во что-то твердое и распалась на части, прекращая свое существование.

В себя я приходила медленно, то вроде бы обретая ясность сознания, то опять проваливаясь в затягивающую черную воронку. Но, в конце концов, я опять почувствовала себя, осознала, что не растворилась в безвременье.

А еще пришла боль, настоящая физическая боль, которая разрывала на части буквально все мое тело. Если мне не дадут обезболивающее, я, пожалуй, умру от болевого шока. Хотя как дух может от него умереть? Не знаю, не знаю, но уж очень реальны были все ощущения и чувства.

А потом я что-то услышала. Рядом со мной кто-то ходил и что-то говорил. Я не очень понимала, кто и что, потому что все слова сливались в один только гул, но могла сказать одно — трупы обычно ничего не слышат. Ну, мне так кажется…