Голландская республика. Ее подъем, величие и падение. 1477-1806. Том 1 - Джонатан И. Израэль

Чистки, процесс над Олденбарневельтом, созыв Национального Синода и подавление ремонстрантизма придали новый облик Соединенным Провинциям, изменили общественную атмосферу, сказались на многих сторонах голландской жизни. В крупных голландских городах, где влияние штатгальтера на выборы в городские советы до 1618 г. было сведено к формальности или вовсе отсутствовало, после 1618 г. вновь вступили в силу его строгие предписания. В Алкмаре, где Штаты должны были регулировать проведение выборов в городской совет с 1610 г., но на практике предоставляли представителям совета право свободно кооптировать своих членов, эта свобода закончилась, и штатгальтер стал выбирать его членов по двойным спискам, представляемым ему каждый год.

Мориц не проявлял особого интереса к возвеличению собственной персоны. Несмотря на это, смена режима и возросший личный престиж штатгальтера привели к тому, что его портреты, а также оранжистские политические аллегории, печатные и гравированные, получили намного большее распространение, чем раньше. До августа 1619 г. многие люди держали в своих домах печатные портреты Олденбарневельта, Арминия, Уттенбогарта и Гроция. Теперь от них стали избавляться. Прославление Оранского дома, благодаря искусству, выбранному для украшения общественных зданий и домов богачей, стало — наряду с почитанием Национального Синода и разных кальвинистских теологов — неотъемлемой частью контрремонстрантской городской культуры. Знаменитым примером тому служит большая политическая аллегория, прославляющая Оранский дом, созданная по поручению городского совета Харлема Хериком. Потом в 1620 г.; она превозносила христианские добродетели, а также военные и политические таланты ведущих представителей династии со времен Вильгельма Молчаливого, включая его братьев, убитых при Моке в 1574 г. — картина хранится в наши дни (по-прежнему в своей великолепной оригинальной раме) в музее Франса Хальса в Харлеме. Несколько художников изображали Морица, наблюдающего за роспуском ваардгельдеров в Утрехте в июле 1618 г., в один из самых ответственных моментов контрремонстрантского переворота, окруженного толпами контрремонстрантских дворян, офицеров и бюргеров, горделиво красующихся своими оранжевыми плащами, кокардами, плюмажами, кушаками и перевязями. Адриан ван дер Вейне создал ряд впечатляющих гравюр Морица и Фредерика-Хендрика после 1620 г.

С нетерпением ожидавшийся Национальный Синод наконец собрался — в Дордрехте, а не в Амстердаме, как надеялся Паув, — в ноябре 1618 г. С самого начала контрремонстранты намеревались придать ему международный статус, пригласив делегатов от всех реформатских Церквей Европы. За пределами Республики синод имел особое значение для положения Реформатской Церкви в Германии. Голландские участники были разделены на 10 «коллегий», по одной от каждой провинции синода, одной от валлонской Церкви, и десятой от теологического факультета университета. Среди иностранных коллегий были делегаты от Британии, Швейцарии и Германии. Надеялись, что французская реформатская Церковь также примет участие, но Людовик XIII запретил гугенотам отправить на Синод своих представителей, так что их место было символически отмечено пустой скамьей (см. илл. 13). Иностранные коллегии, особенно британская, ни в коем случае не были простыми зрителями, и принимали активное посредническое участие в ходе заседаний. Из Британии прибыло шесть официальных делегатов, пять из Англии, и один, Уолтер Балканкал, из Шотландии. Также на Синоде присутствовали десять немецких делегатов, в составе трех делегаций из Пфальца, Гессена и Бремена.

