Последний рай. Черные острова - Милослав Стингл

британский консул на Фиджи Уильям Притчард приступил к своим обязанностям, Такомбау сразу же предложил свои острова Англии. Притчард сумел добиться поддержки подготовляемого им договора у многих фиджийских вождей, в том числе вождя острова Лау, расположенного в восточной части архипелага и находящегося под сильным влиянием Тонга.

Однако прошло еще около двадцати лет, прежде чем Англия официально аннексировала Фиджи. К тому времени Притчард уже покинул острова, но уехал он не в Англию, а на американский Запад, где был убит индейцами.

Так как Британия долго колебалась, приобретать ли ей острова или нет, Такомбау решил, что он сам установит в «своей стране европейские порядки. Его английские советники выработали (конституцию, которая превращала Фиджи в монархию. Таким образом Такомбау стал «конституционным» королем своего архипелага. Был поднят королевский флаг — красное солнце на синем поле, над солнцем — королевская корона. В конце концов Такомбау создал и парламент, большинство депутатов в котором были белыми. Они пользовались на Фиджи и другой привилегией — не платили податей. А так как занимались торговлей и, следовательно, имели деньги только белые, то экономически новое «королевство» никак не процветало. Кроме того, в водах Фиджи стали появляться американские военные корабли. Так что Такомбау с огромной радостью отдал недавно созданное «королевство» в руки Великобритании, руководимой в то время одним из наиболее хитрых ее политиков — Бенджамином Дизраэли.

Такомбау прожил еще несколько лет. Он наверняка был одним из самых замечательных подданных ее величества королевы Виктории. Отважный воин, Такомбау строго соблюдал лояльность по отношению к своим новым государям. Он, вероятно, думал, что таким образом лучше всего поможет своей стране. — И все же по иронии судьбы именно он в конце жизни навлек на нее страшную катастрофу. По приглашению английских властей Такомбау вместе с двумя сыновьями отправился в Австралию. Там он заболел корью, которая до этого на Фиджи была совершенно неизвестна. И хотя он поднялся на ноги, но окончательно не вылечился и, вернувшись на родину, заразил своих советников и членов личной охраны. Те, в свою очередь, заразили свои семьи. Страшная эпидемия охватила весь архипелаг.

От кори за короткое время погибло около пятидесяти тысяч человек — четверть всего населения. И лишь после этого умер Такомбау — первый и единственный король в истории не только Фиджи, но и всей Меланезии, всего архипелага.

БОЛЬНАЯ ГОЛОВА ФИДЖИ

С острова Мбау я в третий раз вернулся в Суву, чтобы провести некоторое время в музее, где Джон Палмер собрал наиболее интересные образцы материальной культуры не только жителей Фиджи, но и всех остальных групп населения Меланезии. Через несколько дней, утром, я сел в автобус, принадлежащий индийской компании, и вновь, проделав долгий путь по Дороге короля, оказался на противоположном берегу Вити-Леву, во втором по величине городе архипелага — Лаутоке.

Вдоль Дороги короля раскинулись, нанизанные, словно бусинки на нитку, бесчисленные поселки и деревеньки. Они были построены на Фиджи за девяносто лет, прошедших с тех пор, как король Такомбау отдал свои острова Британии. После семи часов утомительной дороги автобус наконец остановился в деревне Раки-Раки, где когда-то была резиденция вождя Ундре-Ундре.

В Раки-Раки мы проглотили обед и снова устремились вперед. Следующая остановка — в Тавуа, таком же поселке, как и Раки-Раки. Рядом с Тавуа, в ручье, протекающем вблизи селения Ватукоула, в 1934 году был обнаружен золотоносный песок, а затем и место, откуда ручей вымывает золото. В наши дни здесь находится рудник австралийской компании. Добыча драгоценного металла достигла наивысшей точки перед началом второй мировой войны — в 1939 году с архипелага Фиджи было вывезено сто восемь тысяч унций золота.

Я убедился, что золото — не единственный вклад этой колонии в экономику архипелага. В двадцати километрах от Тавуа расположен поселок Мба. Главная его достопримечательность — сахарный завод. Тростник здесь— второе золото. Первая плантация сахарного тростника была разбита тут через шесть лет после того, как король передал острова Англии. Принадлежала она компании, название которой в сокращении образует три знакомых каждому чеху и словаку буквы — ČSR[28].

Здесь, вокруг Мба, и до самой Лаутоки, куда я направляюсь, вдоль дороги тянутся бесконечные тростниковые плантации. На тростник спрос большой. В 1964 году экспорт Фиджи исчислялся двадцатью пятью миллионами фунтов стерлингов, из них на долю сахарного тростника приходилось около шестидесяти процентов.

Самый большой завод по переработке тростника находится там, куда я еду, — в Лаутоке. Этот город значительно меньше Сувы. Живет в нем около десяти тысяч человек. Однако порт Лаутоки довольно оживленный. Отсюда морские пути ведут к различным островам Меланезии. Другой перекресток путей, ведущих на «Черные острова», лежит в нескольких километрах от Лаутоки. Это Нанди — крупнейший в Меланезии аэропорт.

Из-за того что морское сообщение в этой части Океании весьма нерегулярно, я всюду, где было возможно, пользовался самолетами. С Нанди в Меланезию ведут две трассы — одна на Новые Гебриды, другая — в Новую Каледонию. Я выбрал Новую Каледонию. У меня была на это серьезная причина. Дело в том, что Новая Каледония и некоторые районы Вити-Леву, особенно его западная часть, несколько отличаются от остальной, «меланезийской» Меланезии. На Новую Каледонию и на западное побережье Вити-Леву около ста лет назад начали переселяться представители других народов. Мне хотелось рассказать обо всем, что я увижу, и прежде всего об этих переселившихся на «Черные острова» группах населения, отличающихся по цвету кожи и культурному уровню.

С потомками переселенцев из Азии я впервые познакомился в Суве. Это были индийцы, точнее, бенгальцы, в чьем дешевом «рест-хаузе» я остановился. С ними же я столкнулся и в автобусе, который вез меня по Дороге короля. Индийцами были водитель и кондуктор. А здесь, в Лаутоке, уже подлинно индийский мир. Во время своих путешествий я дважды бывал в Индии, и Лаутока произвела на меня впечатление небольшого индийского городка.

Как оказались здесь индийцы, и что, собственно, привело их в эту часть Меланезии? По-видимому, сахарный тростник. Климат и почва на архипелаге Фиджи идеальны для выращивания тростника. Вероятно, лишь Антильские острова в этом отношении могут сравниться с Вити-Леву.

В 1872 году англичанин Лестер Смит, прибывший с Ямайки, разбил на Фиджи первую плантацию сахарного тростника. Урожай собрали действительно сказочный. Но возникла проблема — фиджийцев вовсе не устраивал каторжный труд на плантации Смита. Отказавшись от нескольких шиллингов предложенной им скудной зарплаты, они повздыхали и продолжали жить так же, как и раньше. Таро, рыбы, ямса и кокосовых орехов хватало им для пропитания.