Дракон. Черта - Евгения Кондырева

Позже, когда добычу зажарили на костре, ни Эши, ни Криш так и не прикоснулись к странным морским зверям – крабам, хоть Фиджин и уверял, что на вкус они очень напоминают кролика. (К слову сказать, на следующий день им пришлось познакомиться со зверем по имени черепаха. Он был куда симпатичнее морского рака, на вкус напоминал курицу и, как курица, нес яйца…)

Ночь наступила очень быстро. Сидя вместе с друзьями возле костра и слушая тихий плеск волн, Криш почти примирился с собой.

– Это ли не королевский пир? – мечтательно протянул Фиджин, передавая ловчему кувшин с отбитым горлышком. – Ручаюсь, что сам лорд Государь Тразана не каждый день пьет такое вино и ест такое жаркое.

Криш согласно кивнул. Странные ракушки стоили за–траченных усилий. Возможно, если приноровиться, то и жизнь возле моря можно сделать довольно сносной. А если раздобыть снасти и научиться ловить здешнюю рыбу…

– Эх, – вздохнул лорд, – жаль, что капитан Чет не догадался засунуть в сундук тарелки и пару кружек.

Они устроились на ночлег в еще теплом песке, и, засыпая, ловчий со вздохом подумал, что ему куда больше нравиться шелест листьев над головой и шалаш из веток, чем шум прибоя и ложе из песка.

А Фиджин долго лежал без сна. Близкое черное небо лучилось крупными звездами, и он невольно искал среди них знакомые созвездия. Легкий шорох заставил лорда повернуть голову: Ригэн осторожно встал со своего места и пошел к морю.

Прошло довольно много времени. Луна была уже в зените, а маг все не возвращался. Волнуясь, Фиджин поднялся и двинулся вдоль кромки прибоя, тщетно вглядываясь в жидкое серебро лунной дорожки.

– Я здесь, лорд, – негромко окликнул его знакомый голос.–

Фиджин не сразу заметил мага, сидящего в тени большого валуна.

– Я видел, как ты вошел в море, но не заметил, когда вышел.

– Ты чувствуешь море, Фиджин? – неожиданно заговорил маг. – Море дает силу и надежду, море дает покой.

– А еще оно убивает.

– Да, – коротко ответил маг. – Но оно напоминает мне мою страну.

– Почему ты никогда не говоришь о ней?

– Моя страна… – Маг замолчал. – Моя страна больна, лорд… И мне…

Ригэн вдруг оборвал себя и встал.

– Вы должны выучить язык Гранала, Фиджин, – совсем другим тоном произнес он.

Лорд покачал головой.

– Что тебя смущает? – осведомился Ригэн.

– Время.

Маг пожал плечами и подобрал с песка рубашку.

– Будем надеяться, что нам его хватит. Я хочу, Фиджин, чтобы никто не понял, что вы пришли с другой стороны Черты. Чтобы никто не понял, что этот язык не родной для вас, так же как вы не поняли, что язык Паркса чужой для меня. Слишком много зависит от этого.

– Ригэн, в Гранале живут люди?

– Да, лорд.

Море было тихим и прозрачным. С легким шорохом, послушное и кроткое, набегало оно на узкую полосу пляжа, стирая четыре неровные цепочки следов. Несколько раз над путниками пролетала та самая птица, которая обнаружила странные неподвижные существа на песке. Но птица давно забыла о них, ведь у нее было так много дел: в гнезде на скалах она оставила птенцов.

Еда была в изобилии. Пусть странная, непривычная, но сытная. Единственное, чего Кришу отчаянно не доставало, так это ножа, настоящего острого ножа. Да по ночам ему вдруг начал сниться хлеб. Горячий, душистый, поджаристый, только что из печи… Такой, какой пек в Ломрате старый, ворчливый, толстый булочник Пат.

И все-таки Криш отлично понимал, что какие бы неудобства ни причиняло им море, оно спасало от главного – здесь, на скалистом берегу, было трудно даже представить себе людей в алом, и по ночам они спокойно спали, не слишком заботясь о безопасности.

Прошло три дня. Ригэн оказался внимательным и на удивление терпеливым учителем. Он объяснял, повторял и снова объяснял, заставляя их запоминать десятки новых слов.

– Ты не узнаешь язык до тех пор, пока не научишься не только произносить, но и читать и записывать звуки, которые произносишь, – внушал Ригэн ловчему, которому гораздо тяжелее, чем лорду и Эши, давалось учение.

Криш только хмурился в ответ. Он понимал, что маг прав, но, честное слово, раньше он как-то не задумывался о том, как они будут объясняться с жителями другой страны. И потом магия… Разве Ригэн не мог чуточку… облегчить занятия, вместо того чтобы вдалбливать в их головы чужие слова.

Это был красивый и звучный язык. Но из троих учеников Фиджин был единственным, кому их настойчивые занятия доставляли удовольствие. А маг, не ограничиваясь речью, к ужасу Криша чертил на песке все новые и новые незнакомые слова и символы. И если ловчий все это время мечтал о ноже, то Фиджину отчаянно не хватало бумаги и чернил.

Они шли вдоль побережья уже шесть дней. А дни были на удивление длинные. Временами Кришу казалось, что они гораздо длиннее, чем обычно. Солнце вставало и еле-еле ползло к зениту, а затем так же медленно переползало на другую половину неба. А может, это казалось ему оттого, что слишком однообразным выглядел пейзаж вокруг. Скалы и море, море и скалы… Но ведь ловчему никогда не надоедали леса с их бесконечными деревьями!

А тут еще Ригэн со своими уроками. Однажды, замешкавшись, они были вынуждены всю ночь просидеть на узком камне, пережидая, пока с отливом немного спадет вода. Так маг не нашел ничего лучше, чем завести разговор о звездах и созвездиях, которыми был усыпан небосвод.

– Неужели в твоей стране такие же звезды, как здесь? – зе–вая, вяло протестовал ловчий, но Ригэн был очень серьезен.–

– От мира людей Гранал отличает лишь невидимая черта… А небо едино для всех. Детей Гранала с рождения приучают смотреть на ночное небо. И я не могу рисковать, не подготовив вас к этому.

Вздохнув, Криш подавил очередной зевок и послушно забубнил за магом незнакомые имена звезд.

Прошло еще несколько дней, прежде чем путники с радостью обнаружили, что берег стал более пологим. Плотный, утрамбованный волнам песок теперь все чаще перемежался с плешинами нанесенного разбитого ракушечника и крохотных камешков.

Все чаще на берегу и мелководье им попадались страшные свидетельства штормов, бушевавших возле этих бе–регов. Невидимые в час прилива рифы несли кораблям смерть. Полусгнившие, занесенные песком обломки преграждали им путь. На одном из них чудом уцелели обрывки парусов, но от вида трепещущих на ветру выбеленных солнцем лохмотьев становилось еще тоскливее. Глядя на то, что бы–ло когда-то гордыми кораблями, каждый невольно думал о том, какая страшная участь была уготована «Морскому коньку».

Фиджин первым заметил тропу, ведущую наверх. Совсем скоро они обнаружили полуразрушенные деревянные мостки – где-то поблизости было человеческое жилье.