И грянул град - Лориана Рава

Она не желает жертвовать свободой ради любви. Потому её так легко может соблазнить тот, кто предложит любовь вместе с мнимой свободой.

-- Сама понимаешь, дело деликатное. Мы же не можем даже принудить её проверить невинность, это она сочтёт унижением и ещё больше замкнётся. Может, с Горным Ветром поговорить? Пропажа схемы -- это ведь очень серьёзно.

-- Разумеется, я сообщила ему о пропаже. Он связывает это с убийством воина из твоей охраны. Ведь эта схема и в самом деле облегчает возможность проникнуть во дворец тайно. Впрочем, он меня другим огорчил -- Розенхилла не выслали из страны.

-- Как так?! Почему он не сказал мне! Но ведь люди Горного Ветра специально проследили, чтобы он взошёл на отплывающий корабль. Неужели они обманули нас?

-- Может, он хотел для начала проверить всё. Он и мне не хотел говорить о таком, но тут один из его людей неосторожно проболтался. Нет, его люди не обманули. Однако его человек написал и передал с оказией, что как только они отплыли, ночью Розенхилл с некоторыми людьми сел в лодку и отплыл обратно.

-- С ума сойти! Значит... значит, его тут ждали. И что ему было готово помогать не так уж мало людей. И людей не случайных... -- рассуждая, Асеро мрачно теребил нижнюю губу.

-- Мне страшно, Асеро!

-- Ты боишься, что он вновь заявится сюда? Но этого не может быть, он не самоубийца!

-- Однако его решение остаться в Тавантисуйю тайно тоже кажется самоубийственным, но Горный Ветер уверен, что его человек не лжёт и едва ли ошибается.

От всего этого Асеро прошиб холодный пот. Конечно, англичане ? авантюристы и способны на головокружительный риск, но чтобы решиться на такое, нужны очень высокие связи... за всем этим мог стоять только один человек, уже давно мечтавший так или иначе разрушить его семейную жизнь.

-- Что же, если это правда, то этот негодяй не просто так вернулся. Кто-то хочет недвусмысленно показать, что я уже не хозяин в своём доме, раз даже за свою честь не могу быть спокоен. Что не ставят меня ни во что, не исполняют мои приказы, и власти у меня нет... Это значит одно: больше откладывать нельзя. Я должен пойти на решительный шаг, иначе потеряю всё. Мне, конечно, очень жаль подставить человека Горного Ветра, но если я сейчас оплошаю, то ему тоже в конце концов придётся не лучше. Так что если я не выведу Жёлтого Листа, то сброшу с себя льяуту сам!

Луна умоляюще посмотрела на супруга.

-- Асеро, лучше посоветуйся с Инти! -- только и смогла ответить она.

-- Я бы рад, но он в последнее время никого к себе не пускает. Если получится с ним поговорить до Райма Инти, то хорошо, но боюсь, что не получится.

Вопреки усталости, этой ночью Первый Инка долго не мог уснуть, а когда наконец-то задремал, то вскоре услышал сквозь сон как чей-то тихий плач. Асеро потребовались некоторое время, чтобы убедиться, что плач ему не мерещится. Плакала женщина. Время было уже близкое к рассвету, и из темноты проступали смутные очертания предметов, так что не нужно было зажигать огонь, чтобы одеться и бесшумно выйти в сад. В центре сада был небольшой фонтанчик, чтобы можно было напиться и освежить лицо, обычно он всё заглушал, но два дня назад он как раз сломался, и теперь был выключен, потому в саду было необычно тихо. На скамейке около замолкшего фонтана сидела и плакала Роза.

-- Почему ты здесь? Кто тебя обидел? -- удивлённо спросил Первый Инка.

-- Меня -- никто. Но его больше нет.

-- Кого?

-- Золотого Шнурка.

-- Мне, конечно, тоже его очень жаль, но неужели ты так убиваешься и не спишь ночей только из-за смерти охранника?

-- Отец, я должна рассказать тебе всё: мы любили друг друга. Я бы никогда не призналась тебе, если бы он был жив, но теперь... Теперь я расскажу тебе всё.

-- Хорошо, я внимательно тебя слушаю, -- сказал Асеро, садясь на скамейку. Конечно, такой оборот его удивил, но он постарался не подавать виду.

-- Он много раз провожал меня в школу и из школы, и в парке сопровождал, мы разговаривали, нам было хорошо вместе. Он очень хороший юноша... был. Он же не виноват, что родился в семье простого крестьянина, а не инки. Потом мы поняли, что мы любим друг друга. И поклялись... поклялись молчать об этой любви, ибо знали, что если нас раскроют, нас ждёт разлука. Мы только один раз поцеловались... но только этот поцелуй увидел его брат и стал его изводить. Он говорил ему, что так нельзя, а на самом деле... на самом деле он просто ревновал. Я думаю, что это он его убил. Теперь можешь меня наказать как хочешь, но я молю, покарай убийцу!

-- Успокойся, малышка моя, наказывать тебя я никак не буду. А этого негодяя я покараю. Только вот, лично он нанести тот удар никак не мог, наши службы всё проверили, у него алиби. Но с теми людьми он наверняка связан. А он точно тебя ревновал?

-- Точно.

-- Хорошо, я верю тебе на слово, но... ты мне должна помочь это доказать. Завтра, когда я буду этого мерзавца допрашивать, ты войдёшь в тронный зал и передашь мне какую-нибудь безделицу. Я хочу, чтобы Горный Ветер и его люди убедились, что он к тебе неравнодушен.

-- Хорошо, отец, я сделаю это. Только скажи мне... если бы юноша был жив и невредим, ты бы... ты бы как его наказал?

-- Ну поговорил бы с ним серьёзно. Постарался бы понять, действительно ли юноша тебя любит, или так, ветреность.

-- А если бы узнал, что любит, как бы наказал?

-- Никак. Для него и сама эта любовь хуже всякого наказания, столько натерпеться... А ты его правда так сильно любишь?

-- Ты же видишь, отец...

-- Вот что, хоть и не велено мне тебе это говорить, но он жив.

-- Правда?!

-- Да. Но только он очень серьёзно ранен и об этом ты должна молчать, чтобы его не подставить. Ведь люди, которые хотели его убить, могут пожелать довести дело до конца. Завтра я постараюсь устроить вам свидание...

-- Не знаю как и благодарить тебя, отец.

-- Не стоит. Надеюсь, ты понимаешь, что устроить ваш брак мне довольно затруднительно. Но сейчас