Ангелы и Демоны - Дэн Браун

Перед глазами у Лэнгдона моментально возникла картинанепроглядно черной бездны под ногами. Он пытался отогнать видение, обратив всевнимание на панель управления лифтом. К его изумлению, на ней было всего двекнопки: «ПЕРВЫЙ ЭТАЖ» и «БАК».

— А что у вас означает «бак»? — осторожнопоинтересовался Лэнгдон, помня, как уже не раз попадал впросак со своимипредположениями.

— Большой адроновый[23]коллайдер, — небрежно бросил Колер. — Ускоритель частиц на встречныхпучках.

Ускоритель частиц? Лэнгдону этот термин был знаком. Впервыеон услышал его на званом обеде в Кембридже. Один из его приятелей, физик БобБраунелл, в тот вечер был вне себя от ярости.

— Эти мерзавцы его провалили! — Физик без всякогостеснения разразился грубой бранью.

— Кого? — чуть ли не в один голос воскликнули всесидевшие за столом.

— Да не кого, а ССК! Закрыли строительствосверхпроводящего суперколлайдера!

— А я и не знал, что в Гарварде такой строят, —удивился кто-то из присутствующих.

— Да при чем тут Гарвард? Речь идет о СоединенныхШтатах! — вспылил Браунелл. — Там хотели создать самый мощный в миреускоритель. Один из важнейших научных проектов века! Собирались вложить двамиллиарда долларов. А сенат отказал. Черт бы побрал всех этих лоббистов в сутанах!

Когда Браунелл наконец несколько утихомирился, то объяснил,что ускоритель представляет собой подобие гигантской трубы, в которой разгоняютчастицы атомов. Она оснащена магнитами, которые, включаясь и выключаясь с неподдающейся воображению быстротой, заставляют частицы двигаться по кругу, покате не наберут совершенно немыслимую скорость. У полностью разогнанных частицона достигает 180 000 миль в секунду.

— Но это же почти скорость света! — запротестовалодин из профессоров.

— Именно! — ликующе подтвердил Браунелл.

Далее он рассказал, что, разогнав по трубе две частицы впротивоположных направлениях и столкнув их затем друг с другом, ученым удаетсяразбить их на составные элементы и «увидеть» основные, фундаментальныеингредиенты вселенной. Иными словами, в столкновении частиц обнаруживается ключк пониманию строения мира.

Некто по имени Чарльз Пратт, местная знаменитость,олицетворяющая в Гарварде духовное поэтическое начало, не преминул выразитьсвое весьма скептическое отношение к этому методу.

— А по-моему, это какой-то неандертальский подход кнаучным исследованиям, — язвительно заметил он. — Все равно что взятьпару карманных часов и колотить их друг о друга, чтобы разобраться, как ониустроены.

Браунелл швырнул в него вилкой и пулей вылетел из-за стола.

Значит, у центра есть ускоритель частиц? Замкнутая в кольцотруба, где они сталкиваются друг с другом? Но почему же они запрятали ее подземлю? Лэнгдон задумался, ожидая, когда лифт доставит их к цели.

Кабина остановилась, и он страшно обрадовался тому, чтосейчас вновь почувствует под ногами твердую землю. Двери открылись, ииспытываемое им чувство облегчения сменилось унынием. Он вновь очутился всовершенно чуждом и враждебном мире.

В обе стороны, насколько видел глаз, уходил бесконечныйкоридор. По существу, это был тускло отсвечивающий голыми бетонными стенамитоннель, достаточно просторный, чтобы по нему мог проехать многотонныйгрузовик. Ярко освещенный там, где они стояли, тоннель по правую и левую рукуисчезал в непроницаемой тьме — неуютное напоминание о том, что они находятсяглубоко под землей. Лэнгдон почти физически ощущал невыносимую тяжесть нависшейнад их головами породы. На мгновение он снова стал девятилетним мальчишкой…тьма неодолимо засасывает его обратно… обратно в жуткий черный мрак, страхперед которым преследует его до сих пор… Сжав кулаки, Лэнгдон изо всех силстарался взять себя в руки.

Притихшая Виттория вышла из лифта и без колебанийустремилась в темный конец тоннеля, оставив мужчин далеко позади. По мерепродвижения над ее головой, неприятно дребезжа и помаргивая, автоматическизажигались лампы дневного света, освещавшие ей дальнейший путь. Лэнгдону сталоне по себе, тоннель представлялся ему живым существом… караулившим ипредвосхищавшим каждый шаг Виттории. Они следовали за ней, сохраняя дистанцию.Светильники, пропустив людей, гасли за их спинами словно по команде.

— А ваш ускоритель находится где-то здесь, втоннеле? — вполголоса поинтересовался Лэнгдон.

— Да вот он, у вас перед глазами… — Колер кивнулна стену слева от них, по которой тянулась сверкающая полированным хромомтруба.

— Вот это? — в изумлении рассматривая ее,переспросил Лэнгдон.

Ускоритель он представлял себе совсем другим. Эта же трубадиаметром около трех футов казалась совершенно прямой и шла по всей видимойдлине тоннеля. Больше похоже на дорогостоящую канализацию, подумал Лэнгдон.

— А я-то думал, что ускорители должны иметь формукольца, — вслух заметил он.

— Правильно думали, — согласился Колер. — Онтолько кажется прямым. Оптический обман. Длина окружности этого тоннеля стольвелика, что глазу изгиб незаметен — ну вроде поверхности земного шара…

— И вот это — кольцо?! Но тогда… каких же оно тогдаразмеров? — ошеломленно пролепетал Лэнгдон.

— Наш ускоритель самый большой в мире, — сгордостью пояснил Колер.

Тут Лэнгдон вспомнил, что доставивший его в Женеву пилотупомянул о какой-то спрятанной под землей гигантской машине.

— Его диаметр превышает восемь километров, а длинасоставляет двадцать семь, — невозмутимо продолжал Колер.

Голова у Лэнгдона шла кругом.

— Двадцать семь километров? — Он недоверчивопосмотрел на директора, потом перевел взгляд на дальний конец тоннеля. —Но это же… это же более шестнадцати миль!

Колер кивнул:

— Да частично туннель проходит под территорией Франции.Прорыт он в форме правильного, я бы даже сказал, идеального круга. Прежде чемстолкнуться друг с другом, полностью ускоренные частицы должны за секундупронестись по нему десять тысяч раз.

— Хотите сказать, что вы перелопатили миллионы тоннземли только для того, чтобы столкнуть между собой какие-то крошечныечастички? — чувствуя, что едва держится на ставших ватными ногах, медленнопроговорил Лэнгдон.

Колер пожал плечами:

— Иногда, чтобы докопаться до истины, приходитсяпередвигать горы.