Описание Отечественной войны в 1812 году - Александр Михайловский-Данилевский

Когда отступление было решено, представился вопрос: по какому пути возвращаться? Сперва избрал Наполеон столбовую Смоленскую дорогу, которой пришел, но опасение голода в местах, совершенно разоренных, побудило его отменить сие намерение и идти с главными силами на Витебск через Волоколамск, Зубцов и Белой, а на Смоленск отправить только Мюрата с войсками, составлявшими авангард армии. Посредством движения на Витебск надеялся Наполеон скрыть от Князя Кутузова несколько маршей, найти продовольствие в краю, где, за исключением сшибок между жителями и мародерами, война еще не свирепствовала, и не встретить сопротивления, потому что там не находилось других войск, кроме отряда Винценгероде. 2 Октября велено Мюрату запастись хлебом и стараться разведать о дорогах, удобных для движения его от Винкова на Можайск. «Думаю, – писал ему Наполеон, – что ваши обозы, парки и большая часть пехоты могут отойти, не быв замечены неприятелем». Повеления о марше армии на Витебск были изготовлены, но не разосланы войскам. Наполеон отвергнул и это намерение, решась обратиться на Смоленск через Боровск, Малоярославец и Калугу. Мюрат должен был заслонять движение армии, оставаясь по-прежнему у Винкова, до тех пор, пока армия, совершая марш по новой Калужской дороге, не придет на одну высоту с ним. 3, 4 и 5 Октября тронулись из Москвы подводы с ранеными, больными и награбленной добычей. Их прикрывали пехотная дивизия Клапареда и кавалерийский отряд Генерала Нансути. Дано было повеление обращать в Смоленск команды и транспорты, какие встретятся на дороге. Стоявшему в Можайске Жюно предписано примкнуть к обозам и составить арьергард тяжестей, отправленных из Москвы, истребив предварительно ружья и амуницию, во множестве находившиеся в Колоцком монастыре, после раненых и убитых. Вся кавалерия Вице-Короля и пехотная дивизия его корпуса, Брусье, отряжены были в виде авангарда на новую Калужскую дорогу, к Фоминскому.

Более распоряжений к обратному походу озабочивала Наполеона мысль: каким образом известить Европу о своем отступлении? Как уменьшить, ослабить впечатление, которое долженствовало произвести его возвращение из Москвы, повсеместно, особенно в Вене и Берлине, где оно могло возродить надежду на низвержение тяжкого союза, подать повод к новым политическим соображениям, противным пользе Наполеона, даже клонившимся к его гибели? Желая предупредить невыгодные суждения о предпринимаемом отступлении, он изыскивал благовидные предлоги, стараясь не выводить Европы из заблуждения насчет неудачи нашествия на Россию. Данное им по сему случаю повеление Министру Иностранных Дел, Маре, было следующего содержания: «За несколько дней уведомлял я вас о намерении моем стать на зимние квартиры между Днепром и Двиной. Теперь настало к тому время. Армия выступает; я выхожу из Москвы по Калужской дороге. Если неприятель вздумает защищать Калугу, я его разобью; потом, смотря по погоде, или сделаю поиск на Тулу, или пойду прямо на Вязьму. Во всяком случае, в начале Ноября поставлю я армию на пространстве между Смоленском, Могилевом, Минском и Витебском. Решаюсь на сие движение потому, что Москва не представляет больше военной позиции. Иду искать другой позиции, откуда выгоднее будет начать новый поход, действие которого направлю на Петербург или Киев. Находясь в Москве, я был в 215 лье от Киева и в 180 от Петербурга; в Витебске буду от Петербурга во 130, а от Киева во 110 лье. И так, мне должно стать в Витебске, в средоточии резервов и обоих флангов, опираясь на Польшу, дружественный нам край, и на многочисленные запасы, которые я давно велел заготовлять. Новая позиция сблизит меня в одно время с Петербургом и Вильной, и на следующий поход буду я 20 переходами ближе от средств и цели. Основываясь на сем общем обозрении, вам легко развить мою мысль в депешах к Иностранным Дворам». В таком же смысле написан был 25-й бюллетень. В нем, как и в повелении к Маре, помещено исчисление расстояния между главными городами России; в окончании находится всегдашний припев бюллетеней того времени о прекрасной погоде в России. Следовательно, отступление из Москвы возвещено Европе в виде марша на зимние квартиры, необходимого для приближения к Петербургу и Киеву, и начатия с весны нового похода.

