Призракам не платят сверхурочные - Ксения Томашева

Честно признаться, мне и без жиппи за глаза хватило неизвестных “доброжелателей”, передавших столь странный привет. Посему к плану, предложенному Сэлом: пустить информатора конкурентов по ложному следу, а мне затаиться и переждать пару дней, пока все утихнет — я отнеслась весьма прохладно. Вернон был уверен, что от меня отстанут как только артефакт найдут, а найдут его, судя по тому, как рьяно взялись за дело все, кому не лень, довольно скоро. У меня на сей счет были свои соображения, но озвучивать их я не стала. Также, как и афишировать то, что Сэл и жиппи — не единственные “клиенты”, обратившиеся ко мне с просьбой найти это самое “Лицо бога”. А еще про дневник Крутого Ханни умолчала. И про слова жиппи о бездушнике и шамане. Не думаю, что Вернон, сходу узнавший в Каэле знаменитого духа, не в курсе о “маленькой особенности” карни. Впрочем, шляпу при Сэле мой навязавшийся телохранитель не снимал, может, и не в курсе. Похоже, лично Большой Босс с Каэлом раньше не встречался, а узнал по косвенным приметам. Как я понимаю, то, что дух никогда не расстается со своей шляпой, известно многим.

Мысли лениво крутились в голове — все больше вокруг моего спутника. Красноватый закат уже пробрался в окно с неплотно задернутыми ситцевыми занавесочками в нелепый цветочек. Ветрено завтра будет, вон солнце какое багровое и огромное. Наверняка, и пылевое облако из степи идет. Ветер уже теребит оконную раму, не слишком плотно пригнанную к наличникам, хлопает тяжелыми деревянными ставнями. Хорошо, хоть ставни сработаны на совесть, не дадут задохнуться от набившейся в оконные щели мелкой пыли. Нужно не забыть закрыть их на ночь. Если к утру направление ветра не переменится, застрянем мы в этом мотеле на весь день, а то и на несколько.

Каэл вышел купить чего-нибудь съестного в магазинчике при мотеле, и я решила воспользоваться его отсутствием. Быстро разделась и, прихватив запасную одежду из сумки “на черный день”, скользнула в ванную. Вода пахла степной пылью и даже не текла — сочилась — из крана тоненькой струйкой. Пыль и пот длинного дня смыть удалось, но не скажу, что я себя почувствовала намного чище, чем была до душа. Наскоро вытершись сероватым мотельным полотенцем, поспешно оделась. Дверь в ванную не запиралась, и мне почему-то было безумно неловко от мысли, что в любой момент в номер может вернуться карни и “застукать” меня в неподобающем виде.

К приходу Каэла я успела не только привести себя в вид “подобающий”, но и убедиться в полном отсутствии банального пластыря и дезинфицирующих средств в аптечке номера. Мини-бар тоже оказался пуст.

— Держи, — карни с порога кинул мне бумажный пакет с аптечным зеленым сердцем на боку. Умничка! В пакете нашлось все необходимое: и ватные тампоны, и аптечный спирт, и бинты. Жаль, пластырь он не догадался взять, было бы удобнее.

Сосредоточенно сопя, я принялась осматривать порезы. Всю дорогу при ходьбе в левой ступне кололо, нужно проверить, не осталось ли в ранках осколков. Неудобно было до жути, нога никак не выворачивалась должным образом, и я то и дело норовила завалиться на спину на кровать. Карни вел себя как-то странно, если это слово вообще уместно в его случае. На мой взгляд, он себя всегда странно ведет, просто иногда больше, а иногда меньше. Сейчас он, даже не пытаясь помочь, напряженно дышал, выкладывая продукты на шаткий столик у окна и зыркая на мои мучения из-под шляпы. Когда я в очередной раз придавила посильнее, надеясь выгнать осколок из ранки с потоком начавшей уже останавливаться крови, карни швырнул на стол коробку с печеньем, которую так и не сумел открыть, и выскочил наружу. Загремел ставнями, погружая комнату во тьму. Только сейчас я сообразила, что так и не зажгла свет. Ковылять к выключателю по пыльному ковру не хотелось, пришлось ждать возвращения Каэла. Тот не торопился.

