Гостья на собственной свадьбе - Катрина Кадмор

– Вы – прекрасный подарок, который всю эту неделю сводит меня с ума, – в тон ей ответил Маттео, мысленно ругая себя за то, что его так и тянет пофлиртовать с ней, чтобы увидеть ее улыбку, услышать ее смех.

– Рада, что пригодилась.

Они расхохотались весело, беспечно, чувствуя, что кровь быстрее заструилась по их жилам.

Где-то внизу хлопнула дверь.

Маттео ощутил непреодолимое желание коснуться согнутого колена Эммы, чтобы ощутить физическую связь с ней. Ему хотелось запустить пальцы в ее локоны, распустить завязки ее блузки, целовать эту девушку, смеяться с ней, узнать ее лучше.

Улыбка Эммы медленно погасла, в глазах загорелось желание – такое же, какое в этот миг охватило и Маттео. Оно словно заполнило собой воздух между ними.

Нужно остановить это безумие, вернуть их обоих на твердую землю. Хватит заигрывать с Эммой!

– Знаете, боль в спине действительно уменьшилась. Но нам пора. Вы должны наблюдать за тем, как идет подготовка к приему.

Эмма ответила не сразу: ей понадобилось несколько мгновений, чтобы вернуться к реальности и вспомнить, что перед ней – ее босс, с которым нельзя флиртовать и к которому нельзя испытывать плотское влечение.

– Думаете, у нас получится?

– Должно получиться, если мы оба поймем, что между нами могут быть только деловые отношения. Мы должны проработать еще несколько дней бок о бок как коллеги.

У Эммы вертелись на языке вопросы о том, что будет, когда эта неделя подойдет к концу, и встретится ли она с Маттео после – хотя бы еще раз. Впрочем, разве судьба может свести их снова: всемирно известного олигарха-миллиардера и помощницу маркетолога, беглую невесту?

Маттео внимательно смотрел на Эмму, ожидая ответа, но она могла сейчас думать лишь о том, как ей хочется провести пальцем по его скуле, затем – по сильной шее и после по плечу. Страсть, которую она испытывала к Маттео, буквально сжигала Эмму изнутри. Он – первый мужчина, при взгляде на которого у нее мгновенно перехватывает дыхание.

Может, у них все же получится держаться в течение этой недели в деловых рамках, а затем все последующие годы Эмма будет с нежностью вспоминать дни, проведенные в Венеции рядом с самым красивым мужчиной, который сумел завоевать ее сердце.

– Сослуживцы должны быть честны друг с другом, правда?

– Это зависит от обстоятельств, – осторожно ответил Маттео.

– Но я ведь рассказала вам о своих родителях и о таких вещах из моего прошлого, о которых никому прежде не рассказывала.

Он подозрительно сощурился.

– К чему вы клоните?

– Хочу спросить. Вы достигли столь многого, так почему вы так суровы к самому себе? В вашем кабинете свет горит допоздна. Вы так много трудитесь. Зачем? Неужели так сильно беспокоитесь о своем будущем?

Маттео откинулся назад и оперся руками о пол, размышляя над ответом. Серебряная пряжка на его ремне поблескивала, словно говоря: «Помнишь, как ты только что меня касалась? Каково было чувствовать под своими пальцами мускулы живота Маттео?»

Эмма перевела взгляд на расстегнутую верхнюю пуговицу его рубашки. Виднеющаяся в вырезе кожа, позолоченная загаром, так и манила ее потрогать. Желание снова забурлило в крови Эммы.

– Я так много тружусь, потому что от меня зависит много людей: мои работники, моя семья. Я обязан беспокоиться о них, – пояснил Маттео серьезным тоном.

Эмме стало стыдно. Ну какая из нее коллега? Маттео говорит о таких важных для него вещах, а ей в голову лезут мысли о сексе!

– Это слишком тяжелое бремя ответственности для одного человека.

– Я вырос в нищете и знаю, как ужасно быть неимущим, – печально произнес Маттео, и его взгляд сделался задумчивым. – У меня рука не поднимется отправить своих работников на улицу, чтобы они снова были вынуждены каждый день бороться за существование, не видя будущего ни для себя, ни для своих детей.

– Вы хорошо помните свое детство?

– Да.

Теперь Эмме многое стало понятно.

– Ваша бабушка пригласила меня пожить тут, отнеслась ко мне с такой добротой… Она тоже чувствует себя ответственной за других?

Маттео мрачно кивнул.

– Бабуля состоит в нескольких организациях, помогающих бездомным.

– Вы тоже были бездомными?

Маттео, скрестив на груди руки, пару секунд молча изучал узор на ковре, затем вскинул голову и посмотрел Эмме прямо в глаза. На лице его читалось: «Не смей меня жалеть!»

– Несколько дней нам негде было жить. Это случилось, когда мы с мамой и бабушкой переехали из Апулии в Милан. Мы остановились у маминого приятеля. Мама поссорилась с ним, и он вышвырнул нас на улицу. Мы не знали, куда пойти, – в чужом городе, без денег.

– Сколько вам тогда было лет?

– Четырнадцать.

Каково было подростку столкнуться с угрозой ночевки на улице?

– Вам было страшно?

– Четыре ночи нам пришлось спать прямо в каком-то переулке. Да, это было страшно. Но что хуже всего, это было унизительно. Я тогда поклялся, что никогда больше не позволю такому случиться, что всегда буду защищать своих родных.

– Так вот что вами движет! Вот что заставляет вас так выкладываться!

– Да.

– Но какой смысл в вашем богатстве, если вы не можете обрести счастья?

– Это не важно.

– Ваше счастье? Почему?

– Если я буду доволен своей жизнью, я перестану так усердно работать. А это опасно.

– Понимаю. Но, может, вам не стоит позволять страху перед нищетой вас контролировать? Это всего лишь страх, он только в ваших мыслях и никогда уже не станет реальностью. Вы доказали себе все, что хотели. Вы достигли столь многого. Просто поверьте, что, если понадобится, вы снова сможете достигнуть тех же вершин.

Взгляд Маттео стал жестким.

– Вы верите в себя?

– Наверное, недостаточно сильно.

Эмма на мгновение задумалась и внезапно осознала, что теперь, когда она рассказала Маттео о своих проблемах, они начали казаться менее ужасными, особенно после того, как Маттео убедил ее, что она в них не виновата.

– Знаете, каждый раз, когда судьба сбивала меня с ног, я поднималась. И после крушения моей карьеры балерины, и после неудавшейся свадьбы. Передо мной всегда лежат новые пути.

Маттео выглядел сейчас таким уставшим от лежащего на его плечах бремени ответственности, что Эмме захотелось заставить его снова улыбнуться, и она добавила с дерзкой усмешкой:

– Я даже познакомилась с вами, что вполне может служить некоторым утешением за мои невзгоды.

Морщины на лице Маттео разгладились, он сверкнул в улыбке великолепными зубами.