На трудных дорогах войны. Подвиг Одессы - Константин Деревянко

5 апреля 1941 года Советский Союз подписал с Югославией договор о дружбе, а на другой день Германия напала на нее. Это был недружественный акт по отношению к нам, подрывавший веру в пакт о ненападении. Как снежный ком нарастали тревожные симптомы. Германские войска введены в сопредельные с нами районы и страны – сателлиты Германии: Болгарию, Финляндию, Румынию. К концу апреля у наших границ было сосредоточено уже около 70 немецких дивизий. Появились факты нарушения нашего воздушного пространства немецкими самолетами явно с разведывательными целями. Сбивать их запрещалось. И вот почему.

Начальник штаба Одесского округа генерал-майор М.В. Захаров пригласил командира базы Жукова и меня и ознакомил нас с содержанием директивы наркома обороны, которой запрещалось в приграничной полосе проводить такие мероприятия, которые Германия могла бы истолковать как нашу подготовку к войне. Речь шла о войсковых учениях, полетах самолетов, подтягивании войск к границе. Не разрешалось открывать огонь по немецким самолетам. В дальнейшем из Москвы не раз напоминали командованию Одесского военного округа о необходимости проявлять максимальную осторожность во избежание провокаций со стороны Германии и осложнений во взаимоотношениях с ней.

Полгода я замещал начальника штаба базы. За это время командир базы Жуков по разным причинам часто отсутствовал – в отпуске, на пленуме ЦК Компартии Украины, на игре и учении в Севастополе. У меня жизнь, как на корабле: без увольнений на берег. База своей операционной зоной соприкасается с границей и территориальными водами Румынии. Неспокойно стало у нас под боком. Чувствовалось, что война приближается к границам нашей Родины. Запомнилась мне напряженная весна сорок первого – Жуков и я в непрерывных походах на кораблях и разъездах по батареям от Очакова до Дуная. Своих детей я видел в неделю раз, и то спящими, на что жена Евгения Ивановна роптала:

– Служба у тебя береговая, а совсем отбился от дома. Игорь подговаривает шофера провезти его с Наташей в штаб повидаться с тобой. Не правда ли, оригинальный образ семейной жизни и способ общения детей с отцом?

Чтобы покончить с домашней критикой, пообещал следующее воскресенье посвятить семье. А в субботу, рано утром, когда я в своем кабинете дозоревывал после ночных проверок кораблей и частей, в гавань вошел без оповещения эсминец с флотской инспекцией во главе с заместителем начштаба флота капитаном l-ro ранга А.Е Васильевым. И началось. Учебная оперативная готовность номер один. Боевые тревоги. Ночные проверки. Внезапные артиллерийские стрельбы. Торпедные атаки. Минные постановки. Штабные тренировки. Особенно строго проверяли береговую артиллерию инспекторы полковник Н.П. Чухарев и майор Ю.И. Неймарк.

Инспекция убыла. Но вскоре уехал на военную игру в Севастополь командир базы. Решив неотложные дела, я выкроил воскресенье, чтобы побывать дома. Дети прыгали и льнули ко мне, жена сияла, а теща Екатерина Павловна хлопотала по кухне, как будто в доме поселился молодой зять. С понедельника я приезжал домой по вечерам очень рано, к девяти. Семейная идиллия тянулась непривычно долго – целую неделю. Ее внезапно прервал начштаба округа генерал Захаров, разыскав меня по телефону на береговой батарее:

– Прошу вас оставить все дела и безотлагательно прибыть ко мне.

У него находился начальник оперативного отдела полковник Л.В. Ветошников.

– Получена директива наркома обороны и начальника Генштаба о составлении нового плана прикрытия границы. Нам с вами надлежит составить план совместной обороны морского побережья от устья Дуная до Тендры включительно, то есть в границах Одесской базы. Я знаю, что вы сейчас трудитесь в трех лицах, но допускаетесь к работе только вы. Запирайтесь с Ветошниковым. Вам будет подведен прямой телефон к оперативному дежурному базы. Пусть он управляет базой, а неясное докладывает вам.

Ловко генерал распорядился моими делами. А выполнение акта инспекции? А поездка в Очаков?.. Весь этот план рухнул. А еще… Предстояло как-то поделикатнее уведомить, чтобы в ближайшие недели меня не ждали дома. Весь день в округе, а для базы – вечер до полуночи: просмотреть переписку, ответить на вопросы, рано утром изучить обстановку, заслушать сменяющихся ОД и снова в штаб округа. База – динамичный организм: непрерывные выходы и входы в гавани кораблей, полеты самолетов, огневые задачи, плавание и учения в водах, сопредельных с Румынией. Многое держалось на четком планировании и образцовой оперативной службе. И у меня вся надежда на моих верных помощников – оперативных дежурных: С.В. Филиппова, В.Л. Ильича, Н.Д. Квасова, Ф.Ф. Северина, Я.В. Букача, В.Д. Коркунова, А.А. Петрова, И.И. Глущенко, И.А. Морозова. А еще мне, когда я оставался за командира базы, крепко помогал политотдел, возглавляемый полковым комиссаром Самуилом Израилевичем Дитятковским.

Я попросил генерала Захарова ориентировать в обстановке.

– У наших границ уже более семидесяти пяти немецких и румынских дивизий, идет наращивание сил. Германское правительство объясняет перевод своих войск с запада на восток необходимостью вывести их из-под ударов английской авиации для отдыха, переформирования и тренировок к десантированию на Британские острова. Неубедительно звучит. Неясно, чье внимание немцы хотят отвлечь: англичан – от Ла-Манша или наше от нашей границы? Ситуация крайне запутанная, и мы не должны исключать камуфляжные действия германского командования. Наше дело – готовиться к отражению удара.

Две недели напряженной работы – и наш совместный план готов.

Беспокойные апрель и май сменились тревожным июнем. В штаб округа из-за кордона поступают сведения о том, как идет сосредоточение войск противника у нашей границы. За май – удвоение румынских дивизий, а в северных районах Румынии отмечено появление немецких частей и крупного войскового штаба. Это был штаб 11-й немецкой армии. В готовности 3-я и 4-я румынские армии. Штаб Одесского округа обменивался разведсводками с Киевским военным округом. Его сводки тревожнее: на территории Польши – интенсивное сосредоточение немецких дивизий. Такое может делаться только перед нападением.

В базе, как и на всем флоте, на систематических учениях совершенствовались походные, боевые и оперативные готовности. Действовали наши авиаразведка, корабельные дозоры.

В Одесском округе, во главе которого стояли умудренные жизненным и боевым опытом военачальники генералы Я.Т. Черевиченко, Н.Е. Чибисов, М.В. Захаров и член Военного совета А.Ф. Колобяков, было осуществлено многое по повышению готовности войск. В ходе учений 48-й стрелковый корпус был переправлен через Днестр в Молдавию, ближе к границе. Добились разрешения от Генштаба не посылать артиллерию для учебных стрельб на дальние полигоны, оставить ее в войсках. Была отменена большая полевая поездка по округу, чтобы командование корпусов и дивизий не отрывалось от своих войск. Готовились полевые аэродромы для рассредоточения авиации. Проводились тревоги и учения с выходом частей из казарм и лагерей. План прикрытия границы еще не был отправлен в Генштаб, а выписки из него уже пошли в корпуса и дивизии, и там знали, что делать по тревоге.

Не знаю, как обстояло дело в других округах. Только после войны я прочитал в воспоминаниях маршала К. К. Рокоссовского «Солдатский долг» о том, что в 20-х и 30-х годах на Дальнем Востоке боеготовность войск была выше, чем в некоторых западных округах в сорок первом.