Каждая коллегия изложила в письменном виде свои взгляды по каждому пункту и имела один голос. Председателем собрания был избран Ян Богерман, глава фризской делегации и хорошо известный контрремонстрантский полемист. Синод проходил под наблюдением Генеральных Штатов и в присутствии 18 политических уполномоченных, одним из которых был Якоб де Витт, отец будущего Пенсионария Голландии. Повестка дня не ограничивалась только проблемой ремонстрантизма, обсуждались многочисленные другие вопросы, в том числе отношения Церкви и государства, процедура назначения проповедников, и, на заключительном этапе (по желанию Якова I Английского), вопрос о епископах и епископальной организации в реформатской Церкви. Еще одной темой была потребность в санкционированной «государственной» Библии, т.е. Голландской Библии, одобренной общественной Церковью и Генеральными Штатами. К тому времени уже существовало несколько версий Священного Писания на голландском языке. Но Синод придерживался той точки зрения, что следовало выполнить совершено новый, аутентичный перевод с еврейского, арамейского и греческого языков, и назначил группу из шести переводчиков для передачи текста Писания на литературном голландском языке. Государственная голландская Библия стала плодом тщательно выработанного компромисса между брабантцами и голландцами.

И все же в центре внимания Национального Синода оставалась проблема арминианства. Ремонстрантские проповедники, все еще жившие в Республике — Уттенбогарт бежал на следующий день после ареста Олденбарневельта — выбрали главой своей делегации самого красноречивого оратора, Симона Епископия. Его сопровождали другие виднейшие ремонстрантские проповедники, включая Бернарда Двингло и Яна Корвина, опытного публициста из Лейдена. Знатоки теологии, гадавшие, подчиняться ли арминиане сразу или будут защищать свои взгляды, получили ответ 7 декабря, когда Епископий выступил с внушительной речью, отстаивавшей арминианское вероучение, защищавшее терпимость внутри общественной Церкви, терпимость по всем, кроме самых фундаментальных пунктов, и содержавшее некоторые нелицеприятные намеки на принца Морица. Ремонстранты отреагировали на официальную пропагандистскую кампанию против них тем, что стали распространять слухи о половой распущенности принца. Это придавало вес завуалированным замечаниям о ней, сделанным в официальном контексте. Уттенбогарт, как бывший проповедник в Бинненхофе, был более чем хорошо осведомлен о том, как Мориц преследовал своими домогательствами женщин любого положения, и ремонстранты сознательно сеяли такие разговоры — и обвинения, что принц стремится к верховной власти над Соединенными Провинциями, — чтобы бросить тень на его репутацию и честность намерений.

Что Национальный Синод осудит Арминия и ремонстрантизм, мало кто подвергал сомнению. Несмотря на это, столь представительное собрание не могло приступить к делу до тех пор, пока не будут тщательно изучены все стороны вопроса. Это было неизбежно для большого международного церковного собора, но создавало определенные неудобства с точки зрения Морица и контрремонстрантов, так как промедление с подавлением ремонстрантизма в Голландии, Утрехте и тех частях Гелдерланда и Оверэйссела, где он имел наибольшее число сторонников, предоставляло ремонстрантам передышку для самоорганизации и ответных действий. Новости о том, что в марте 1619 г. ремонстранты тайно собрали свой сопернический синод в Роттердаме, только увеличили нетерпение контрремонстрантов. В марте Республику сотрясла волна проремонстрантских беспорядков в Роттердаме, Хорне, Алкмаре и Кампене. Пришлось прислать войска, чтобы восстановить порядок.

Только на 137-м заседании синода в мае 1619 г. было принято постановление, осуждавшее ремонстрантов как еретиков, сеятеле ложных доктрин и «perturbateurs» (нарушителей) мира в государстве и Церкви. Был составлен список арминианских проповедников, вместе с формулой подчинения, которую должны были подписать те, кто готов был отречься от прежних взглядов (сохранив тем самым свои приходы) и остаться в общественной Церкви. Текст формулы содержал торжественное обязательство верности Нидерландскому исповеданию и Гейдельбергскому катехизису и признания актов Национального Синода. Из ремонстрантов, присутствовавших в Дордрехте, только Хенрик Лео, проповедник из Залтбоммела, подписал ее и сохранил свой приход. Те, кто отказался это сделать, были приговорены Генеральными Штатами к изгнанию из Республики. В июне 1619 г. после 180 заседаний, 31 голландский и 28 иностранных теологов, собравшихся в Дордрехте, закончили прения и огласили свои каноны, или «акты», получившие одобрение Генеральных Штатов и провинциальных ассамблей.