В первые дни Октября стали корпуса приходить в Москву из ее окрестностей. По мере вступления их в город раздавали они, в первый еще раз по занятии неприятелями Москвы, сухари и вино, также холст и кожи, но солдатам некогда было шить белья и обуви. Все войска поочередно смотрел Наполеон в Кремле и объявлял в приказах о производстве и пожаловании орденами. Награждения служили обыкновенно предвещанием скорого начатия военных действий. Завоеватель возбуждал соревнование в ту минуту, когда войска должны были явить новые опыты храбрости. Не раз покрывалось чело его задумчивостью при виде малочисленности рядов во взводах. Желая увеличить или растянуть фронт батальонов, он приказал пехоте строиться не в три шеренги, как прежде, но в две. Каждый день происходили смотры. 6 Октября, после полудня, когда полки только что пошли церемониальным маршем, прискакал адъютант Мюрата с донесением, что на рассвете Князь Кутузов сделал нападение на авангард его. Наполеон расспрашивал адъютанта о подробностях, не доверял словам его и, не докончив смотра, возвратился во дворец, приказывая войскам тотчас выступать из Москвы. На другой день хотел он сам выехать вслед за ними. С сего времени победа покинула своего прежнего любимца, обратилась к Александру и для блага человечества сопутствовала Ему, доколе двуглавый орел не воспарил над Парижем.

Расположение войск Мюрата. – Казаки открывают оплошность его. – Предложение Беннигсена. – Распоряжения к бою. – Отмена нападения. – Армия выступает из Тарутинского лагеря. – Намерение схватить Мюрата. – Атака Графа Орлова-Денисова. – Атака Багговута. – Замедление 4-го корпуса. – Бездействие прочих корпусов. – Причины бездействия. – Трофеи. – Вид неприятельского лагеря. – Последствие сражения. – Донесение Государю. – Разговор Его Величества с Полковником Мишо. – Высочайший рескрипт.

Князь Кутузов не мог еще знать о приготовлениях Наполеона к выступлению из Москвы. Также не дошло до него и Высочайшее повеление о начатии наступательных действий, отправленное 2 Октября. Стоя твердой ногой в Тарутине, он ограничивался устройством армии и истреблением неприятеля летучими отрядами и народом, приказывая раздавать поселянам как можно более оружия. Против нашего авангарда расположен был Мюрат со всей резервной кавалерией и четырьмя пехотными дивизиями, всего до 25 000 человек. Французы стояли на правом берегу Чернишны, от впадения ее в Нару до селений Тетеринки и Дмитриевского. Правый фланг Мюрата был защищен крутыми берегами Нары и Чернишны, но его левое крыло стояло в местах открытых, без природной и искусственной обороны. Находившийся на оконечности сего фланга лес не был занят неприятелями; они даже не сделали в лесу засек и не имели в нем постов.

Несколько раз казаки авангарда Милорадовича пробирались сквозь лес, до крайней опушки, откуда ясно видели лагерь неприятельский и все, в нем происходившее. Казачья партия с сотником Урюпинским заходила даже в тыл французам, не бывши ими примечена. Об оплошности Мюрата уведомили казаки начальников своих, и, когда показание донцов были дознаны справедливыми, родилась мысль о возможности подвести скрытно часть армии к нашей передовой цепи, а с другой частью пройти лесом и ударить во фланг французов. Беннигсен предложил Князю Кутузову напасть на Мюрата. Фельдмаршал не вдруг с ним согласился, держась других мнений об образе настоящей войны и способах восторжествовать над Наполеоном. Довольный положением, в какое поставил французскую армию, Князь Кутузов не хотел выводить Наполеона из бездействия, считал полезнее не вызывать на бой, не будить усыпленного в Кремле льва. «Чем долее останется в Москве Наполеон, – говорил Князь Кутузов, – тем вернее наша победа». Беннигсен основывал свое мнение не на одном только оплошном расположении Мюрата, но и необходимости атаковать французов, прежде нежели Виктор присоединится к Наполеону. Для пояснения сего обстоятельства надобно сказать, что у нас имели сведения о выступлении Виктора из Минска к Смоленску, но не знали о данном ему повелении остановиться в Орше, а потому полагали, что Виктор идет на Москву. Беннигсен не довольствовался одними словесными доводами и 5 Октября представил Князю Кутузову следующее письменное предложение: «По всем сведениям видно, что ожидаемые Наполеоном подкрепления, под начальством Виктора, находятся на марше и уже близко. И так, кажется необходимым, без потери времени, со всеми силами атаковать стоящего против нас Мюрата, прежде нежели подкрепления прибудут к неприятелю. Тем более следует не откладывать нападение, что, как слышно, сам Наполеон с гвардией в Москве, а у Мюрата артиллерии немного, и вся его кавалерия не превышает 8000 человек. Если мое предложение, важность которого вы лучше меня обсудить изволите, удостоится вашего одобрения, то прошу приказать мне представить на ваше рассмотрение диспозицию к атаке; тем удобнее атаковать неприятеля, что против нас равнины, с небольшими лесами».