Б.Р. (Барбара Радзивилл из Явожно-Щаковой) - Михал Витковский

А я тут со своим прицепом. Еще немного, и, если дела будут идти так же хреново, наверное, в нем и поселюсь или на вокзале. И тогда, наверное, по помойкам стану рыскать и кучи палкой ворошить. Чудным сделаюсь к старости, будет у меня длинная всклокоченная борода, с листьями, с репьем, а в этой бороде я буду держать мышь. Теперь будок понастроили вместо прицепов, и стоят они вдоль дороги на рынок. А мой прицеп — в луже. Впрочем, в последнее время я пытался продавать в нем вафли, то есть пани Майя продавала, а я ей платил. А иначе кто бы тогда сидел на ломбарде. Пять кило лишку — вот столько мне с тех вафель было прибытку, потому что миром правят пусть не слишком понятные, зато железно последовательные принципы, и кто не считается с ними, тот получает по жопе без снисхождения. За все свои ошибки я всегда так получал, что только держись! Казалось бы, малюсенькая такая, капельная оплошность, а тут раз тебе и пожизненный смертный приговор, причем по прошествии многих лет! С принципами то же самое. А принцип таков, что мороженое и вафли — товар сезонный. Впрочем, для мороженого у меня все равно не было машины. С мороженым я бы еще понял — вроде как должно идти в жаркие дни, но почему зимой нет шансов продать вафли со взбитыми сливками, сухофруктами и в карамельной глазури? Почему люди на улице едят только летом? Или почему, когда торгуешь хот-догами, запеченными сэндвичами и гамбургерами всегда лучше всего идут запеканки, потом хот-доги, а гамбургеры вообще… На других точках спрашивал — то же самое. Дорогой мой, все говорили мне в один голос, сваливай с гамбургеров куда подальше. В общем, мы отходим от старого ассортимента. Осваиваем новые продукты: пита, шаурма. Пусть запеканка говно, говном помазанное, но факт остается фактом: вкус сказочный. А аромат! Загадка. Хот-дог, гамбургер — все из микроволновки, а запеченный сэндвич из ростера, и сыр, как растопится, и всякие там грибы, и хлеб — все пахнет, все хрустит. Нобелевскую премию тому, кто мне покажет хоть что-нибудь хрустящее после микроволновки.

Шаурма! Чтобы такой громадный труп у меня весь день перед носом вертелся — слуга покорный! Так приготовленное мясо кажется мне слишком буквальным, слишком очевидным… В своей телесности. Такой большой вертел напоминает человеку о смерти, особенно осенью… Поэтому я дал объявление: «Продам дешево прицеп, приспособленный для торговли». После минутного колебания я вычеркнул «дешево» и отнес объявление в местную газету. Еще чуть-чуть, и должно было стать хорошо. Уже в голове вертелась идея с солярием. Я, если честно, просто загорелся ею. Солярий «Лагуна» и пальма на фоне большого шара заходящего солнца, уж что-что, а лагуна в Щаковой всегда пойдет на ура. У меня и поставщик объявился, который мне из бундеса бэушные лампы подешевле должен был продать, и покупатель на прицеп, который хотел переделать его под пункт продажи билетов спортлото, чтобы на чужой мечте о деньгах хоть немного своих заработать… Но дадут ли ему разрешение на деятельность, он не знал, ждал, а тем временем, э-эх… Ладно, слава богу, в конце концов я свой прицеп пристроил. А пока что в нем Фелек с Сашей в карты играют, потому как тот мужик только в следующем месяце объявится.

Да и на что мне прицеп, если эта сифилитичка пани Майя получила оплату за два месяца вперед и исчезла при невыясненных обстоятельствах, прихватив с собой две килограммовые упаковки шампиньонов, соль, перец, аптечку и огнетушитель? И со всем этим добром ее поглотили Ясковице Легницкие, откуда она и была родом и откуда прикатила с голой задницей на самокате. О Боже! Только не переживать, уже не переживаю, моя правая нога тяжелая, очень тяжелая, моя левая нога тяжелая. Блин, как из свинца. Весь я сосредоточиваюсь на моем левом пальце левой ноги. Я весь стал моим левым пальцем. Нет, не помогает!