Наконец, с тихим стуком хлопнула дверь.

— Ты уже? — голос карни звучал напряженно и слегка недовольно.

— Нет, конечно. Свет включи, ты же тут темень полную обеспечил. И помоги мне, — попросила, жмурясь от синеватого света одинокой лампочки под пыльным абажуром, свисающей с потолка.

На скулах карни заиграли желваки — так плотно он сжал челюсти. Дышал мужчина через нос, вдохи делал неглубокие, осторожные, зато выдыхал шумно. Подошел, присел на пол в ногах кровати, осторожно взял мою ступню в руки. Крови он боится, что ли? Не очень полезное свойство для телохранителя, тем более элитного. К тому же, не припомню, чтобы его раньше вид крови смущал.

— Посмотри, пожалуйста, там, кажется, осколок стекла остался. Колется, — как можно мягче попросила я. Не хватало еще, чтобы отважный телохранитель в обморок посреди комнаты грохнулся.

Карни кивнул, и, не произнеся ни слова, принялся осматривать ранку.

— Будет больно, — предупредил он сквозь зубы, а в следующий момент крепко сжал лодыжку, не давая вырваться, и подцепил что-то в глубине ранки кончиком когтя второй руки.

И все-таки, я ногой дернула, врезав бедолаге, и без моих пинков побелевшего уже до сероватого оттенка, по челюсти. Услышала явственное клацанье клыков, за которым последовала тихая, но вполне разборчивая ругань.

— Все уже, — буркнул он, закончив ругаться.

Схватил пузырек со спиртом, щедро залил им ранку, подложил ватку, туго перемотал бинтом, завязав кокетливый бантик. Все это — в полном молчании.

— Вторую! — приказал отрывисто.

Я выпендриваться не стала, послушно протянув правую ногу. Порез под пяткой был осмотрен и обработан с еще более молниеносной скоростью, чем предыдущий. Рвал концы бинта и завязывал их карни с таким остервенением, будто пытался поставить мировой рекорд скорости перевязки незадачливых девиц, наступивших на осколок стекла. Закончив, почти отшвырнул от себя мою многострадальную ногу, вскочил с пола и кинулся в ванну.

Спустя секунду оттуда послышался звук открытой на полную воды в душе и хлюпанье. Он что, не раздеваясь, в душ полез? За секунду даже привычный к подъемам по тревоге вояка не успел бы ту гору одежды, что на карни была, снять.

* * *

Вода в душе лилась долго, я успела кое-как доковылять до столика у окна и даже соорудить бутерброды из принесенных карни хлеба и ветчины. На столике имелись небольшой чайник с кипятильником, а питьевую воду и заварку Каэл тоже догадался прихватить. Усмехнувшись, подумала, что карни — незаменимое приобретение. И не только как телохранитель, а и вообще. Я бы, к примеру, никогда не подумала купить воду в бутылке, хоть и знала не понаслышке, что в таких вот дешевых мотелях даже наличие в номере кипятильника — верх заботы о клиенте. Питьевая вода в комплекте с кипятильником, как правило, не предусмотрена.

Ветчина пахла обалденно, но приступать к ужину, не дожидаясь спутника, мне показалось неправильным. Хорошо, папиросы предусмотрительный Каэл тоже купил. Надо будет ему хоть деньги вернуть. За номер тоже карни расплачивался. Как-то странно, что за меня платит собственный телохранитель, которому, к тому же, тоже не я плачу.

Запутавшись в собственных мыслях, я подкурила, вытесняя царящую в голове сумятицу табачным дымом. Заодно и дразнящий запах ветчины слегка приглушила.