Арабы. История. XVI–XXI вв. - Юджин Роган

Если ООП хотела получить признание как палестинское правительство в изгнании, ей нужно было предъявить международному сообществу свое новое лицо. В 1973 году Арафат назначил представителем ООП в Лондоне Саида Хаммами. Уроженец прибрежного города Яффа, в 1948 году Хаммами вместе с семьей был вынужден бежать из Палестины. Он вырос в Сирии и окончил Дамасский университет, где изучал английский язык и литературу. Будучи убежденным палестинским националистом, Хаммами тем не менее придерживался умеренных политических взглядов и быстро наладил хорошие отношения с британскими политиками и журналистами.

В ноябре 1973 года он опубликовал в лондонской «Таймс» статью, где призвал к урегулированию конфликта между Израилем и Палестиной по принципу «два государства для двух народов». «Многие палестинцы, — писал он, — рассматривают создание палестинского государства в секторе Газа и на Западном берегу реки Иордан… как неотъемлемую часть любого мирного пакета». Он был первым представителем ООП, озвучившим подобное предложение. «Для народа, пострадавшего так, как пострадали мы, это станет первым важным шагом к примирению и установлению справедливого мира, который будет удовлетворять все стороны», под которыми подразумевался и Израиль. В примечании к статье редактор газеты подчеркнул, что Хаммами «известен как близкое доверенное лицо председателя ООП г-на Ясира Арафата» и что решение Хаммами публично изложить такие взгляды имеет «особую значимость»{27}. Через своего лондонского представителя Арафату удалось открыть канал коммуникации не только с Западом, но и с самим Израилем.

Израильский журналист и борец за мир Ури Авнери был воодушевлен статьей Хаммами. Семья Авнери иммигрировала из Германии в Палестину во времена британского мандата. В конце 1930-х годов он, будучи подростком, вступил в подпольную организацию «Иргун». Когда впоследствии его обвиняли в готовности вести переговоры с палестинскими «террористами», он отвечал: «Вы будете говорить мне о терроризме? Я сам был террористом». Авнери был ранен в войне 1948 года и три раза избирался в кнессет как независимый депутат. Несмотря на свои сионистские взгляды, Авнери всегда выступал за план «двух государств» — задолго до того, как эта идея нашла поддержку в арабском мире. Менахем Бегин обычно насмехался над ним в кнессете, спрашивая: «Где наш араб Авнери?»{28} Прочитав статью Хаммами, Ури Авнери сразу понял, что нашел среди палестинцев единомышленника.

В декабре 1973 года Хаммами написал для «Таймс» вторую статью, где призвал Израиль и палестинцев к взаимному признанию. «Израильские евреи и палестинские арабы должны признать друг друга как народы со всей полнотой присущих им прав. Это признание должно сопровождаться… созданием Палестинского государства, независимого и полноправного государства — члена Организации Объединенных Наций»{29}. Вторая статья Хаммами укрепила Авнери в предположении, что она отражает реальное изменение политики ООП. Если дипломат повторяет что-то дважды, можно быть уверенным, что он делает это преднамеренно. Хаммами мог призывать израильтян и палестинцев к взаимному признанию только с одобрения самого Ясира Арафата.

Авнери решил пообщаться с Саидом Хаммами лично. На Женевской мирной конференции в декабре 1973 года он познакомился с журналистом «Таймс» и попросил его организовать встречу с представителем ООП. Встреча была сопряжена с огромным риском для обоих. В атмосфере насилия и террора, царившей в начале 1970-х годов, и радикальные палестинские группировки, и израильская тайная служба «Моссад» не чурались убийства неугодных им личностей. Но Хаммами и Авнери были готовы пойти на этот риск, поскольку оба были убеждены в том, что в решении «два государства для двух народов» крылась единственная возможность остановить кровопролитие и установить между арабами и израильтянами долгожданный мир.

Их первая встреча состоялась в гостиничном номере Авнери в Лондоне 27 января 1974 года. Хаммами изложил свои взгляды, которые Авнери резюмировал следующим образом:

В ответ Авнери сказал Хаммами, что Израиль является демократическим государством, поэтому изменить политику израильского правительства можно только одним путем — сначала изменить израильское общественное мнение. «Общественное мнение невозможно изменить красивыми словами, заявлениями и дипломатическими формулировками, — сказал он Хаммами. — Это можно сделать только с помощью значимых поступков, которые затронут душу каждого человека, о которых будут говорить по телевидению и по радио, о которых напишут в газетах»{31}.

Но на тот момент ни Арафат, ни Хаммами не могли пойти дальше призывов к урегулированию по схеме двух государств в западной прессе, чтобы попытаться завоевать израильское общественное мнение. В атмосфере того времени открыто признаться в таком радикальном изменении курса для руководства ООП было равносильно самоубийству. Тем не менее, хотя встречи между Авнери и лондонским представителем ООП по-прежнему держались в строжайшей тайне, послание Хаммами, безусловно, сыграло свою роль в приглашении Арафата в Организацию Объединенных Наций. Через свои статьи в «Таймс» Хаммами дал знать западному миру, что ООП готова начать переговоры с израильтянами. И выступление Арафата на трибуне ООН должно было стать одним из тех «значимых поступков», которые, по мнению Авнери, могли бы убедить израильтян изменить свою политику.

Следующую крупную победу Арафат одержал в 1974 году внутри арабского мира. На саммите Лиги арабских государств в Рабате он взял верх над своим старым соперником, иорданским королем Хусейном, и добился признания ООП в качестве единственного законного представителя палестинского народа. В резолюции, принятой 29 октября 1974 года, лидеры арабских государств выразили единодушную поддержку ООП и подтвердили право палестинцев на создание «национальной администрации» на «любой части освобожденной палестинской земли» под руководством ООП. Резолюция нанесла сокрушительный удар по притязаниям короля Хусейна на Западный берег реки Иордан. Арафат покинул Рабат, существенно укрепив позиции ООП как палестинского правительства в изгнании.

Через 15 дней после победы в Рабате Арафат прилетел в штаб-квартиру ООН, чтобы добиться от международного сообщества признания того, что палестинский народ имеет право на национальное самоопределение. Переводить его речь на английский и французский языки должна была Лина Таббара, ливанский дипломат, наполовину палестинка. Она была впечатлена значимостью момента. «Я вошла в здание штаб-квартиры ООН сразу вслед за Ясиром Арафатом, которому оказали прием как главе государства, за исключением нескольких деталей протокола, — вспоминала Таббара. — Это был кульминационный момент для палестинского движения сопротивления, момент триумфа обездоленного народа и один из самых прекрасных дней в моей жизни». Когда Арафат взошел на трибуну Генеральной Ассамблеи ООН и весь зал встал, приветствуя его бурными аплодисментами, она испытала «невероятное чувство гордости» за то, что в ней течет палестинская кровь{32}.