Навеки твой - Даниэль Глаттауэр

Юдит: Ханнес, зачем ты это делаешь? Он: я думал, это тебя порадует. Раньше ты всегда радовалась. Я же помню, как ты любишь розы, особенно желтые. Тебе нравится желтый. Тебя в жизни окружают в основном желтые предметы. А твои прекрасные желтые волосы… Ты выросла в свете, любимая. Ты — дитя света.

Она: Ханнес, прошу тебя, оставь… Он не дал ей договорить. Он внезапно перешел на деловитый и строгий тон: любимая, ты повторяешься. Я получил твое сообщение. Оно в моем телефоне. Я могу прочитать его еще раз в любой момент. Я уважаю твое желание и не стану посылать тебе розы в ближайшее время, ни желтые, ни какие-либо другие.

Она: а где остальные части? Что это за послание? Как полностью звучит фраза? Давай закроем эту тему прямо сейчас? Он: это загадка, любимая. Маленькая простенькая загадка. Ты без труда сможешь ее разгадать. Юдит перешла на более громкий тон: прошу тебя! Я не хочу ломать голову над разгадками! Я хочу покоя! Он: всего пятнадцать роз. Пять раз по три. Будь чуточку внимательнее, и ты решишь эту простенькую задачку. Возьми хрустальную вазу. Сколько маленьких букетов ты уже получила? Она: четыре. Сначала на двери квартиры, потом на работе, потом на автомобиле, и последний принесла соседка. Где пятый, Ханнес? Не то я… Ты приводишь меня в исступление!

Он: чудесно. Порядок правильный. Я рассчитал, что ты выберешь окольный путь домой и пройдешь мимо автомобиля. Я тебя изучил, любимая. И в этом случае я тоже хотел тебя порадовать. Она: где последний букет? Возникла пауза. Он: последние розы… Где же три последние розы? Разумеется, у меня. Я сам хочу их тебе преподнести. Я думал, сегодня… Она: ты совершенно точно не принесешь мне никаких цветов и ничего другого, Ханнес. Сегодня мы не увидимся. И завтра тоже, и послезавтра. Я этого не хочу, пожалуйста, пойми!

Он: зачем ты на меня кричишь, любимая? Ты ранишь меня. Я понял. Если ты не хочешь, то я не приду. Если Венеция тебя измотала и тебе нужен перерыв, то и это я понимаю.

— Ханнес, — произнесла Юдит, — мне не требуется перерыв. Начиная со вчерашнего дня я прекратила с тобой отношения. Прими это к сведению. — И отключила связь.

Трое суток о нем не было ни слуху ни духу. Стояла гнетущая душная дождливая погода. Гнетущая — так можно было охарактеризовать душевное и физическое состояние Юдит. Рано утром она просыпалась от смутного и вялого ощущения, будто кто-то всем своим весом давит ей на живот, возможно Ханнес. Утром и вечером украдкой пробиралась в магазин и домой под прикрытием зонта. В течение дня скрывалась в своем бюро всякий раз, когда в магазине появлялся потенциальный покупатель, — ей не хотелось ни с кем общаться. Вечера проводила дома за книгами, просмотром фильмов и прослушиваем музыки под своими любимыми лампами. Каждые пару часов Юдит благодарила телефон за то, что он не подавал сигналов.

На четвертый день она решилась на контакт с «обществом». Дали знать о себе Лара с Валентином — двое влюбленных, ходившие, держа друг друга за руки. Поскольку они собирались в ближайшем будущем в путешествие по Франции, то уже сейчас, за полторы недели до дня рождения Юдит, хотели вручить подарок — наверное, емкость для какао из гмунднерского фарфора. Все предшествующие годы Валентин (тогда еще без Лары) всегда дарил Юдит фарфоровые сосуды для чая, кофе или фруктового сока.

