Закат - Оксана Алексеева

Василий кивнул и сжал ее пальцы еще крепче:

— Мы всем чужие. Темным мы никто, светлым — тем более. И к этому ощущению просто привыкаешь. С людьми сначала не получается, а потом уже и не хочется. Я уж не помню когда точно — лет в пятнадцать, может — я пообещал себе, что даже не буду больше пытаться. Вот такой я получился социопат.

Марина теперь упала в кресло напротив и вставила:

— Да из любого ребенка можно вырастить социопата при таком подходе. Я до сих пор не услышала ничего бредового, продолжай!

Илье показалось, что он грустно усмехнулся, но голову так и не поднял.

— Мне в прошлом году исполнилось двадцать, я привык быть один. После детдома устроился сторожем на склад. Вроде бы неплохо, надо только парой фраз в неделю с начальством перекидываться и иногда здороваться. А в тот день там что-то взорвалось… В общем, я не хотел оттуда выходить. Просто надоело бороться за очередную зарплату ради очередной прожитой недели. Но один пожарный меня заметил и бросился спасать. Их с напарником балкой накрыло… Второго-то вскользь по голове, а первому легкие пробило, ребра наружу. Я хоть людей и не люблю, но не мог не подползти — он ведь умирал из-за того, что за мной кинулся. И он знал, что умирает, а потому говорил, говорил, говорил… Все о жене своей, о сыновьях, что мало времени с ними проводил. Он уже в беспамятстве от боли просто нес и нес все это. Огня уже не было, пробраться не могли только из-за завала, потому мне пришлось слушать. И что-то у меня в тот момент перемкнуло.

— А, теперь понятно, — мягко отметила Марина. — Ты давно отвык от людей, а тут пришлось все это выслушать. И ты решил выйти из здания вместо него. Стать им.

Неожиданно он посмотрел на нее прямо:

— Нет, не так. Я подумал, что какой-то женщине, о которой можно говорить полчаса кряду, сегодня сообщат, что ее муж уже никогда не вернется. Я будто за эти полчаса всю его жизнь прожил. Перемкнуло! Наверное, ты не сможешь понять. Я переоделся в его комбинезон, спрятал под обломками тело, а уже после перетащил его подальше… Хотел просто попробовать — притвориться, что я нормальный. И мне это ощущение понравилось. Я бы никогда не ушел из того дома по доброй воле. Но, видимо, ничего не получилось, раз Рита вызвала вас.

Хранитель вдруг зашипел, пошел волнами. Алиса этого не заметила, но Марина сразу встала, чтобы быть лицом к двери. Илья пока шевелиться не собирался — он за несколько минут до того ощутил напряжение амулета. Но сейчас ждал вердикта перевертыш, а не незваные гости. Илья говорил уверенно:

— Во-первых, Рита поняла все по одной простой причине: она любила мужа двадцать лет и заметила бы даже, если бы он зубы начал чистить в другом направлении. Во-вторых, убивать тебя никто не собирается: уезжай или оставайся в городе, тебе решать. Ты оказался не нашим делом. В-третьих, самое сложное, — мы должны сообщить Маргарите о произошедшем. Она имеет право знать.

— Имеет право? — Алису зацепила такая формулировка. — Илья, подумай еще раз. Сейчас у нее есть немного странный муж, прекрасный отец ее детям, а ты собираешься ей сообщить, что он погиб? Причем довольно давно.

— Но это обман, Алис! Да, такие вещи принять сложно, но сейчас женщина считает своим мужем паренька, который вдвое ее младше.

Марина только головой качала — выбор настолько сложный, что им тут всю ночь обсуждать. А у перевертыша даже глаза загорелись надеждой. Илья легко мог понять его тягу к Маргарите: она стала ему и матерью, и другом, и любимой женщиной — в ней одной есть все то, чего он был лишен. Она буквально вытащила его на свет, потому он наверняка никогда ее не предаст и побежит за клубникой посреди ночи. Это не любовь даже, а безграничная благодарность. Но как можно саму ее лишить выбора? От сомнений и тишины Илья не выдержал:

— Хайш, выходи уже.

Он плавно шагнул в комнату, после чего Алиса вскрикнула и подскочила на ноги, а за ней и перевертыш:

— Это… демон? Я чувствую от него что-то темное!

— Демон, демон, — Хайш осветил улыбкой всю комнату, Илью аж передернуло. — И я подслушивал, потому что демоны всегда так делают.

Илья нахмурился:

— Ты зачем приперся?

Он изящно склонил голову, изображая смирение:

— Я приперся, ваше превосходительство, на партийное собрание. Рассветница обещала мне быстрое и безболезненное вовлечение.

Марина виновато кусала губы, но Илья пресек начало ее извинений:

— Я догадывался, как решилась проблема с Геннадием. Но не было подходящего момента для разговора.

— Илья…

Но сейчас и для этого был неподходящий момент, потому Илья повернулся снова к Хайшу:

— В следующий раз, если проникнешь в мою квартиру, я тебя убью.

— Хорошо! — тот вскинул обе руки. Еще б сарказма на роже поубавил — стало бы вообще идеально. — В следующий раз постучусь. Я по привычке, не гневись, государь! И раз уж я так кстати явился, то тоже выскажусь: незачем закапывать счастье двух людей, если можно не закапывать ничье! Да-да, я только выгляжу злым, а на самом деле не могу сдержать доброты. Смотрите, как мы можем поступить. Представим его женушке меня, про злых демонов и прочую родню расскажем, заявим, что муж ее столкнулся с такими ужасами, что все переосмыслил и накрылся амнезией. Она проникнется и будет терпеливей. А этот отмороженный социопат с перекореженной психикой будет ее до конца жизни на руках носить. Все, народ, хэппи-энд!

Илья поморщился. Но неожиданно на его сторону встала Марина:

— Все-таки нет. Мы должны рассказать Маргарите. Рано или поздно она поймет, что рядом с ней чужой человек, но чем больше пройдет времени, тем больнее ей будет.

Этот вариант и приняли, несмотря на все вопли Хайша.

После разговора, а Илья с собой взял только Алису, женщина долго ревела. К счастью, по его совету отправила сыновей погостить недельку к бабушке. Но новость ее буквально раздавила — недели не хватит, чтобы прийти в себя. И даже соседство хранителя не помогало. Маргарита пила успокоительные, засыпала, просыпалась и снова начинала реветь. Пришлось дежурить у нее по очереди. К сожалению, хоть как-то она реагировала только на визиты Алисы, а девушка не могла находиться там постоянно.

Но на четвертый день Маргарита сказала — пустым, лишенным всяких эмоций голосом:

— Пусть он придет.

— Вы уверены? — Илья уточнил совсем тихо. Он пытался вообще не упоминать про перевертыша.

И женщина ответила:

— Да, пусть придет. Вряд ли я смогу относиться к нему, как к мужу, но пусть хоть у детей останется отец. Им я такое сообщить не могу. Пусть приходит, раз у него, кроме нас с мальчиками, вообще никого нет.

За их встречей рассветники уже не наблюдали. Иногда просто нужно оставить задел для надежды, что все когда-нибудь станет хорошо. Пусть не сразу, пусть трудно, но станет. Должны же в мире хоть какие-то истории заканчиваться хотя бы не плохо.