Выход на «Бис» - Александр Владимирович Плетнёв

Вахта на мостике сохраняла канал с постом РТС постоянно открытым, выведенным на «громкую». В этот раз никакого «однообзора», антенны «Ангары» последовательно «вели» палубный штурмовик, транслируя данные на индикаторы системы привода, где на мерцающем зеленоватым отсветом экране, вектор движения «метки-цели» тянул кривую линию трассы самолёта, резво приближающуюся к месту нахождения чужих кораблей.

— Наш в зоне местоположения противника, — коротко донесли радиометристы.

— О, как! «Противника», значит, — поелозил в кресле командир. Сделав замечание, — что ещё это за такое «наш»⁈

В общем-то, всё шло штатно, если это слово применимо к такой далеко нештатной ситуации в целом. Як-39 пролетел вблизи и над местом «чужаков», на относительно небольшой высоте. Затем его метка растворилась в помехах от поверхности океана — уходя в правый разворот на западные румбы (именно «на западные», никоим образом не на пеленг крейсера), тем самым ещё удалившись, штурмовик скрылся за радиогоризонтом.

Время его ожидания не превысило расчётных минут.

Вновь метка воздушной цели обнаружилась уже направлением на северо-восток, самолёт уходил в сторону Исландии. Всё согласно плану. Единственное, оператор РЛС сообщил о затруднениях с идентификацией.

В следующий миг всякое спокойствие улетучилось! На радаре появилась ещё одна засечка!

— Цель № 2 по пеленгу 270! Курс на сближение с… целью «номер один»! Скорость…

Радиометристы быстро определили, что скорость у «номера два» примерно 900 километров в час.

— Этот наш?..

Выходило, что операторы РЛС ошиблись, перепутав «цели»: следующая на северо-восток — чужая, в то время как цель № 2 — совершивший разворот «Як». И он будто бы, если сопоставить векторы движения на экране радара, выходил на перехват.

Метки на экране РЛС сошлись, сливаясь и… расходясь, так мимолётно, что весь порыв командира (тут уж плевать на радиомолчание) распорядиться «срочно связаться с пилотом» попросту не поспел.

— Наблюдаю разделение! № 1: пеленг… дистанция… Цель № 2: дистанция на удаление, смещение к «норд-осту», смена эшелона.

В этот раз «эртээсники» точно установили через систему радиолокационного распознавания «свой-чужой», что резко ускорившийся, набирающий потолок самолёт, несомненно, Як-39.

На языке у Скопина так и вертелось, едва не срываясь: «Мне кто-нибудь объяснить, что это, мать его, было⁈ Что он там изобразил? В атаку выходил»⁈

Это шло вразрез со всеми приказами и намерениями сохранять своё инкогнито.

С другой стороны…

«Сами виноваты… прохлопали. Выход штурмовика на чужой самолёт в дурной видимости вполне мог носить случайный характер. Здесь же, пока разобрались с 'метками-целями» на радаре, там всё уже тю-тю. Короче, как всегда — в лучших традициях: обнаружили, опознали, сопроводили… прое…али.

Ничего. Сейчас. Скоро вернётся и сам всё объяснит'.

«Як» возвращался.

Взглядом с крыла

Навигационный расчёт оказался точным. Серый абрис первого корабля выплыл из марева слева по носу штурмовика. Пилот немедленно отклонил машину вправо, стараясь лавировать на нижних границах плотных облаков и на пределе видимости. Математика тут по дилетантски была проста: «Если я их вижу, едва угадывая силуэты, то маленький самолёт останется незамеченным наверняка».

Следом за первым, проявились очертания второго судна. Вид сбоку, как нельзя лучше обозначил характерную для боевых кораблей линейно-возвышенную схему: контуры надстроек, расположение орудийных башен.

Он даже не стал выжидать, когда «выплывет» третий мателот, прервал визуальный контакт, отвернув в сторону.

Оценить размеры увиденных кораблей издалека было сложно. Но для себя старший лейтенант решил, что это были линкоры. Как минимум линейные крейсеры. Отметив, чисто на эмоциональном восприятии, что издалека их неопознанность — эдакая тёмная масса железа, выглядела вполне грозно.

На скорости 900 километров в час разворот на обратный курс охватывал широкую дугу. Ему необходимо было просвистеть несколько километров на северо-восток, имитируя уход в сторону Исландии. Затем снизившись до «бреющего», спрятавшись за радиогоризонт, отворачивать на базу. Сиречь на палубу ПКР.

Чего он всё-таки не ожидал, так это встретить кого-то ещё и в небе (не было никаких данных о воздушных целях перед вылетом, как не поступило и других обещанных предупреждений с КП по факту вероятной опасности).

