Белый фронт генерала Юденича. Биографии чинов Северо-Западной армии - Николай Рутыч

Вскоре после этого сообщения к посланнику в Стокгольме пришла еще одна секретная телеграмма на имя генерала Юденича: «Указом Верховного Правителя, 10-го июня Вы назначены Главнокомандующим всеми Российскими сухопутными и морскими вооруженными силами, действующими против большевиков на Северо-западном фронте»{~62~}. Датированная 14 июня, она была отправлена 17 июня 1919 г. (эта телеграмма подтверждала назначение генерала Юденича на эту должность еще 5 июня 1919 г.).

Получив ее с большим запозданием, генерал Юденич немедленно отбыл на французском миноносце в Ревель, чтобы лично посетить войска Северного корпуса и его командующего генерала Родзянко. Момент прибытия в Нарву был выбран очень удачно, так как 19 июня эстонский главнокомандующий генерал Лайдонер сложил с себя оперативное командование Северным корпусом.

В Ревеле генерала Юденича встретил выстроенный для него почетный караул. После приветствия Главнокомандующий поехал в помещение штаба корпуса, где генерал Родзянко подробно доложил о положении на фронте и в тылу. «Желание генерала Юденича поехать на фронт, — признает генерал Родзянко, — произвело на всех приятное впечатление»{~63~}. На фронте, на гатчинском направлении, Юденич посетил позиции Талабского полка полковника Пермикина как раз тогда, когда на соседнем участке красным удалось прорвать фронт. За отсутствием резервов генерал Родзянко выехал в формирующийся новый Красногорский полк, с помощью которого положение на фронте было восстановлено. Во время поездки на фронт генерал Юденич здоровался с войсками и благодарил за службу от имени Верховного Правителя адмирала Колчака.

Армия, которую, наконец, увидел генерал Юденич, была раздета, воевала в основном трофейным оружием и экономила скупо отпускаемые эстонским командованием из запасов бывшей крепости Императора Петра Великого патроны и снаряды.

Он вынужден был отмалчиваться, когда генерал Родзянко и другие офицеры в штабе только что сформированного 1-го корпуса графа Палена спрашивали его «о посылке офицеров и снаряжения» или о том, «существует ли в Финляндии русская армия»{~64~}. Сам генерал Родзянко отлично знал, что обещанные англичанами пароходы с вооружением и снаряжением все еще не приходили, равно как и то, что финляндские власти не только не разрешили формировать части из русских добровольцев, но и всячески мешали офицерам, желавшим попасть в Северный корпус, отплыть легально из Финляндии в Эстонию. Но он настойчиво ставил эти вопросы, стремясь подчеркнуть, что Главнокомандующий не в состоянии на них ответить и, следовательно, как бы не соответствует своей должности. Генерал Родзянко довольно ясно дал понять, что ни он, ни его друзья не в восторге от прибытия генерала Юденича в качестве Главнокомандующего.

26 июня 1919 г. генерал Юденич вернулся в Гельсингфорс. Опытным глазом он без труда разглядел, что Северо-Западная армия (переименованная из «Северной» 1 июля 1919 г.) не в состоянии наступать на Петроград после того, как были упущены шансы на победу во время восстания на форту Красная Горка. Да и в разговорах с Родзянко слышались опасения, что армия «растает» в случае занятия Петрограда. Как пишет сам Родзянко, в то время «...всякая надежда на движение на Петроград отпала»{~65~}.

Поэтому в июне 1919 г. генерал Юденич с еще большей настойчивостью продолжал стремиться к осуществлению своего стратегического замысла об ударе на Петроград с севера. Ибо упоминание о выходе к станции Бологое, т.е. на полпути к Москве, говорит о том, что в этом замысле лежала идея не только о занятии бывшей столицы, но и о наступлении на Москву с севера, одновременно с наступлением генерала Деникина с юга. А многочисленные и разносторонние (и по линии Национального Центра, и по линиям офицерских групп адмирала Пилкина, М.Ф. Гарденина и др.) данные о подпольных организациях в Петрограде позволяли рассчитывать на быстрое развертывание русской добровольческой армии на основе все еще огромных мобилизационных резервов, как среди учащейся молодежи и офицеров, служащих в Красной Армии и флоте, так и благодаря наличию технической базы.

6 июня состоялась общая встреча генералов Юденича, Маннергейма и начальника военной миссии союзников в Прибалтике английского генерала Гофа. Маннергейм торопил своих собеседников с принятием решения о наступлении на Петроград, утверждая, что после президентских выборов обстановка изменится{~66~}. 12 июня состоялась новая встреча генерала Юденича с генералом Маннергеймом, вскоре после которой генерал Маннергейм подписал военно-политическое соглашение, на условиях которого он соглашался выступить в поход на Петроград.

Условия эти, выработанные при участии членов Политического Совещания А.В. Карташева и генерала М.Н. Суворова с русской стороны и военного министра Р. Вальдена и и. д. министра иностранных дел Л. Эрнрута с финской, повторяли в целом требования генерала Маннергейма, изложенные в приведенной выше телеграмме генерала Юденича С.Д. Сазонову от 3 апреля 1919 г., дополненные лишь статьями о преимущественных тарифных режимах в торговле с Финляндией в будущей России, об уплате финским подданным вознаграждения за утраченную в России частную собственность и некоторыми другими, касающимися паломников, судоходства по Ладожскому озеру и тому подобных{~67~}.

Существенным являлось военно-административное соглашение, которое было изложено вместе с заключением самим генералом Юденичем в телеграмме адмиралу Колчаку:

Маннергейм руководит всей операцией; русскими войсками, участвующими на финском фронте через меня. Управление местностью и Петроградом переходит немедленно ко мне, равно как и полная свобода распоряжений войсками и формированиями. Финские войска выдвигаются и ждут смены. При всех частях русский офицерский контроль, который принимает пленных и задержанных и распоряжается ими. Все сношения с населением через русских офицеров. Военная добыча не допускается...{~68~}

Сообщая об этом Колчаку, Юденич добавлял:

Без принятия полностью этих условий, наступление финнов невозможно. Более того, необходимо помочь Маннергейму получить от Англии прямое предложение наступать с обещанием поддержки деньгами и вооружением. Финляндия в мобилизационном отношении готова, но упущение времени создает для Маннергейма внутреннюю политическую обстановку, исключающую выступление. Через две недели может быть избран новый президент финляндской республики.

Ввиду всего сказанного, учитывая возможную продолжительность срока до получения от Вас ответа, докладываю, что чрезвычайные обстоятельства могут вынудить меня принять решение утвердить условия и предпринять совместное выступление.

8 июля (1919), № 64, Юденич.{~69~}

9 июня 1919 г., как сообщил адмиралу Колчаку в секретной телеграмме Д.С. Сазонов из Парижа, союзники (Совет четырех) обратились к генералу Маннергейму, извещая его о «неимении со стороны союзных правительств возражений против операций финляндских войск против большевиков, если бы подобные операции были предприняты»{~70~}.

А как мы видели, финансовое обеспечение операции, которого требовал генерал Маннергейм, брал на себя валютой адмирал Колчак. Таким образом, как будто бы все требования генерала Маннергейма в плане внешнеполитической поддержки для похода на Петроград были удовлетворены. В секретной телеграмме, посланной в Омск Колчаку через посланника в Швеции Гулькевича, сам генерал Маннергейм от имени правительства Финляндии (ибо телеграмма подписана не только им, но и министром иностранных дел Хольсти) 16 июля 1919 г. сообщал: