О любви и не только - Людмила Каштанова

Ему нравился этот дом и хозяин тоже. Поэтому своих близких и дальних родственников, даже в своих тараканьих мыслях, не подпускал. Но их в этом доме не было, не водилось. Видимо, жильцы были чистоплотными. А сам он попал сюда случайно. Соседка Вени, хозяина квартиры, как-то была в гостях у своей подруги, а та не отличалась чистоплотностью, и если какой-то там таракашка иногда пробегал по кухне, то ее это не очень волновало.

Конечно, подвело его любопытство, имел он такую слабость: учуяв незнакомый запах, чем-то его привлекший, залез к ней в сумочку. Там пригрелся в уголочке, нашел крошку завалявшейся печенюшки, и увлеченный ее поеданием, даже не почувствовал, что его уже вынесли на улицу из квартиры. Помахивая сумочкой, женщина, ничего не подозревавшая о наличии такого ужасного существа, весело шагала к своему дому. Выпитая бутылка вина на двоих с подругой, придавала некую яркость и настроение. Люди казались добрее, а жизнь — веселее. Зайдя в подъезд и подойдя к своей двери, она открыла сумку, достала ключи, стала открывать дверь, но она почему-то не открывалась. Она поставила сумку на пол, вот тут таракану и представилась возможность быстро выползти из своего незапланированного убежища. Пока женщина портила свое прекрасное настроение, открывала неподдающийся замок, так как ему давно требовалась приличная смазка, тараканище, быстро прощемившись в дверную щель соседа, оказался в его квартире. Он понял, что дома никого нет, обследовал её. Ему понравилось это жилище и, найдя скромное местечко за шкафом, спокойно уснул.

Вот так он и прижился. А по своим тараканьим делам уползал в другой дом: ну, узнать новости, кто с кем подрался, сколько еще тараканчиков народилось, отведать свою подругу. Были такие места, где люди уживались с ними и они им не очень-то и мешали. Ну, если уж попадется какой нерасторопный, то прибьют его тапком или еще чем. Но в основном их почему-то дико боялись. Некоторые люди так орали — не кричали, а именно орали — увидев маленького, беззащитного, усатого и, как он себя считал, красивого таракана. Особенно женщины, некоторые входили в стопор, стояли, боясь пошевелиться, а ему вот даже нравилось, что он такой малюсенький по сравнению с человеком, вызывает такой страх и панику, и даже другой раз старался на пару секунд задержаться, не исчезать из вида, ну пусть еще стоит и трясется от страха. Никак он не мог понять, чем он был так страшен и опасен. Он не знал, что люди, которые их боялись, тоже себя спрашивали, что же эта тварь вызывает такое чувство ужаса, мерзости, негодования, и что они делают в моем доме?

Понятно, что начиналось срочное выдворение непрошеных гадов, лучшего слова не находилось.

— Да, — подумал таракан, — сколько же нас погибло и гибнет. Жалко же, свои ведь.

Поэтому в этой квартире старался не показываться на глаза хозяину. Но ночью он часто приползал к нему в постель, когда Веня уже спал крепким, беззаботным сном. Таракан двигал своими длинными рыжими усами, принюхивался, улавливая приятные запахи от тела человека, и, как ему казалось, пахло вкусной едой. Заползал на подушку, и смотрел, как Вениамин спит, похрапывая, запрокинув голову и приоткрыв рот.

— Вот люди, — думал таракан, — куда-то ходят, потом приходят, все время торопятся, всё бегом, всё в спешке, ну что это за жизнь?

Ему даже было жалко Веню, нету у него нормальной жизни. Да и спит вон один, а подруга где его? Вот у него самого есть же подруга, такая же рыжая только усы поменьше, обитала в соседнем доме, не очень далеко. Они любили веселиться, конечно, ночью бегали по потолку, играли в догонялки. В общем, нравилась она ему.

— А этот человек… Он даже редко когда смеется, всегда чем-то озабочен, и подруги, какие иногда бывают, такие же хмурые. Сядут друг перед другом, и давай умничать. Кто чего больше знает. Ну и скукотища! Хотя бы в догонялки поиграли, — так он рассуждал и ближе к утру уползал в какое-нибудь укромное местечко поспать.

В этот день была суббота, было летнее жаркое утро. У Вени был выходной и как-то для таракана, сидевшего в кухонном шкафу, и наблюдавшего за ним, было странным его поведение. Он был весел, даже что-то напевал себе под нос, готовил что-то вкусное, потому что его рыжие тараканье усы были в большом напряжении, если бы можно было сказать, что у него текли слюнки, то это было бы так.

Ближе к вечеру раздался звонок в дверь. Он услышал голоса: возбужденно-радостный Венин и женский, скромный, еле уловимый. Они зашли на кухню. Женщина принесла торт.

— Ну, я его сегодня точно попробую, — думал таракан, всё еще наблюдая из шкафа. Он уже проголодался, но терпеть и ждать он умел.

Потом Веня с подругой умничали, пили вино, ели торт. Ближе к ночи ушли в спальню.

— Ну, наконец-то, — подумал таракашка.

Стол был не убран, еды было — ешь — не хочу, а торт был очень вкусный.

— Вот бы всю мою родню за этот стол и мою подругу, — но это была сиюминутная мысль, проскочившая в его рыжей голове. Никогда и никого он сюда не приведет. Завалившись между тарелок, он немного вздремнул от сытости. Но еще нужно было добежать до спальни хозяина, привычку свою он не хотел менять даже сегодня. Надо же посмотреть и на его подругу. Он заполз на кровать, пробежался по одеялу, потом заполз на подушку, вначале к женщине, она ему не понравилась, даже не рыжая, волосы белые и не храпит, как Веня. А Веня с блаженной улыбкой спал, видимо ему снилось что-то очень приятное. Таракан подполз ближе. О, этот запах, он не любил запах спиртного, но задержался по привычке возле Вени. Потом опять подполз к женщине и стал ее рассматривать. То ли запахи спиртного на него подействовали, и он осмелел, заполз женщине на лицо, потерял бдительность. Сидел уже не чувствуя запаха спиртного, шевелил усами, а усы щекотали нос женщины и она от этого проснулась, хлопнула рукой по лицу, почувствовала под рукой что-то шевелящееся и крепко это что-то сжала с предчувствием чего-то нехорошего, стала кричать. Проснулся Веня, быстро включил свет. На кровати сидела подруга с вытянутой рукой и державшая в зажатой ладони что-то шевелящееся. И когда, наконец, она разжала пальцы, увидела таракана, он был придавлен, две лапы не двигались, полуживой и с оторванным одним усом. Женщина издала такой крик, что проснувшийся дом подумал, вот все-таки не врали, конец света наступил.

Веня даже не