Оказалось — нет, на сей раз они подарили действительно красивый богемский набор для вина и воды, приобретенный у антиквара в Йозефштадте. (Сказалось очевидное влияние Лары.) Юдит решила, как только зайдет речь о Ханнесе, она не станет скрывать, что их отношения потерпели неудачу. Однако его имя в разговоре не всплыло. Вероятно, они догадывались о происшедшем, поскольку Юдит, рассказывая о своих планах на отпуск, о Ханнесе не упоминала. О Венеции обмолвилась вскользь, словно эти краткие каникулы явились обременительной служебной поездкой, сопряженной с плотной культурной программой.

Они мило проболтали два часа на разные занимательные темы, и это отвлекло Юдит от тягостных мыслей. Прощаясь, Лара сделала поразительное двусмысленное замечание явно с намерением утешить Юдит:

— Скоро наладится!

А Валентин бережно обнял ее, как обнимают людей, переживающих острый кризис, чтобы вселить бодрость и надежду. Пожалуй, подумала Юдит, иногда вовсе не обязательно рассказывать, чтобы все обо всем знали.

Юдит вошла в спальню с приятным чувством усталости и с надеждой проспать без сновидений целых семь часов. Включила пражскую люстру Мессинга. Пару мгновений недоверчиво разглядывала кровать, пытаясь понять, чем могла быть выпуклость в ногах, которой не было еще несколько часов назад. Она откинула покрывало и… не вскрикнула лишь потому, что подобного не могло быть в принципе, ведь окно закрыто, а через дверь он не смог бы пробраться.

И тем не менее. На простыне лежал узкий продолговатый по форме и напоминающий кеглю нелепый предмет. Сверху выступали три бутона желтых роз. Юдит взяла их за стебли и швырнула о стену. Села на корточки возле кровати и прижала к груди согнутые в коленях ноги. Трудно после такого привести голову в порядок. Итак, по порядку: сначала записка. Юдит доползла до поломанных цветов и наткнулась на нарисованное толстым карандашом сердце. Рядом можно было прочитать: «…Вместе?» Проклятая головоломка наконец разрешилась: «Что общего у этих, и этих, и этих роз?» Желтый цвет. Розы были от Ханнеса. От страха у Юдит по телу пробежали мурашки. Ну и дерьмо. В конце концов победила логика: есть только одно объяснение, как цветы оказались на кровати.

Телефон Валентина был переключен на автоответчик, зато у Лары оказался свободен. Лара: алло! Юдит: это вы положили мне розы под покрывало? (Юдит постаралась придать голосу естественное звучание. Никто не должен догадаться, в каком возбужденном состоянии она пребывает.) Лара: да, конечно. Святой Дух здесь ни при чем. Это был сюрприз. Правда здорово получилось? Она даже хихикнула от удовольствия. Нам хотелось внести свой маленький вклад в ваше примирение. Юдит: примирение? И тогда Лара поведала предысторию.

Несколько недель назад Ханнес и Валентин регулярно встречались на теннисном корте. (Первый раз они попробовали сразиться в мае на террасе у Ильзы. Странно. Ханнес об этом ни разу не упоминал.) После игры оба сидели вместе, и пару раз с ними была и Лара.

Если поначалу Ханнес, по его собственным словам, в своей любви к Юдит чувствовал себя «самым счастливым человеком на свете», то два дня назад сокрушенно поведал, что, к сожалению, поездка в Венецию все испортила, и он огорчил Юдит парой глупых реплик и жестов. И теперь отношения переживают «небольшой кризис». Но сейчас он с помощью роз и других знаков внимания надеется эти отношения улучшить.

А поскольку они собирались заглянуть к Юдит, Ханнес попросил захватить и от него подарок в виде букета. Пожелал остаться неизвестным, поэтому попросил, чтобы куда-нибудь спрятали букет, «например, в постель». Это должно было, по его замыслу, усилить эффект. А заодно избавить Юдит от лишних объяснений о «досадном кризисе в отношениях».