Ангелы и Демоны - Дэн Браун

— Виттория Ветра. А вы, наверное, из Интерпола? Лэнгдоносторожно пожал узкую теплую ладонь, нырнув на миг в бездонную глубину еенаполненных слезами глаз.

— Роберт Лэнгдон, — представился он, не зная, чтоеще добавить.

— К официальным властям мистер Лэнгдон не имеетникакого отношения, — вмешался Колер. — Он крупный специалист изСоединенных Штатов. Прибыл сюда, чтобы помочь нам найти тех, кто несетответственность за это преступление.

— Разве это не работа полиции? — нерешительновозразила она.

Колер шумно выдохнул, демонстрируя свое отношение кблюстителям порядка, однако отвечать не стал.

— Где его тело? — поинтересовалась Виттория.

— Не волнуйтесь, мы обо всем позаботились, —слишком поспешно ответил Колер.

Эта явная ложь удивила Лэнгдона.

— Я хочу его видеть, — решительно заявила она.

— Виттория, прошу вас… Вашего отца убили, убили изуверски. —Колер решительно посмотрел ей в глаза. — Вам лучше запомнить его таким,каким он был при жизни.

Она собиралась что-то сказать, но в этот момент неподалекуот них раздались громкие голоса:

— Виттория, ау, Виттория! С приездом! С возвращениемдомой!

Она обернулась. Небольшая компания проходящих мимовертолетной площадки ученых дружно махала ей руками.

— Ну как, опять обидела старика Эйнштейна? —выкрикнул один из них, и все разразились хохотом.

— Отец должен тобой гордиться! — добавил другой.

— Они что, еще ничего не знают? — бросила она наКолера недоумевающий взгляд.

— Я счел крайне важным сохранить это трагическоесобытие в тайне.

— Вы утаили от сотрудников, что мой отец убит? —Недоумение в ее голосе уступило место гневу.

Лицо Колера окаменело.

— Мисс Ветра, вы, вероятно, забываете, что, как толькоя сообщу об убийстве вашего отца, начнется официальное расследование. И ононеизбежно повлечет за собой тщательный обыск в его лаборатории. Я всегдастарался уважать стремление вашего отца к уединению. О том, чем вы занимаетесьв настоящее время, мне от него известно лишь следующее. Во-первых, то, что вашпроект может в течение следующего десятилетия обеспечить центру лицензионныеконтракты на миллионы франков. И во-вторых, что к обнародованию он еще не готов,поскольку технология несовершенна и может представлять угрозу для здоровья ижизни человека. С учетом этих двух фактов я бы не хотел, чтобы посторонниешарили у него в лаборатории и либо выкрали ваши работы, либо пострадали в ходеобыска и в связи с этим привлекли ЦЕРН к судебной ответственности. Я достаточноясно излагаю?

Виттория молча смотрела на него. Лэнгдон почувствовал, чтоона вынуждена была признать доводы Колера разумными и логичными.

— Прежде чем информировать власти, — заключилКолер, — мне необходимо знать, над чем именно вы работали. Я хочу, чтобывы провели нас в вашу лабораторию.

— Да при чем тут лаборатория? Никто не знал, чем мы сотцом там занимались, — ответила Виттория. — Убийство никоим образомне может быть связано с нашим экспериментом.

— Некоторые данные свидетельствуют об обратном… —Колер болезненно сморщился и приложил к губам платок.

— Какие еще данные?

Лэнгдону тоже очень хотелось услышать ответ на этот вопрос.

— Вам придется поверить мне на слово! — отрезалКолер. Виттория обожгла его испепеляющим взглядом, и Лэнгдон понял, что как разэтого она делать и не намерена.

Лэнгдон молча шел за Витторией и Колером к главному зданию,откуда начался его полный неожиданностей визит в Швейцарию. Походка девушкипоражала легкостью, плавностью и уверенностью. Виттория двигалась, как бегуньяолимпийского класса. Вне всяких сомнений, заключил Лэнгдон, дают о себе знатьрегулярные занятия йогой. Он слышал ее медленное размеренное дыхание, и у негосложилось впечатление, что, считая про себя вдохи и выдохи, она пытаетсясправиться с обрушившимся на нее горем.

Лэнгдону очень хотелось сказать ей какие-то слова утешения,выразить свое сочувствие. Он тоже пережил момент внезапно возникшей пустоты,когда скоропостижно умер его отец. Больше всего ему запомнились похороны истоявшая тогда ненастная погода. И это случилось спустя всего лишь два дняпосле того, как ему исполнилось двенадцать. В доме толпились одетые в серыекостюмы сослуживцы отца, слишком крепко пожимавшие в знак соболезнования егодетскую ладошку. Все они мямлили какие-то непонятные ему слова вроде «стресс»,«инфаркт», «миокард»… Его мать пыталась шутить сквозь слезы, что она всегдамогла безошибочно определить состояние дел на бирже, просто пощупав у отцапульс.

Однажды, когда отец еще был жив, Лэнгдон подслушал, как матьумоляла его «хотя бы на миг забыть о делах и позволить себе понюхать розу». Ион в тот год подарил отцу на Рождество стеклянную розочку. Это была самаякрасивая вещица, какую Лэнгдон видел в своей жизни… Когда на нее падалсолнечный луч, она расцветала целой радугой красок.

— Какая прелесть! — сказал отец, развернув подароки целуя сына в лоб. — Надо подыскать ей подходящее место.

После чего он поставил розочку на поросшую пылью полку всамом темном углу гостиной. Через несколько дней Лэнгдон подтащил табуретку,достал с полки стеклянное сокровище и отнес его обратно в лавку, где купил.Отец пропажи так и не заметил.

Негромкий мелодичный звон, возвестивший о прибытии лифта,вернул Лэнгдона из прошлого в настоящее. Виттория и Колер вошли в кабину,Лэнгдон в нерешительности топтался у открытых дверей.

— В чем дело? — спросил Колер, проявляя не столькоинтерес, сколько нетерпение.

— Нет, ничего, — тряхнул головой Лэнгдон,принуждая себя войти в тесноватую кабину. Лифтами он пользовался лишь в случаекрайней необходимости, когда избежать этого было невозможно. Обычно же онпредпочитал им куда более просторные лестничные пролеты.

— Лаборатория мистера Ветра находится подземлей, — сообщил Колер.

Замечательно, просто чудесно, мелькнуло в голове у Лэнгдона,и он заставил себя шагнуть в лифт, ощутив, как из глубины шахты потянулоледяным сквозняком. Двери закрылись, и кабина скользнула вниз.

— Шесть этажей, — ни к кому конкретно необращаясь, произнес Колер.