Первая формула - Р. Р. Вирди

жарко, и холодно – подобных ощущений не испытывал он никогда. Вновь осознал он, сколь пуста его душа, и задумался: что может вместить гулкая пустота?

– Меня зовут Колри.

– Знаю, – улыбнулась девушка. – Следила за вашими странствиями. Слышала зов в ночи, когда ты думал, что никто тебе не внимает. Чувствовала гнев и боль зовущего. И видела пустоту в твоем сердце.

Колри шагнул к ней, а она сделала шаг назад.

– Потому ты и появилась?

Девушка молча улыбнулась.

– Если ищешь ты горячее сердце – оно твое, возьми его! – Разорвал Колри ворот рубахи, обнажив грудь.

– Взять могу, но утром ты вернешься к своей жизни, а я – к своей. Такова суть вещей. Любовь, прожившая ночь, наутро умирает.

Колри не желал ничего слушать. Они снова сделали шаг – он вперед, а девушка назад.

– Всю свою жизнь искал я нечто неведомое – и всю жизнь терпел неудачи. Теперь же нашел. Прав ли я?

Девушка опечалилась:

– Следуй за мной, ищи меня – и когда-нибудь поймешь. Только не сегодня…

Похолодело сердце Колри, однако отогнал он тревогу, и согрела его сердце надежда. Решил он, что выполнит волю девушки.

– Всю жизнь буду идти за тобой, искать тебя, и когда-нибудь мы встретимся вновь.

– А сегодня? – снова улыбнулась девушка, но не было в ее глазах тепла.

– Что могу я сделать, чем удержать тебя? Как услышать хоть еще одну песнь?

– Просто попроси. Я спою, однако взамен споешь и ты.

И запела она, и просветлело на душе у Колри. И он подарил девушке песнь, полную боли и одиночества. И звучал в ней зов желания познать то, что каждый раз ускользало.

Замолчал Колри, и попрощалась с ним девушка.

– О, подожди… Как зовут тебя?

– Чаанди. Запомни мое имя и пропой его, когда встретишь меня еще раз.

– Пропою, – пообещал Колри, и девушка исчезла.

И вновь поселилась в его сердце буря, и ответил мир ему ураганом. Вернулся Колри в хижину к старику. Лишь теперь понял он, о чем предупреждал риши, а со временем откроет в его словах новый смысл.

* * *

История закончилась. Все сидели, затаив дыхание.

Тишину нарушила Лаки:

– Нашел ли он снова Чаанди? Ответила ли она на его чувства?

Ватин печально улыбнулся:

– Легенда говорит, что любовь на самом деле познал лишь один из них. И все же Колри продолжает искать девушку. Он до сих пор призывает Чаанди и поет песнь, которую способна услышать лишь она. Сердце Колри разбито навек, однако его надежда жива.

Взошла луна. На небе не было ни облачка, и свет ее лился ровным потоком.

Ватин откинулся на спину и задрал голову.

И тут с моей свечой произошло нечто странное. Ее огонек смешался с лунным сиянием. Пляшущий желто-оранжевый язык пламени стер из глаз рассказчика унылую серость, заставив их светиться золотым блеском. Ватин вдруг словно похудел и, покрывшись белоснежной сединой, напомнил мне волка. Впрочем, странное видение быстро пропало.

Небо заволокло тучами, и луна скрылась за их плотной пеленой.

Что ж, подходящая погодка для подобной истории…

Грянул гром. Разразилась буря. Моя свеча мигнула, и Ватин вновь превратился в серого усталого путника, каким был с начала нашего путешествия. Желтый огонь из его зрачков исчез.

57

Прибытие

После той памятной ночи Ватин больше историй не рассказывал, а я не решался его попросить. Дальше он хранил угрюмое молчание, ощутимо давившее на каждого в нашей повозке.

Я проводил время, болтая с Ясимом, и тот поведал мне о местах, где ему довелось побывать во время поездок по Золотому Пути. Говорил он о деревнях, городах и королевствах, через которые проезжал. Столько путешествовал, а пределов Империи Мутри не покинул ни разу – мне это показалось странным.

А что я должен был думать? Ясим – человек со средствами и с желанием странствовать. В общем-то, он мог поехать куда угодно. Работники есть, повозки имеются, умения выживать в дальних походах – хоть отбавляй. И все же он колесил лишь по одной Империи, хотя впереди расстилался целый мир. Интересно, почему?

Потом я вспомнил себя, каким был лишь несколько циклов назад. Мальчиком, чувствовавшим себя в безопасности в пределах крепостных стен Абхара и улиц Кешума. Разве меня удерживали там силой? Однако я не желал уходить из знакомых мест – то ли страшился неведомого, то ли стремился сохранить достигнутое. Сложно сказать. Наверное, просто прирос к прежней жизни, пустил корни.

Видимо, нечто подобное происходило и с Ясимом. Я не мог его винить. Порой его жизнь была трудна – и все равно знакома и уютна. Наверное, даже довольно разнообразна – этого ведь достаточно, чтобы не заскучать. Дороги он помнил прекрасно, водил знакомство с людьми в разных концах Империи. Ясим всегда мог сказать, где и когда лучше остановиться, где его встретят приветливо. Знал, куда стоит поехать, куда нет и как при необходимости заработать монету-другую.

На самом деле в его жизни мало что менялось. Разные попутчики, разные истории… То дождь, то солнце. Порой Ясим выторговывал редкую вещицу или находил совершенный пустяк, который тем не менее его манил. Он объяснял, что подобные маленькие безделушки могут стать настоящим сокровищем для человека, обладающего воображением.

– Расскажи про Ашрам. Какой он?

Ватин мне на этот вопрос не ответил, и я рассчитывал, что хозяин каравана окажется более многословным.

– Хм… Во-первых, там холодно. Находится он в Угале, высоко в горах, где тепло не бывает даже летом. Конечно, и на вершинах снега тают, однако никогда не сходят полностью, потому и воздух не прогревается. Там, наверху, студеная белизна, если тебе это о чем-то говорит. Впрочем, вряд ли ты бывал в подобных местах.

Тут он попал в точку. Разумеется, не бывал.

Взглянув на меня, Ясим кивнул:

– Вот как раз и посмотришь. Не помешало бы тебе обзавестись теплой одеждой. Нет, не думай – в Ашраме красиво. Чистота и покой… Трудно найти подходящие слова. Воздух особенный, еда вкусная, хоть и подают ее слишком горячей, на мой взгляд. С другой стороны, иначе там нельзя.

Я не перебивал, впитывал его слова, и воображение мое работало на полную катушку. Так или иначе, рассказы Ясима скрашивали последнюю, самую нудную часть путешествия.

Мои запасы еды истощились почти цикл назад. Чем еще заняться, когда скучно? Сидишь да жуешь. К счастью, Ясим и его жена кормили нас вполне пристойно. Всяко лучше, чем маленькая Кайя. Не хочу сказать, что она пренебрегала готовкой или не тревожилась о воробьях, просто