Последний рай. Черные острова - Милослав Стингл

Путешественник вправе выбрать любую компанию. А так как я находился на Новой Каледонии, то, естественно, предпочел французскую. По-видимому, для завлечения пассажиров щедрая «ЮТА» заливала их таким потоком шампанского и осыпала таким количеством галльских деликатесов, что я на миг посчитал себя участником рекламного рейса могущественной «Пан-Америкен Уорлд Эйруэйз», а не пассажиром местной авиакомпании, обслуживающей Меланезию. Надо сказать, что пили шампанское и пользовались французской кухней только французы. На борту этого самолета, направляющегося в кондоминиум, не было ни одного англичанина. И даже ни одного иностранца. Я составлял приятное исключение.

Когда «Каравелла» приземлилась в столице Новых Гебрид — Порт-Виле[45], мои познания о кондоминиуме еще больше углубились.

На небольшом аэродроме, где совершали посадку самолеты, не только развевались два флага — английский и французский, но были и две таможни и два паспортных контроля. И так как визу мне дал французский консул, паспорт я показываю французскому контролеру, а чемоданы — французскому таможеннику. Спасибо! Английским коллегам моих досмотрщиков все равно — пусть я провезу хоть тонну героина. Это не их дело.

Я осматриваю аэродром. Кроме машин, принадлежащих «Фиджи Эйруэйз» и океанийской сети «ЮТА», в Порт-Виле приземляются также самолеты третьей авиакомпании, которая осуществляет транспортную связь внутри архипелага.

До распространения кондоминиума на авиасообщения конкуренция карликовых английской и французской компаний (хотя англичан здесь всего двести человек, а французов — восемьсот)[46] приняла совершенно ненормальный характер. И со временем стало ясно, что подобного рода отстаивание национального престижа слишком мелочно, обходится дорого и, в конце концов, излишне. Тогда кондоминиумом охватили и авиакомпании. Но тут же возникла проблема. Хвост самолета согласно конвенции должен украшать флаг страны, которая осуществляет сообщение. Что же делать? Какой флаг нарисовать на хвосте — английский или французский? В конце концов обе стороны пришли к соломонову решению. Самолеты украшают теперь два флага — французский и английский. И в аэропорту Порт-Вилы мне удалось сфотографировать эту особенность кондоминиума.

От аэропорта до города — рукой подать. Несмотря на то что я прилетел французским самолетом и виза у меня французская, мне нужно сперва найти английскую администрацию этой двуединой страны. Дело в том, что я хочу разыскать Колина Алана, этнографа, которого хорошо знаю по книгам и к которому имею рекомендательное письмо Колин — административный глава кондоминиума от Великобритании. С аэродрома мы выезжаем по одной из двух дорог острова Эфате. Я прошу водителя остановиться около Управления кондоминиума. Через несколько минут машина тормозят у здания, над которым полощется французский флат. У каждой страны, управляющей кондоминиумом, своя административная резиденция.

Но ведь мне нужно британское управление. Водитель-меланезиец не понимает меня. Раз я прилетел французским самолетом, значит, я — француз и мне нечего делать у англичан. Я добавил несколько тихоокеанских франков, и мы поехали — из Франции в Англию.

Из беседы в кабинете Колина Алана с английским комиссаром, а затем во время всего последующего пребывания на Новых Гебридах я все лучше познавал эту малопонятную для чужеземца систему. Экскурс в историю кондоминиума заставил меня мысленно покинуть кабинет Колина и перенестись к небольшому памятнику в центре Порт-Вилы, который снова на обоих языках напоминает о соглашении, лежащем в основе этого странного содружества.

На памятнике выбита дата: «20 октября 1906 года». Договором, заключенным в этот день, оба государства провозгласили «совместный и неделимый суверенитет Англии и Франции над архипелагом Новые Гебриды», в корне изменив правовое положение островов.

Как и в других районах Меланезии, на Новых Гебридах намного раньше колониальных чиновников появились миссионеры, торговцы и плантаторы. Репутация островов долгое время отпугивала белых и от этого архипелага. И лишь в середине прошлого века на Новых Гебридах обосновываются первые европейцы — миссионеры. Пионером среди них был Джон Уильямс из Лондона. Своей резиденцией он избрал остров Тайна. Но вскоре местные жители убили его. На другой остров, Эфате, английские корабли доставили миссионеров в 1854 году. Это были крещеные полинезийцы, но и они все до единого вместе с семьями подверглись той же участи.

В то время как пресвитериане и методисты[47] были опорой английского владычества над архипелагом, католические миссионеры, члены знаменитого Общества Марии, представляли Францию. Французы обладали определенным преимуществом — близостью к ним Новой Каледонии. Вслед за миссионерами на Новые Гебриды из Франции стали переселяться и колонисты. Самый знаменитый и энергичный из них по иронии судьбы носил чисто английское имя — Джон Хиггинсон[48]. Он поселился на Новых Гебридах в 1871 году и до самой смерти прилагал невероятные усилия к тому, чтобы заселить архипелаг своими земляками. С этой целью он основал «Компани Каледоньен де Нувель Зебрид», наладившую морское сообщение между Новыми Гебридами и Нумеа и занялась приобретением земли, которую затем стали возделывать французские колонисты. Постепенно «Компани Каледоньен» захватила около семисот тысяч гектаров. Английские колонисты поступали подобным же образом, однако результаты их деятельности были гораздо «скромнее». Они завладели, главным образом в южной части архипелага, менее чем тремястами тысячами гектаров обрабатываемой земли.

Однако ни Франция, ни Великобритания не очень-то интересовались Меланезией. В 1878 году они обменялись нотами, в которых убеждали друг друга, что будут уважать независимость и целостность Новых Гебрид, не станут стремиться к их аннексии — явление само по себе в истории раздела мира довольно редкое. Таким образом, местные жители формально сохранили за собой право владеть островами. Однако англичане и французы посчитали невозможным оставить своих колонистов «без охраны и защиты». Великобритания направила в суверенные воды «независимого архипелага» военный корабль, чтобы тот обеспечивал здесь «порядок». Следующий ход сделала Франция. Она послала на Новые Гебриды два военных корабля — «Лё Дюшафаль» и «Лё Шер», которые высадили на островах войска[49].

Положение островов, не имеющих собственного правительства, стало весьма щекотливым. Поэтому Англия и Франция снова провели консультации по вопросу о Новых Гебридах. Из офицеров кораблей, стоявших в островных водах, был создан некий наблюдательный орган, смешанная морская комиссия, в функции которой, однако, не входила забота о развитии архипелага. Единственной их задачей была защита английских и французских колонистов от меланезийцев и наказание всех тех островитян, «которые причиняют вред имуществу или здоровью белых людей». Взаимоотношения между английскими и французскими колонистами комиссия тоже никак не регулировала. Экономические и социальные проблемы жителей островов ее тем более не касались.

Прошло еще двадцать лет, и обе державы согласились с тем, что их общий ребенок нежизнеспособен. Тогда они решили из страны, которая не принадлежит никому,