Загадка о тигрином следе - Антон Кротков

– Если ещё что-нибудь подобное повториться, мне придётся отказаться от намерения в этом году пройти намеченным маршрутом.

– Что же с вами случилось, сэр?

– Ночью во время пурги на нас напал какой-то зверь. Мой проводник уверял, что это был огромный тигр. У нас было несколько вьючных животных, но он выбрал в качестве добычи именно человека. Моему проводнику, по его словам, чудом удалось отбиться. Он уверял, что это сам шайтан принял обличье тигра, чтобы не пропустить нас через хребет. Не знаю, был ли это действительно тигр или у моего проводника случилось помешательство из-за горной болезни, но под утро он исчез. Возможно, зверь действительно вернулся через несколько часов, и утащил выбранную добычу. После этого я счёл за благо вернуться и решил подождать здесь… Сейчас вообще не лучшее время идти через перевал. По моим сведениям недавно отряд под предводительством известного бандита Джунаид-бека атаковал и разграбил очередной крупный большевистский конвой недалеко от Ферганы. Теперь на него объявлена охота. Советское командование бросило большие силы на поимку «Чёрного хана».

У Одиссея возникло странное чувство: «Чёрный хан» и кровожадный зверь были упомянуты англичанином вместе. И хотя их разделяло время и пространство, они будто сливались воедино, как на фотопластинке несчастного французского фотографа, о котором рассказал Ягелло. В этом совпадении явно присутствовала какая-то зловещая мистика! Конечно после рассказа подполковника, Одиссей старался убедить себя, что ничего сверхъестественного в появлениях тигра нет, что речь идёт просто об очень хитром и опасном животном, научившимся убивать людей, как акула или крокодил. И всё же…

Одиссею захотелось поделиться своими сомнениями с англичанином и услышать его мнение, поэтому он рассказал коллеге о тигре, который настойчиво преследовал их.

Ягдхазбенд выслушал Одиссея с большим интересом и заметил, что в Индии если тигр сильный, наглый и совсем не боится даже вооружённого человека, то люди подозревают в нём оборотня. А оборотень, если уж выберет жертву, то будет преследовать её, пока не убьёт.

– В Индии я встречал одного колдуна, который сказал мне, что если человек, за которым охотится оборотень, подложит какую-то свою вещь другому, то этим он может направить оборотня по ложному следу.

– Теперь мы знаем, как покончить с англичанином, не беря греха на душу, – ухмыляясь, шепнул на ухо Одиссею комиссар, и с воровской ловкостью незаметно для британца что-то опустил тому в карман…

– Что вы ему подсунули? – спросил шутника Одиссей после завтрака. – Уж не депешу ли?

– Просто ластик, – усмехнулся комиссар и прыснул со смеху. – Обыкновенную резинку… Извини… Я одолжил его в твоей полевой сумке.

«Какой же всё-таки он скользкий тип! – глядя на ухмыляющегося комиссара, неприязненно размышлял Одиссей. – При всяком удобном случае готов стянуть всё, что плохо лежит, хотя жулики его размаха обычно брезгуют мелочёвкой… За свою революцию он лишился половины зубов, но кажется это не мешает ему сговаривается с врагами… Втайне обделывает свои тёмные делишки с британцем и одновременно зло подшучивает над ним…. А интересно, что ему ответит Гарри при следующей их тайной встрече, если узнает про эту его шутку?».

Конечно, Одиссей не пошёл к англичанину, чтобы сообщить о дурацкой выходке своего подчинённого, тем более что украденный Лаптевым кусочек резины конечно же не мог причинить Ягдхазбенду какого-либо вреда.

Весь день Луков решал, как ему поступить с комиссаром: уличить его в заговоре, либо продолжать игру в притворство с целью не позволить предполагаемому агенту выкрутиться? Но где гарантия, что сговорившись, британец и предполагаемый Джокер раньше не нанесут по экспедиции сокрушительный удар?! Ведь неизвестно, о чём у них шёл разговор.

Пока Одиссей решал судьбу комиссара, они неожиданно поменялись с ним ролями.

Вечером Лаптев сам нашёл начальника. Он принёс странную новость:

– Я только что видел у Ягдхазбенда карту. Вон, он её рассматривает – комиссар указал на британца, который действительно сидел возле своей палатки с развёрнутой на коленях картой и перерисовывал с неё что-то в свой блокнот.

– Это одна из наших карт. Я сразу узнал её по пометкам покойника генерала Вильмонта.

Действительно накануне вечером Ягдхазбенд попросил Одиссея снять копию с экспедиционной карты. Однако Одиссей в вежливой форме отказал, понимая, что новейшая карта Памира, которая ему досталась в «наследство» от погибшего генерала Вильмонта представляет собой большую военную тайну. И естественно Одиссей был неприятно поражён, что карта каким-то образом всё-таки оказалась у англичанина.

– Откуда она у него?

– Это я как раз у вас хотел спросить? – обвинительным тоном сказал Лаптев. Он нарочно повысил голос, привлекая внимание находящихся неподалёку соратников по экспедиции.

– У меня?! С какой стати! – изумился Луков.

Комиссар кивнул на англичанина, который, услышав их, тут же поднялся со своего места и скрылся в палатке, явно торопясь закончить копирование, пока драгоценную карту не отобрали обратно.

– Он сказал, что её передали ему вы. Якобы из профессиональной солидарности путешественников. Но я так подозреваю, что небескорыстно.

– Как вы смеете! Клянусь, я ничего не передавал ему!

Одиссей оглянулся вокруг, ища поддержки у соратников, но встретил отчуждение в глазах археолога, сочувствие и жалость Киры и язвительное любопытство её супруга.

– Вы можете, как-то объяснить то, что произошло? – участливо спросила Кира. – Возможно, у вас есть какие-то смягчающие обстоятельства.

– Я сам не понимаю, что происходит.

Комиссар сурово покачал головой:

– Вы полностью дискредитировали себя, как наш командир.

Все поспешно отошли от Одиссея, словно узнав, что он заражён опасной инфекцией. Лишь комиссар немного задержался. Лаптев вытащил из кармана и показал начальнику гильзу со шпионской шифровкой. Одиссей открыл рот от изумления и досады. Как он сразу не вспомнил про неё, когда этот воришка сообщил ему про украденный из его сумки ластик! Ведь в соседнее отделение Одиссей положил гильзу с тайной запиской, полученную от афганского пограничника.

Комиссар вытащил из кобуры револьвер и положил перед Луковым.

– В таких случаях полагается не доводить дело до большего позора. Вы же не хотите, чтобы я рассказал всем, что вы предали экспедицию? Подумайте, какой позор падёт на вашу фамилию, что будет с вашим папа, когда он узнает…

Немного посидев наедине с револьвером, Луков взял его и пошёл в тот самый овраг, где ночью собака учуяла нечто. Но что значит быть растерзанным тигром по сравнению с ужасной перспективой лишиться чести! Как ему сейчас не хватало верного Георгия и мудрого генерала. Уж они бы никогда не усомнились в нём, и подсказали что делать!

До самой темноты Одиссей провёл в одиночестве. Ужасно стыдно было показаться кому-то на глаза, ведь ближайшие соратники считали его негодяем! Но и стреляться Одиссей после долгих раздумий посчитал за малодушие, ведь если он убьёт себя, то тем как бы признает собственную вину. А комиссару, или кто он там есть на самом деле, только того и надо. Если Одиссея не станет, экспедиция окажется в его полной власти.