За гранью преодоления - Алексей Сергеевич Архипов

не подвергался маршрутному исследованию, через него не проходила ни одна экспедиция высокоскоростных полярных челноков и у этого были совершенно естественные причины. Дело в том, что с восточной стороны от материка его полностью отделял достаточно широкий горный массив Трансатлантического хребта, что в совокупности со сложностью и опасностью прохождения ледниковых ландшафтов создавало дополнительное и совершенно излишнее неудобство, а также очень крайнюю степень рациональности в использовании такого маршрута. Огибая эту область через вершину Трансатлантического хребта по Равнине Бэрда к Восточной равнине, потери времени и расстояния были не так уже и важны по сравнению с тяжёлым переходом от сложного протяжённого рельефа ледника сразу в запутанную область гор. Практически расчётная разница составляла всего лишь несколько часов, и Андрэ Марсо это понимал перед тем, как выбрать данный маршрут. Но в его случае два часа были критическим временем, которое нельзя было упустить ни при какой возможности.

Итак, планомерно продвигаясь вглубь ледника по его поверхности, ничем особо не отличающейся от поверхностей других ледников, Андрэ Марсо сквозь не спадающее эмоциональное напряжение, совершенно не осознавал того, что он является первым человеком в истории полярной навигации, кто пилотирует здесь свой сновигатор, в одиночку прокладывая маршрут по центральному вектору пересечения. Наиболее опасным фактором с учётом погодных условий здесь была заснеженность средних по размеру расщелин. В лучшем случае снег свисал со всех краёв большой покатой шапкой, очень затрудняя визуальное определение реальной ширины и их сдвига относительно друг друга для необходимого расчета на преодоление в прыжке. В худшем — слой снега кое-где провисал внутрь и немного отличался по цвету из-за плотности и общей толщины слоя над щелью, но на большой скорости, которую так или иначе необходимо было поддерживать, не всегда удавалось вовремя заметить такие места, и приходилось совершать резкие манёвры в последний момент или попросту проходить их напрямую, что негативно сказывалось на подвеске, а также на нервной системе и уже без того утомлённом организме.

Общее расстояние из программного расчёта величины вектора пересечения ледника, проложенного Андрэ по карте, приблизительно равнялось четыреста пятьдесят миль. Среднечасовые показатели скорости на леднике были достаточно низкими и варьировались от ста пятидесяти до ста семидесяти миль. Меньше, чем за два часа следования он уже несколько раз столкнулся с довольно сложными разломами, которые приходилось проходить с подготовленного на форсаже разгона, возвращаясь для этого назад не менее, чем на пол мили. Были и другие негативные факторы… Так, например, пришлось объезжать чрезмерно высокий сдвиг ледникового пласта, чтобы выйти на нижний уровень, а затем долго корректировать уже в зависимости от новых препятствий возврат к прежнему направлению. Но самое суровое испытание ждало его как раз посередине проложенного курса. Через полтора часа непрекращающегося ледникового штурма перед глазами Андрэ, как фатальная катастрофа, перечёркивающая все события его жизни, на всю длину ледникового пласта от одного горизонта до другого распростёрся широчайший разлом, высотой не меньше пятнадцати метров и шириной около пятидесяти, о чём нельзя было судить наверняка. Но, подъехав к самому краю, он произвёл заложенный в программное обеспечение сновигаторов, ультразвуковой анализ линии горизонта на максимально низком уровне и его опасения подтвердились, — ни одна из моделей высокоскоростных челноков не была разработана для преодоления таких больших расстояний в прыжке. Посередине был холодный глубокий океан с тёмной рябью на поверхности, которая становилась светло-зелёной, приближаясь к белым обрывам бесконечно протяжённых ледяных стен. На этот раз, несмотря на внутренние механизмы человеческого существа, которые до этого момента не давали Андрэ покоя перед несущимися навстречу со скоростью сновигатора испытаниями, его головной мозг ненадолго впал в тяжёлый ступор. Придя в себя, он потянулся назад через плечо и вынул из багажного отсека за креслом пилота мощный цифровой бинокль. Затем он открыл кабину и встал во весь рост, разглядывая по обеим сторонам уходящие вдаль извилистые линии разлома. Включив определение дальности и соотнося риски горизонтальной градуировки с противоположными краями разлома вдалеке, он с ужасом осознал, что допустимых для прыжка расстояний нет ни в одном направлении. Андрэ быстро сел в кресло, опустив крышу кабины, и, сдав назад, вырулил вправо. Затем он проследовал в этом направлении около мили и повторил свои действия, снова оказавшись перед фактом отсутствия возможности для прыжка. Мысли опять начинали поднимать градус кипения, внутренние шестерни и уставшие механизмы его физиологии вновь разгонялись, вырабатывая необходимую мощность для эффективной работы. Андрэ было тяжело решать, в какую сторону нужно двигаться, чтобы найти необходимый участок. Сразу становилась понятной ужасающая потеря времени на развороты и возвраты. Он старался как можно быстрее определить принцип, по которому лучше вести поиски, но ничего не приходило в голову. Ни с какой особой информацией о геологических свойствах разломов в своей пилотной практике он не сталкивался. Говорить о том, что в каком-то конкретном направлении — или к материку, или к океану, разлом должен по естественным причинам сужаться, он не мог. А бесконечно ездить туда — сюда и постоянно возвращаться казалось той самой дерзкой ловушкой, из которой как раз и не было выхода. С каждой секундой предчувствие паники становилось всё сильнее и сильнее, а вслед за ней наступал опять тот самый шквал гнева, прорезающийся сквозь всё остальное внутри и подавляя даже принципы логики и самосохранения. Гнев нарастал неимоверно, Андрэ стиснул зубы и обострённым взглядом посмотрел на противоположный край разлома ещё раз. И в этот критический момент он почувствовал, что теперь навстречу ему уже несётся его собственная смерть, желая подвергнуть его окончательному испытанию. Это был фатальный момент всей его жизни, когда выбор для него всё ещё существовал, но по каким-то причинам смерть решила посмеяться над ним, показав, где его место во всей этой истории. В этот момент Андрэ вновь подумал о Бенедикт и понял, что потерять её в результате своего отступления было бы гораздо хуже, чем умереть самому в последней попытке прорваться к ней на помощь. Чтобы на сверх превышенной скорости вовремя сработать задним антикрылом вместе с приводом подвески, он воткнул в снег лопату из такелажного отсека на расстоянии десяти метров от края разлома. Теперь ещё одной задачей было попасть в неё на такой скорости. Затем он вернулся в машину и отогнал её на две мили назад. Основным ориентиром для правильного преодоления такой дистанции разгона была определена уже проложенная лыжня на поверхности снега. Перед началом старта Андрэ посмотрел на часы, с момента его прибытия сюда прошло двадцать минут. Это было ещё допустимое для потери время. Затем он сделал несколько глубоких вдохов, чтобы сосредоточиться