Цель показалась практически по курсу, и Як-39 однозначно нагонял. Скорость схождения (пока сохранялся большой разрыв дистанции) ещё не ощущалась, и прежде чем убраться в сторону, старший лейтенант вновь быстренько извлёк из ниши сбоку сиденья бинокль, поднеся к лицу, не без труда стабилизируя картинку в фокусе… самолёт слегка потряхивало. Характерный силуэт — распластанный крест прямокрылого моноплана мощная двадцатикратная флотская оптика буквально «подбросила» к глазам.

Навскидку определив, что чужой самолёт, похоже, одноместный (какой-либо турели сзади не наблюдалось), но каплевидный фонарь наверняка даёт прекрасный обзор, старлей поспешно поддёрнул «Як» выше, прячась в рассеянной вате подбрюшья облачного слоя.

Что-то его смутило.

Всё от ожидания. Детали чужой машины может быть и остались за гранью точечной оценки: тип самолёта и всё такое, но опознавательные знаки для того и наносятся на фюзеляж и крылья, чтобы их было видно.

Ожидал встретить белые звёзды американских ВВС. Либо английские — красный круг в синей окантовке. Или же на худой конец отличающиеся от метрополии кленовые листочки канадцев. Здесь же зацепилось за глаза что-то красное и цельное. Японские круги? Бред! Бред потому что увиденное показалось до боли знакомым.

Красные звезды!

Поэтому и не прекращал преследовать, нагоняя. Надеясь, что оглянись оппонент — не заметит. Сам-то, уйдя в обложную полосу сизых облаков, уцепившись лишь за тёмный ориентир в пелене (отведи взгляд — потеряешь), намеревался плавно вынырнуть и всё же посмотреть повнимательней, с кем встретился.

Разгонные качества реактивного самолёта действовали на него как уверенная гарантия преимущества.

Вообще он, Митиков Ю. И., лётчик-испытатель и старший лейтенант из запаса, чувствовал себя очень уверено. Щекотливая мысль, что сейчас кто-то так же как и он подкрадывается к нему сзади, отметалась как полностью необоснованная… (чтобы там не говорил кэп-каперанг о «Корсарах» и прочих «Мустангах»).

Приблизившись скачком, он прибрал скорость, примеряясь к более медленному визави. Затем отдав чуть ручку от себя, вывел штурмовик из мчащих навстречу рваных мглистых клочьев. Вскинув громоздкий бинокль:

«Тудыт твою мать! Так и есть»!

На фюзеляже и хвостовом киле летящего впереди самолёта чётко прорисовывались красные звёзды! Под остеклением фонаря шевеление — пилот башкой вертит. Однако явно не замечая, того что происходит позади… — выдерживая полёт на прямом курсе, лётчик явно сконцентрирован больше на водной поверхности… даже заметно, что подавшись вперёд.

«Разведчик»! — понимает Митиков, — на такой, достаточно низкой высоте и высокой скорости только успевай обозревать летящее под капот море'. Глянул на свои приборы — 500 км/ч.

«По нынешним меркам для винтового поршневичка, немало»…

Жизненный опыт и опасная работа давно научили его избегать ненужных рисков. Однако в голове как чёртик из табакерки выскочила авантюрная мыслишка:

«А если»?..

Подкрепляясь упрямым:

«Я должен удостовериться, иначе, зачем вся затея с разведкой».

Выверенным отклонением ручки управления, он увёл штурмовик вниз, так чтобы попасть в «мёртвую» зону летящего впереди самолёта, заходя из-под хвоста. Догоняя. И так же резко и, как считал, изящно и играючи всплывая, вновь уравнивая на мгновенье скорости, становясь почти крылом к крылу…

Опознавая, наконец: «Як-3»!

Реакция пилота поршневого истребителя была естественной на неожиданность — он как-то дёрнул головой, точно не веря, «подвисая» на две-три секунды, вытаращившись. Рефлексы опомнились, и переворотом, показав голубое брюхо и плоскости, «троечка» отвалила в сторону, стремительно оттягиваясь назад.

«Сейчас он виражнёт и зайдёт мне в хвост… маневренность у него под стать, — в свою очередь понимает Митиков, двигая РУД [76] на максимальные обороты двигателя, — хорош испытывать».

Як-39 реактивно разогнался до скоростей недоступных винтовому самолёту, уходя, пропадая за расстоянием и кучевой серостью.

* * *

За те недолгие несколько минут, что было ему лететь обратно, и послушный «Як» удерживался автопилотом и высотометром над самыми волнами, Юрий Иванович перебирал в голове произошедшую короткую встречу (не забывая вертеть головой вокруг, насколько позволял обзор из кабины — чем чёрт не шутит встретить ещё что-нибудь на маршруте).

Линкоры, советский самолёт в синем окрасе морской авиации, довеском к выловленной немчуре из потопленной субмарины — всё это многое меняло.

Неприятное,