Пангея приветствует тебя - Оливия Штерн

— Когда тебя нашли, ты была куда более покладистой.

— За эти годы я сполна расплатилась за оказанную мне помощь, не так ли?

Скрипнул табурет, снова раздался звук шагов.

— Лисса, — негромко произнес Миэлд с непонятной тоской в голосе, — все эти годы я терпеливо ждал тебя, и твоим ответом всегда было «нет». Теперь ты приводишь в дом первого встречного примитива и отказываешься его отдать в обмен на нашего разведчика. Что я должен думать? Ты с ним спишь?

— Спроси у него, — хмыкнула в ответ Лисса.

Уннар отшатнулся от двери, не зная, что делать — то ли ложиться в кровать и притворяться умирающим, то ли наоборот — сей же миг отламывать ножку табурета и приложить ею по голове любопытного (но что скажет на это Лисса? А вдруг не одобрит?)

Дверь медленно отворилась, и на пороге застыл высокий светловолосый мужчина с глазами такими же холодными, как и у Лиссы. По телосложению он походил на книжника — худой, чуть сутулый, а черное облегающее одеяние делало его похожим на паука-сенокосца. Он замер, сверля взглядом Уннара, а затем обернулся к Лиссе.

— Что-то он слишком хорошо выглядит для человека, которого подвергали немыслимым мучениям.

— Я не хочу, чтобы он умер у меня на руках, — сухо рассмеялась она, — спрашивай, что хотел и проваливай. У меня и без тебя много дел.

Мужчина вновь уставился на Уннара.

— Пленник и раб не смеет смотреть на хозяев, — хлестко сказал он, — на колени.

— Ответ на свой вопрос ты можешь получить и без условностей, — Лисса появилась в дверном проеме и выглянула из-за плеча Миэлда. Ее лицо было бледным, но спокойным.

— Нет, он не будет говорить со мной как равный, — прошипел мужчина и повторил, — на колени.

Уннар ощутил, как каменеют мускулы. Что-то было не так с этим Миэлдом… И что-то он делал в данный момент, потому что ноги вдруг сами собой начали подгибаться.

— Миэлд, — предостерегающе прошелестела Лисса.

— Не вмешивайся, — огрызнулся тот, — я всего лишь хочу…

Уннар скрипнул зубами. Он стремительно утрачивал контроль над собственными ногами, которые, того и гляди, подчинятся магии визара.

— Пленник, ты забыл, что такое боль, — холодно подытожил визар.

В груди начал медленно разрастатьлся жар. И в этот миг Уннар догадался, что времени у него почти не осталось.

Он и сам не понял, как ему это удалось — резко выдыхая, оттолкнулся от пола непослушными ногами — естественно, они тут же подломились — и, падая, все ж таки достал ненавистное бледное лицо кулаком. Голова визара смешно дернулась, из разбитого и скорее всего сломанного носа брызнула кровь… Уннар успел ухмыльнуться, отметив с удовлетворением, что бедолага уже не пощеголяет безупречным профилем — но тут визар все-таки приложил его. Уже по полной, без шуток и каких-либо скидок.

…- Ты идиот, — первое, что он услышал, придя в себя, — вместо того, чтобы спокойно выполнить требование другого идиота и поскорее отправить его восвояси, ты устраиваешь тут целое представление…

Застонав, Уннар перекатился набок, и его вырвало желчью.

— Дурак, — заключила Лисса, — он мог тебя убить, и правильно бы сделал.

— Что ж не убил? — прохрипел Уннар, — я ни перед кем на колени не вставал. Не раб, и никогда рабом не буду.

— Это точно.

Он наконец смог оглядеться. Миэлд, оказывается, был все еще здесь, сидел, прислонившись спиной к стене и непонимающе моргал, озираясь.

— Вставай, — приказала Лисса, — и иди мойся. Я сама здесь управлюсь, но видеть ему тебя не надо.

— Что с ним? — выдохнул Уннар.

— Микроинсульт, — нехорошо улыбнулась Лисса, — такая неприятность, но что поделаешь. Старые наногенераторы иногда дают сбой.

Почти ничего не поняв из ее речи, Уннар счел благоразумным подчиниться. Поднялся кое-как и побрел набирать воду, успев подумать о том, что надо будет прибраться. Сидя на краю большой медной ванны, Уннар пробовал прислушиваться к тому, что происходило на кухне, но шум воды заглушал голоса. Лисса звала кого-то на помощь, а затем и вовсе куда-то ушла, Уннар слышал, как тяжело хлопнула входная дверь.

Он вздохнул, сбросил одежду и полез в воду, поймав себя на том, что процедура омовения постепенно начинает ему нравиться. Живя в Хеттре, он не ценил эту замечательную возможность — ходить в императорские бани. Попав на пограничную заставу, понял, что о купании можно забыть. Да и кто будет тратить воду на мытье, когда порой лошадей поить нечем? Уннар невольно потер область солнечного сплетения: проклятый чародей хорошо его приложил, не скупясь на заклятия, и под ложечкой до сих пор тянуло и ныло.

«Не попортил ли он мне чего», — подумал мрачно.

Но, пропади все пропадом, оно того стоило. Кровный брат Императора не потерпит оскорблений, никогда и ни при каких обстоятельствах!

Теплая вода навевала дремоту, и Уннар не стал противиться: закрыл глаза, отдался во власть воспоминаний.

Хеттр. Жемчужина Степи. Столица Зу-Ханн. Богатые дома знати, дорогие вещи, прекрасное оружие и не менее прекрасные женщины. Можно было сколь угодно долго лгать самому себе, что окраина Зу-Ханн не такое уж плохое место — но тоска по прежней, раздольной и роскошной жизни не отпускала.

Сквозь накатившую дремоту Уннар слышал, как хлопнула снова входная дверь — Лисса вернулась. Слышал он, как женщина неторопливо вошла в ванную, но почему-то не было сил даже открыть глаза.

— Уннар, — спокойно позвала она.

Силы куда-то ушли.

— Уннар… Это еще что?!!

Хлесткие, злые удары обрушились на щеки.

— Давай, давай, дыши! Не смей сдыхать! Не теперь!

Кажется, Лисса еще что-то кричала, но он едва слышал ее. Снова перед глазами разворачивались картины далекого и спокойного детства, золотистая листва за окном, шелест крон…

Потом в грудь одна за другой впились пять игл, и что-то изменилось в нем самом: Уннар открыл глаза и уставился на растрепанную и мокрую Лиссу.

— Не шевелись, — приказала она, — Забвение тебя побери, примитив. Миэлд оказался не так прост, надо будет это хорошенько запомнить. Как, дышишь? Вот, дыши. Ты мне еще нужен.

Уннар смог улыбнуться. Зачем вот она его оживляет раз за разом, когда все равно потом убьет?

— Я вовремя вернулась, — прошипела Лисса, — еще немного, и нашла бы я твое тело бездыханным. В собственной ванне. Знаешь, без тебя мне жилось как-то спокойнее.

— Так отпусти, — выдавил Уннар, удивившись тому, каким слабым оказался его голос.

— Я хочу найти своего ребенка, если ты помнишь, — едко заметила женщина. Она злилась, но при этом была поразительно красива.

— Я сделаю все, что будет в моих силах, — прошептал он, — я недооценил подлость своих людей, Лисса.