Исследование действием - Билл Торберт

Применение власти в организационной трансформации

Как простая теория о четырех задачах лидеров, временных горизонтах и связанных с ними типах власти, которые мы рассматривали в начале главы, помогла мне сыграть конструктивную роль в событиях в Бостонском колледже?

Возможно, немаловажными были и другие факторы. Но нельзя не заметить, что мой интерес к исследованию действием и понимание необходимости соблюдать баланс между четырьмя типами лидеров и власти сыграли свою роль в достижении описанных результатов. В 1978 году вопрос о цели заставил меня заняться поиском аналогии, которая могла бы увязать следующие задачи.

1. Что программа МВА должна сделать для каждого студента?

2. Что программа МВА должна сделать для себя, чтобы постоянно повышалась ее эффективность?

3. Что программа МВА должна сделать, чтобы наилучшим образом представлять иезуитский университет?

4. Что программа МВА должна сделать для укрепления и расширения профессионального образования и глобальной политической экономии?

Я провел опрос преподавателей о том, как они определяют эффективность в своих областях, как представляют себе результативность школы и свою собственную. Эти беседы дали мне возможность гораздо лучше познакомиться с коллегами и показали, как велико было желание преподавателей организовать курсы, ориентированные на действие, для студентов школы. Кроме того, обнаружилось широко распространенное, но ранее не оглашавшееся мнение об институциональной инерции в школе. Разные преподаватели характеризовали сложившуюся в ней атмосферу примерно одинаково: «обстановка, не располагающая к особым усилиям», «комплекс организационной неполноценности», «негативная самооценка в отношении исследований», «ощущение полного засилья посредственности». Очевидно, нужно было менять организационную самооценку, чтобы добиться чего-то значительного. Но как?

Я поделился этим субъективным восприятием организационной уязвимости на открытом собрании преподавателей, и дальнейшая публичная дискуссия заставила некоторых руководителей факультета осознать, что нужно отложить в сторону домашние проекты и критику друг друга и согласиться на внедрение некоторых новых инициатив. Много лет не удавалось вынести на голосование ни одной новой программы, а теперь в течение полугода преподаватели одобрили масштабную реструктуризацию программы МВА и еще пять новых инициатив. Это только один пример того, как пересмотр институциональной концепции способствует формированию и поддержке конкретных стратегических инициатив и улучшению текущей деятельности.

Я обнаружил, что главный девиз ордена иезуитов – «Медитация в действии». Он явно отражает приверженность к культивированию более широкого осознавания в сочетании с эффективным действием. Кроме того, он показал мне, что религиозная принадлежность университета была вовсе не потенциальным препятствием, а, наоборот, сильной поддержкой для программы МВА, в центре внимания которой оказалось изучение методов культивирования эффективного действия в себе и других. Это осознание своей миссии позволило совместить потребности в американском типе менеджмента, особенности иезуитского университета, нужды нашей школы и вечную потребность студентов в более практическом образовании. Для меня это осознание своей миссии наполнило смыслом и целенаправленным вниманием несколько лет упорной работы, которые иначе могли бы показаться сумбурными и полными разочарований.

Угроза хаоса действительно возникла с самого начала, и чрезвычайные ситуации тоже имели место, как часто бывает в процессах управления. Реальность требовала применения иных типов власти (не только мягкой), которые позволят собрать людей для совместного обсуждения проблем. Как только я вступил в должность, то увидел, что «унаследовал» сотрудницу, которая переживала настолько тяжелый кризис в карьере, что не могла ни работать, ни даже понять, что ей делать. В день, когда я попросил ее представить мне письменное решение о намерении исполнять свои обязанности либо уволиться, она принесла письмо, где выбрала первый вариант. Когда мы попрощались и она ушла, я обнаружил, что она уронила на пол другое письмо, в котором объявляла о своем увольнении. Я провел бессонную ночь, размышляя, должен ли я ради общего блага настоять на авторитарном решении о ее увольнении (поскольку решение остаться было явно не окончательным). И все ради того, чтобы, приехав наутро в офис, обнаружить, что она перессорилась со всеми сотрудниками. В итоге решение о ее увольнении стало взаимным.

Помню, как я готовился к первой неформальной встрече со студентами, предвкушая, как мы познакомимся и я узнаю о них много полезного для себя. Но меня ожидало единогласное требование убрать конкретного преподавателя в середине семестра или вернуть деньги за учебу. Нельзя заставить сотрудника уйти в середине года, иначе как доказав его «нравственную распущенность». Однако после нескольких очень осторожных и удачно выстроенных бесед преподаватель уволился по собственному желанию, и на его место был назначен гораздо более квалифицированный специалист. В обоих случаях взаимное исследование, связанное с отказом принять решения, которые позволят сохранить лицо и защитят участников от ответственности, помогло разрешить ситуацию.

Помню, как я был шокирован, когда узнал, что одно из отделений школы отказалось даже встретиться со мной, чтобы начать обсуждение реформы учебного плана МВА, на том основании, что я не уполномочен навязывать изменения. У меня не было планов что-то навязывать, но отделение так категорично высказывалось против изменения своих приоритетов (и даже их пересмотра), что мне пришлось применить силу, используя как одностороннюю, авторитарную, так и референтную власть, чтобы приступить к совместному и приведшему в итоге к трансформации разговору. (И за следующие десять лет отделение превратилось из худшего в лучшее.)

Эти истории наглядно показывают, что мой метод преодоления чрезвычайных ситуаций сводился к следующему: я очень внимательно прислушивался к происходящему, настаивал на масштабности проблем и отказывался идти на компромиссы, не отвечающие поставленным задачам. Но в других случаях я внимательно выслушивал приемлемые предложения и действовал по возможности на основе взаимного согласия. Если односторонние действия казались все более неизбежными (как в случае, когда преподаватели не хотели встречаться со мной), я понимал: противнику нужно откровенно объяснить, что именно вынуждает меня действовать авторитарно. Такая тактика побуждает его попытаться оспорить мои допущения. Если они оказывались неверными, я был только рад от них отказаться, и мой оппонент видел, что на меня можно повлиять. Как минимум я проявил к нему уважение, согласившись на консультацию, и избавил от неприятного ощущения, будто его застали врасплох или нанесли предательский удар в спину. Так я добился определенной взаимности, хотя в конце концов и принял меры, которые были восприняты как односторонние. Чтобы усвоить этот урок, мне потребовались выдержка и терпение. И хотя сейчас это может показаться несущественным, я уверен, что одна эта тактика повысила мою эффективность как руководителя больше, чем любой другой жизненный урок.