Дом сестер - Шарлотта Линк

Она была зла на него, но постепенно все больше злилась и на себя. Его расчет был отвратительным; но чтобы такое сработало, необходимы двое, и она с готовностью проглотила крючок. Наверное, все это время Фернан внутренне торжествовал…

— Я не знал точно, что именно думал, — сказал он серьезно. — Только то, что хочу остаться с тобой наедине. Постоянно думал о тебе после нашей первой встречи. — Он опять поднял руку и хотел дотронуться до ее волос, но на сей раз Барбара вовремя откинула голову назад.

— Сейчас мы позавтракаем, — сказала она, — а потом тебе придется уехать.

— Спасибо, что предлагаешь мне чашку кофе, перед тем как выгнать, — сказал он с иронией.

Барбара, проигнорировав его ремарку, проскользнула мимо него в комнату и взяла стопку листов, все еще лежавшую на столе.

— Я отнесу это туда, где нашла. Лора не должна знать, что я посвящена в ее тайну.

Фернан кивнул.

— Очень разумно.

Барбара замешкалась.

— С другой стороны, она живет в постоянной панике, что кто-то найдет эти воспоминания. Она ужасно боится, что за эту историю ее могут привлечь к ответственности. Я не знаю, правильно ли это — до конца дней оставить ее жить в этом страхе.

— Ты не должна играть роль судьбы, Барбара, — сказал Фернан.

— Но судьба однажды заставила меня в буквальном смысле споткнуться об эту историю, — настаивала она. — У меня такое чувство, что теперь и я тоже приняла на себя ответственность.

— Но это ведь чепуха!

— Эта бедная, старая женщина… Разве она не заслужила хотя бы в последние годы, оставшиеся ей, обрести немного мира и покоя?

— Ты хочешь сказать Лоре, что ей больше нечего бояться?

— Я считаю, что это не по-человечески — позволить ей и дальше жить в паническом страхе из-за преступления, которое стало неподсудным за давностью лет и за соучастие в котором ее и без того было бы достаточно сложно обвинить. Я не могу понять, — она с раздражением бросила толстую рукопись на стол, — почему Лора ни разу не воспользовалась советом юриста. За все эти годы!..

— Она такой человек, над которой всегда и во всех ситуациях господствовует страх, а страх — плохой советчик. Она, вероятно, не доверяла ни одному юристу и боялась разглашения тайны.

— Как можно только быть настолько оторванной от жизни! Адвокат ведь связан обязательством неразглашения тайны. Лора же…

Не договорив, Барбара уставилась на Фернана.

— Почему ты ей ничего не объяснил? Ты ведь знал ее тайну. Ты знал, что она изводит себя страхом и что этот страх беспричинный. Почему же ты ей ничего не сказал?

Он молчал, выдерживая ее взгляд, ни разу не моргнув. И вдруг Барбара все поняла. В молчании, которое повисло между нею и Фернаном, всплыла правда, ясная и откровенная. Фрагменты пазла соединились и дали ответ на все вопросы.

— Ты шантажируешь ее, — сказала Барбара. — Конечно. Ты ни в малейшей степени не заинтересован в том, чтобы она узнала, что с ней ничего не может случиться. Я готова спорить, что, при любой возможности, ты еще больше разжигал ее страх. Было совсем не трудно сладить со старой нервной женщиной, которую, как ты наверняка с полным основанием предполагал, еще Фрэнсис Грей держала в определенной неуверенности, так как для той ситуация могла быть опасной, и она должна была быть уверена, что свидетельница будет держать язык за зубами…

Она схватилась за голову.

— Боже мой, куда только подевался мой разум?.. Теперь все ясно! Вот почему Лора постоянно пребывает в таком отчаянном финансовом положении… Мне было понятно, что у нее не может быть много денег, но почему она испытывает такие трудности, я не могла себе объяснить. Но, конечно, поскольку ты постоянно требуешь с нее плату за молчание, она еле сводит концы с концами… — Она ненадолго задумалась, потом продолжила: — Вероятно, ты также разъяснил ей, что было бы очень опасно привлекать к этому делу адвоката. Ты наверняка что-то придумал — например, что его обязательство неразглашения тайны при убийстве теряет свою силу или аннулируется, если оно способствует уклонению от наказания, или что-то в этом роде. И если Лора в самом деле что-то слышала о сроке давности преступления, то ты явно выдумал для нее историю о том, что она не может больше быть привлечена к уголовной ответственности, но что у нее могут отобрать дом — так как еще неизвестно, имела ли право Фрэнсис, которая, совершив убийство, стала единственной владелицей Уэстхилла, легально передать его ей в наследство!

— Сразу видно изощренного адвоката… Я ведь сказал, что ты умная женщина, Барбара.

— Твоя мать умерла в семьдесят четвертом году. Можно предположить, что Фрэнсис написала свои воспоминания после этого; так как пролог, который она писала в последнюю очередь, а потом поместила его в начало рукописи, датирован восьмидесятым годом, можно заключить, что он был написан непосредственно перед смертью Фрэнсис. Лора по-настоящему забеспокоилась только тогда, когда узнала, что эти записи существуют, — и потом, конечно, когда стало известно, что есть еще один персонаж, который знает об этом, а именно ты. Но было слишком поздно. Единственного человека, к которому она могла бы обратиться и который мог бы ее успокоить, уже не было в живых: Маргариты. Она уже не могла помочь.

Фернан молчал.

— Она продала тебе за гроши почти все, что имела, — продолжала Барбара. — Ты хотел получить эту землю, и она была вынуждена тебе ее отдать. Та смехотворно мизерная сумма, которую она за это получила, лишь подтверждала то, что сделка состоялась де-юре. Конечно, это все происходило постепенно, в течение многих лет, и особо никому не бросалось в глаза. Никого не удивляло, что Лора продавала пастбищные земли. Зачем они ей, если она все равно не занимается фермой? Ее сестра считала странным, что она, несмотря на это, постоянно жалуется на проблемы с деньгами, но Лора же всегда находила что-то, о чем можно поплакаться… Она постоянно пребывала в таком настроении, будто вот-вот настанет конец света. Последним на очереди был дом — и ты добился бы того, что не удалось твоему отцу и деду: стать владельцем земель семейства Грей. Да, ты был на волоске от своей победы… Лора была бы вынуждена переехать к своей сестре или куда-то еще, и ты наверняка смог бы убедительно внушить ей, что для нее возникнут нежелательные последствия, если она прервет свое молчание.

Фернан слушал ее спокойно, слишком спокойно, как ей показалось. Потом спросил:

— Откуда ты знаешь, что она продала мне землю за гроши?

— Я нашла договоры. У нас не работало отопление, и я искала бумагу, чтобы разжечь огонь. При этом мне в руки попали ваши соглашения. Я была очень удивлена их условиями, но не додумалась до сути.

— А разве твоя мама не говорила тебе, что это неприлично — копаться в вещах других людей? — тихо спросил Фернан.

Его голос таил в себе опасность, несмотря на мягкость тона. Выражение его лица изменилось. Теперь в этих глазах появилось что-то, отчего у Барбары по коже пробежали мурашки. Она поняла, почему его жена выглядела такой испуганной. В один миг он превратился в мужчину, который буквально источал готовность к насилию, как неприятный запах. Ничто больше не напоминало в нем чуткого любовника из прошлой ночи, заботливого соседа, который привез еду, накрыл стол и, улыбаясь, смотрел, как она поглощает деликатесы. Теперь он был только врагом, непредсказуемым и переполненным затаенной яростью. И она была против него одна-одинешенька…