Дракон. Черта - Евгения Кондырева

На следующий день друзья отправились в путь. За плечами у них снова были дорожные сумки, которые успела смастерить Эши из подаренного женщинами грубого холста.–

За нож, лук, старую кожаную флягу и припасы в дорогу было заплачено золотом. Не слушая возражений старика и женщин, лорд решительно развязал мешочек капитана Че–та. Конечно, приобретенное добро не стоило и четверти медной монеты, но путникам от души хотелось помочь Окайе, да и других денег у них все равно не было. Когда два желтых кружка легли на ладонь старого рыбака, из его выцветших глаз потекли слезы. Таким и запомнила его Эши: босым, в серой, развевающейся на ветру рубахе и блестящим на дрожащей ладони золотом.

Дети Окайи проводили их до самого леса, а там, отослав назад малышей, старшие вывели их на едва заметную тропу. Через несколько дней она должна была привести их в окрестности Кинтана. Собаки с самым независимым видом еще довольно долго трусили вместе с путниками, но постепенно отстали, решив, что выполнили свой собачий долг до конца.

Море заставило друзей на время забыть о том, что им предстояло, и до поры до времени по-своему берегло их, скрывая от главной опасности. Но все-таки Криш без малейшего сожаления расстался с ним, когда они повернули и вошли в лес.

Все понимали, что «легкая» часть пути окончится совсем скоро, и чем ближе они будут подходить к городу, тем больше будет опасность. По эту сторону пролива уже наверняка знали о побеге из Та-Сисса, крепости, которую хранила магия и из которой, как гласили легенды, убежать невозможно.

Южный лес выглядел совсем не так, как привычные Фиджину и Кришу их родные леса. Стволы сосен и неизвестных деревьев с желтоватой хвоей светились на закате мягким розовым и оранжевым светом. Лес был наполнен незнакомыми ароматами трав и листьев, чужими шорохами и голосами неизвестных птиц. Огромные валуны серого пористого камня то и дело преграждали едва заметную тропу. Под камнями ловчий не раз видел лисьи норы, но лиса не создана для того, чтобы ею обедали, а птицы только перепархивали с места на место, дразня неловких стрелков.

Прошло довольно много времени, пока они приноровились к старому, перекошенному луку, упорно не желавшему посылать стрелы в нужном направлении. Криш «колдовал» над ним на каждом привале, подтягивая или ослабляя тетиву, что-то зачищая, полируя, подгоняя. Наконец его труды увенчались успехом, и друзья получили на ужин запеченных на вертеле голубей.

Судьба оказалась благосклоннее к Южному Парксу, чем к Северному. По крайней мере здесь гораздо реже, чем на холодном берегу, встречались следы, оставленные драконами, и люди не испытали всех ужасов и бедствий, выпавших на долю северян. Завоевав Южные города и оставив своих наместников, наемники словно забыли о них, и южане, приноровившись к новым порядкам, стали жить дальше.

Кинтан был южным городом. Его высокие круглые башни были похожи на те, которые им приходилось встречать раньше, но у Кинтана было нечто, отличавшее его от других городов: его светлые стены слишком уж вольно сбегали и поднимались по склонам высокого холма. От этого создавалось впечатление, что город имеет несколько верхних ярусов, нависающих над нижним. Впрочем, так оно, наверно, и было.

Было и еще кое-что. Кинтан стоял не на самом берегу моря, и хотя он назывался портовым городом, на самом деле обязанности порта выполнял маленький городок Каюма, который безропотно принимал на себя всю тяжелую работу. Кинтан же, словно старший и более знатный родственник, милостиво позволял приблизиться к себе лишь через день пути после того, как нога моряка наконец касалась этого южного берега. Впрочем, с башен Кинтана в ясный солнечный день хорошо были видны море и корабельные мачты, замершие в порту Каюмы.

И странным само по себе было не то, что Кинтан продолжает богатеть и процветать, обнося крепостными стенами все большее пространство на огромном холме, а то, что Каюма вопреки всем законам торгового братства по-прежнему оставалась лишь маленьким, бедным портовым городком. Из года в год она щедро и бескорыстно дарила блага своего выгодного положения «знатному родственнику», скромно прячась в его тени, а Кинтан лишь благосклонно и милостиво принимал щедрые дары.

Выйдя из леса, путники ступили на широкую мощеную дорогу, по которой неспешно катились высокие крестьянские повозки, да время от времени, поднимая пыль, к городским воротам спешили всадники.

Теперь город был как на ладони. На главной башне Кинтана развевались штандарты Лорда-Государя королевства Тразан и еще какой-то неизвестный стяг. Легкие сумерки мешали друзьям рассмотреть алый с золотом рисунок на темном, почти черном полотнище. Взглянув на него, Ригэн нахмурился, но ничего не сказал.

Как бы там ни было, Кинтан был цел, и оставалось только гадать почему. Потому ли, что наемники по странной прихоти не тронули город, ограничившись рыбацкими деревушками на берегу, или оттого, что Правящий Кинтана дальновидно заключил союз с Рыцарями Дракона? Город за светлой крепостной стеной выглядел тихим и мирным, но все же путники решили заночевать у подножия холма, а утром двигаться дальше.

Они вошли в городские ворота вместе с десятком рыбаков, спешивших на базар с ночным уловом. На вид друзья мало чем отличались от большинства горожан, снующих спозаранку по улочкам Кинтана: такие же загорелые, босые, в такой же видавшей виды одежде.

Впрочем, южное побережье не слишком обременяло се–бя вопросами одежды. Летом здесь привычнее было видеть полуголых детишек, обнаженные, загорелые до черноты торсы матросов и легкие, чуть ниже колен юбки женщин. То, что в чопорных северных городах сочли бы верхом неприличия, здесь выглядело просто и естественно. Да и как иначе, если все вокруг – и раскаленный камень базарной площади, и ослепительно белые стены домов, и даже водосточные желобки вдоль улиц – к полудню раскалялось так, что город на несколько часов замирал, ожидая, пока солнце спустится пониже и вырастут спасительные густые тени.

Нет, знатные горожане, конечно, не в счет. Они укрывали тела прозрачными, прохладными тканями и прятали лица под покрывалами. Они появлялись на улицах в легких портшезах и не касались ногами, обутыми в дорогую парчу и кожу, горячих и пыльных каменных мостовых. Кинтан являл собой удивительную смесь роскоши и бедности, которая не была так явно заметна на севере.

С удивлением и гордостью Криш оглядывался по сторонам. Ведь и сам он некоторым образом был причастен к этому– городу. Здесь родились родители его матери. Здесь, возможно, родилась его мать. Только сейчас, глядя на окружающее великолепие, Криш вдруг задумался над тем, как де–вушка из южного города попала в далекий Ломрат. Почему ни Бьерк, ни Фаина никогда не рассказывали об этом? Не знали сами? И как в этом огромном городе разыскать своих родственников? Криш знал их имена, знал, что в Кинтане его деду принадлежала богатая лавка. Возможно, именно торговые дела и привели его когда-то за море, в Ломрат.

Легкий толчок в спину оторвал Криша от его мыслей. Он обернулся и увидел лорда, который, прижав палец к губам, кивком головы указывал куда-то влево. Краем глаза Криш успел заметить полыхнувшее в конце выбеленного солнцем переулка ярко-алое пятно.