А тут еще одна ирония судьбы: звонит баба из банка и предлагает кредит! Я и кредит! Я, который всегда здесь был по части выделения кредитов. Они мне теперь конкуренцию будут устраивать! Спасибо большое, я не падкий на ваш кредит! Я вообще ни на что не падкий! Это ребята мои падкие, в смысле напасть могут… Так что смотрите… Всего хорошего.

Раз-два-три-четыре-пять-шесть-семь-восемь-девять-десять-одиннадцать-двенадцать-тринадцать-четырнадцать-пятнадцать… По телевизору все время показывают какого-то мужика, вроде из России, который лечит гипнозом, пока считает до ста. Смотрит нам в глаза, что-то есть в его зенках, мать его дери. На тебя, Саша, похож чем-то, такая же русская морда. Это даже лучше, чем «моя левая нога отяжелела, я весь превратился в палец на ноге, вся энергия Вселенной протекает через мой палец…». Но все равно не помогает! Все по очереди раскручивали меня на деньги, оно и понятно: с тонущего корабля крысы первыми убегают. Я порвал все дружеские контакты и решил иметь дело только с одной известной мне солидной особой. А именно — с самим собой. Хотя бы с этой стороны меня не подстерегают никакие неожиданности. «Здравствуйте, пан Хуберт, получите деньги». — «Спасибо, пан Хуберт, как всегда, вовремя, пунктуально, из рук в руки». — «До свидания, пан Хуберт». — «До свидания, пан Хуберт». — «Аа. До свидания, пан Хуберт, до свидания». «Как приятно с вами сотрудничать». — «Привет от меня Барбаре». Ни дать ни взять Версаль. Из левой руки в правую. Из правой — в левую. Но прошли времена Версалей, прошли времена четырехлетних сеймов, прошли времена четверговых обедов[36], и никакие реформы здесь не помогут… Во всяком случае, мне… В последних трусах владения свои, судебными исполнителями опечатанные, покидаю. Штрафы, пени по судам платил. В газете статья: «Явожно. Этот город заслуживает большего». О «проделках местного магната, некоего Хуберта Z., он же некая Радзивилл». Саша гордый, как павлин, принес утром вместе с почтовым напоминанием заплатить за телефон, не то отключат. Было бы о чем переживать! Уже завтра эта бумажка пойдет на папильотки и на фунтики в аптеку, на рынок мясо заворачивать. Эй, шеф, можно ваше фото вырезать? А вырежь, вырежь, не с чего радоваться-то… Эй, шеф, я потом буду хвалиться, у какого крутого мафиози я работал! Потом — это значит, когда я уже буду на зоне, да? Ох уж этот Сашка, душа-парень, ладно, вырежь, постой, там кроссворд на обратной странице? Тогда погоди, когда разгадаю, возьмешь.

Ложусь спать. Ребята в той же самой комнате, потому что с недавних пор ощущаю потребность в постоянной охране. Ворочаюсь с боку на бок, что делать, что делать? Все пропало. Фертик. Если дела и дальше так пойдут, придется рассчитать Фелюся… Вы что-то сказали, шеф? Славный парень, верный, как пес! Ничего, ничего… спите там, спите… Через час уже спят. С открытыми ртами. Как дети. Всю ночь провел я в раздумьях. А встал, бах — на колени перед своим изображением в газете пал и сам уже не знаю, то ли это портрет панны Радзивилл, то ли репродукция чудотворного образа Богоматери Брдовской. Потому что обе у меня висят, обе в жемчугах, в каменьях, в золоте. Только лик и виден. У Богоматери Брдовской большие такие то ли кристаллы хрусталя, то ли брильянты. Рубины. Золотое одеяние, которое можно менять. Короче, весь ломбард к ее услугам! На сон грядущий я читал о том, как Мастер Твардовский[37]вызывал для Августа дух Барбары.