Последний рай. Черные острова - Милослав Стингл

создать колонию двух господ. Так родился кондоминиум. Вместо одного главы архипелаг имеет двух, вместо единой системы мер и весов — двойную (метры и ярды, граммы и унции), вместо одного аппарата принуждения— два (тюрьмы английские и французские) и денежные системы тоже две: бок о бок, мирно, без всяких конфликтов здесь соседствуют тихоокеанские франки, введенные Пятой республикой, и австралийские доллары, которыми на Новых Гебридах расплачиваются англичане.

Позже, побывав на почте, чтобы купить марок, я с ужасом увидел, что их цены обозначены в третьей валюте — кондоминиума, которая, однако, насколько я успел заметить, кроме оплаты марок ни в каких других случаях не применяется. Существует она лишь на бумаге. Ни монет, ни банкнот этой третьей валюты я никогда не видел. Меланезийский почтмейстер не смог перевести в нее ни тихоокеанские франки, ни австралийские доллары. В конце концов за одно письмо в Прагу я заплатил ему целый доллар. И, как мне кажется, тоже стал жертвой кондоминиума.

На своеобразное положение архипелага жалуются многие колонисты. Главной мишенью их критики является не имеющий никаких аналогий в мире курьез новогебридского судоустройства — так называемый Смешанный суд. Он был создан для того, чтобы разрешить споры, возникающие между французами и англичанами на Новых Гебридах. Кроме того, в задачу Смешанного суда входит ведение земельных книг и учет владений европейских колонистов. Как и всякий суд, он должен быть справедливым и беспристрастным, стоять выше интересов сторон, представленных англичанами и французами. Председателем суда поэтому должен быть гражданин какого-нибудь третьего государства. Наконец Англия с Францией договорились, что в честь нации, открывшей Новые Гебриды, им будет испанский юрист, назначенный испанским королем. Двумя членами трибунала стали француз и англичанин. Вскоре, однако, возникла неожиданная проблема — испанский король был низложен, и в стране провозглашена республика. После новых консультаций обе державы договорились, что назначать председателя суда будет бельгийский король. Так что Сейчас этот своеобразный трибунал возглавляет бельгиец.

Однако в его беспристрастности представители обеих наций сильно сомневаются. И наоборот, они с благодарностью вспоминают первого председателя этого суда, который по-французски понимал очень плохо, по-английски — еще хуже, а меланезийских языков не знал совсем. Кроме того, он был глух.

Председатель суда обходился вместе со своими помощниками казне кондоминиума в сто двадцать тысяч франков ежегодно. А весь годовой бюджет Новых Гебрид был равен примерно четыремстам тысячам франков. При этом суд, который выуживал из казны кондоминиума целую треть доходов, не сделал за первые десять лет своей деятельности ни одной отметки в земельных книгах. На все остальные общественные нужды выделялось в двенадцать раз меньше средств, чем на глухого судью и его помощников. На эту двенадцатую часть была построена, в частности, дорога вокруг острова, по которой я вскоре отправился в дальнейший путь по Эфате.

Белые поселенцы относятся к кондоминиуму по-разному. Одни считают этот институт полезным, другие решительно его отвергают, иронически именуя пандемониумом («царство демонов»).

В наше время, когда колонии повсюду отмирают, перестает быть злободневным и вопрос, который раньше часто задавали колонисты: не лучше ли передать этот кондоминиум какой-нибудь одной державе или разделить его, отдав одну часть территории под управление Англии, другую — Франции? Через каких-нибудь двадцать или пятьдесят лет кондоминиумы вообще перестанут существовать. И мне, наверное, посчастливилось во время поездки по Океании познакомиться с этой тихоокеанской достопримечательностью, не имеющей отношения ни к этническим, ни к географическим, ни к природным особенностям островов, а рожденной лишь спецификой их исторического развития и напоминающей о том, к чему может привести стремление разделить мир.

ЭФАТЕ ПАХНЕТ КОПРОЙ

Покинув Нумеа, я надолго распрощался с настоящими городами. Здесь, на Новых Гебридах, так же как и на широко раскинувшихся Соломоновых островах, городов в нашем понимании этого слова не существует. Порт-Вила, столица Новых Гебрид, точно отражает двойственный характер кондоминиума. Французы назвали этот город по созвучию с именем своей родины, Франции, Франсвилем, англичане зовут его просто Вила. После создания кондоминиума оба названия были заменены одним — Порт-Вила[50].

Город расположился на пологих склонах, которые отражаются в водах удивительного по красоте залива Меле. В зданиях, возвышающихся над заливом, расположены канцелярии английского и французского комиссариатов, английской и французской полиции, торговых и пароходных компаний «Бернс Филп энд Компани», французского «Банк л’Эндошин». Здесь же разместились и семейные домики английских и французских чиновников. И лишь резиденция британского комиссара в силу островных традиций Альбиона находится не на Эфате, а на Иририки, одном из трех романтических островков, «закрывающих» залив.

Вид на Меле сказочно красив. Небольшая глубина и опасные коралловые рифы не дают крупным морским судам заходить сюда, и в водах Меле снуют лишь каноэ и мелкие моторные лодки.

По соседству с европейской частью Порт-Вилы вырос поселок китайских торговцев. Дальше, за городом, в деревнях Аннаброу и Тагабе разбили свои огороды китайские зеленщики. На окраинах Порт-Вилы живут также и вьетнамцы, которых сюда завезли французы. Меланезийцы, выделившись из этой красочной мешанины рас и народов, живут главным образом на трех островках в устье залива.

Тропическое очарование Порт-Вилы искупает все недостатки города. До недавнего времени даже здесь, в столице кондоминиума, не было электричества, до сих пор не решена проблема питьевой воды. Культурная и общественная жизнь европейцев несравненно беднее, чем, например, в соседней Нумеа. Даже магазинов и тех в Порт-Виле очень мало. И лишь над одним из них горит неоновая реклама — единственная на всем архипелаге. И принадлежит этот магазин фирме «Батя».

В нескольких километрах от неоновых огней «Бати» начинается мир здешних островитян. Мир намного более примитивный, более дикий, чем тот, который я видел на Фиджи или Новой Каледонии.

Порт-Вила расположен на острове Эфате, преимуществом которого является занимаемое им центральное положение. От Эфате до самых отдаленных частей кондоминиума примерно одинаковое расстояние. Надо сказать, что архипелаг этот (включая небольшие группки островов Торрес и Банкс) довольно широко разбросан: его крайние точки отстоят друг от друга на две тысячи двести километров. Самый южный из Новогебридских островов лежит на двадцатом, самый северный — на девятом градусе южной широты.

По окружности остров Эфате составляет немногим больше сотни километров. Гористую, центральную часть его покрывают густые древние леса, в прибрежных долинах, на плодородных наносных почвах хорошо прижились кокосовые пальмы.

Во время пребывания на Эфате я довольно близко познакомился с островом и его обитателями. Шоссе, точнее, грунтовая дорога, огибающая Эфате, — это первый объект, построенный на средства, полученные кондоминиумом от таможенных оборов и почтовых налогов. Больше всего я любил ездить на западный берег