Седьмая Линия. Летом в Париже теплее - Анастасия Валеева

В квартире все было перевернуто с ног на голову, как-будто в форточку случайно залетел небольшой ураганчик с Тихого океана. Дверки всех шкафов были раскрыты настежь, одежда и обувь валялись снаружи, под ногами вместо мягких ковров, которые были подняты со своих мест и теперь громоздились в углах комнат, хрустело битое стекло.

Семен Семенович неторопливо прошел по всем комнатам, не забыв заглянуть на кухню и в ванную с туалетом. Отдав короткие указания крутившимся в квартире подчиненным, Руденко сгреб с диванного сиденья наваленные вещи, поправил вспоротую обивку и со вздохом опустился на него, достав из кармана пачку сигарет. Закурив, он поднял маленькие темные глаза на Яну Борисовну. Та, отдав Джемме команду «сидеть», подняла лежавший на боку стул и удобно устроилась на нем. Перехватив выжидательный взгляд Руденко, молча отвела глаза в сторону.

— Ну, не молчи, не молчи, — Семен Семенович перешел на «ты» и нервно поерзал на диване.

Он и Милославская обращались друг к другу, то используя вежливую форму, то переходя на фамильярный тон — в зависимости от настроения и ситуации.

— Да я, собственно, оказалась здесь совершенно случайно, — улыбнулась Яна.

— Не крути, Яна Борисовна, — Руденко, дымя как паровоз, прищурил глаза, — знаю я твои отговорки.

— Ладно, — кивнула Милославская, посмотрев на Джемму, сидевшую слева от нее, и внимательно следя за Руденко, — я приехала сюда следом за моей клиенткой. То есть, я хочу сказать, что не уверена, что она пришла именно сюда, просто что-то меня заставило это сделать.

— Ага, — обрадовался лейтенант, пропустив последнюю фразу Милославской мимо ушей, — что за клиентка?

— Ее зовут Вероника.

— Хорошо, — поддержал Милославскую Семен Семенович, — а фамилия?

— Не знаю, — Яна пожала плечами.

— Она здесь живет? — привыкший к странностям Яны Борисовны, Руденко продолжал задавать вопросы, не удивляясь полученным ответам.

— Нет, — Яна покачала головой, — здесь жил ее любовник, Горбушкин Вячеслав Сергеевич, с дочерью.

— Ага, — снова обрадовался Руденко, — это уже хорошо, хотя мы в курсе, как звали хозяина квартиры.

— Ну вот, вы все знаете.

— Мы-то обязаны это знать, — нравоучительным тоном произнес лейтенант, — а вот откуда это знаете вы, Яна Борисовна?

— Черт возьми, Сема, — вспылила Милославская, — ты же знаешь, что я не все могу тебе объяснить, чаще всего я и сама этого не понимаю. Фамилию мне назвала Вероника, а в квартиру привела Джемма.

Не в силах больше сидеть, Яна вскочила со стула и быстро прошла в спальню. Так и есть, вот она, черная голова со сросшимися бровями… диадема… Со стены на Яну Борисовну смотрела деревянная маска. Это от нее исходили волны странного беспокойства, заставившие Милославскую подняться со стула. Невнемлющее лицо прямо-таки источало тревогу.

Яна взглянула на картину, висевшую на стене, по-прежнему стоя перед маской. На ней были изображены два мужчины и женщина, обнимавшая одного из парней. На оранжевом фоне ее одетое в красное платье тело застыло в причудливом змеевидном извиве. Умопомрачительно тонкая талия, казалось, вот-вот переломится. Яна пару минут стояла как вкопанная, созерцая эту странную картину.

Она приблизилась к полотну и смогла различить в правом нижнем углу черные буквы: «Les femmes trompent comme les hommes». Яна знала французский в достаточной мере, чтобы суметь перевести эту фразу: «Женщины обманывают также, как и мужчины». Смысл ее видения стал ясен ей самой. Сидя перед Вероникой, она видела эту комнату, когда сюда входила знакомая последней.

А вот и девушка — Яна посмотрела на большую, заключенную в деревянную рамку фотографию. На ней дочь Вячеслава стояла, облокотившись на стол из черного дерева, на котором застыла негритянская маска. Яна машинально сунула руку в карман, достала сигареты и зажигалку, нервно закурила, продолжая рассматривать фото. На нем Рита была облачена в подобие сари, открывавшим одно плечо. На шее — восточное украшение, на руке — серебряный браслет в виде трех параллельных цепочек, на пальце — кольцо с изумрудом. Шкаф-купе был открыт. Яна подошла к нему, едва не споткнувшись о красную сумку. Она подцепила ее за две тонкие стильные ручки и подвинула. В одном из отделений шкафа висело несколько мужских костюмов.

— Ну что ты здесь копаешься? — возник на пороге покручивающий ус Руденко, — моим парням надо прочесать территорию.

— Дай мне пару минут, — умоляюще посмотрела на Три семерки Яна, — что-то меня беспокоит.

— Давай заканчивай. Видит Бог, нет тут ничего интересного, — он прошел к окну, окинув комнату сонным взглядом.

— Это и есть его дочка?

Руденко кивнул на висевшую на стене фотографию.

— Да. Вероника, моя клиентка, разыскивала ее, потому ко мне и обратилась.

— Лучше бы к нам обратилась, — зычно хохотнул Руденко.

— Сема, я тебя прошу, дай мне поколдовать, — Яна тронула рукой один из костюмов.

Ее сигарета неожиданно погасла. Она чертыхнулась и полезла в карман за зажигалкой. Яна стояла возле шкафа и не могла понять, почему чувствовала такую тревогу. Ее руки дрожали. Она выронила сигарету. Руденко с видимым беспокойством наблюдал за нею.

— Этак ты, матушка, квартиру спалишь, — укоризненно качнул он головой. — Что с тобою? «Байки из склепа»? — пошутил он. — У меня сын-оболтус их смотрит…

— Сема, еще минута и я освобожу комнату, — она выразительно взглянула на Руденко.

— Хорошо-хорошо, — поднял он вверх руки, — только будь осторожна с этим.

Он кивнул на пол, где валялась сигарета. Как только он покинул комнату, Яна присела на корточки и подняла потухшую сигарету, но снова зажигать ее медлила. Она протянула руку и опять коснулась того самого костюма, потом, собравшись вся, сняла его с вешалки. Обычный темно-синий деловой костюм. Но у Яны было такое ощущение, что его ткань заряжена мощной энергией.

«Странно», — подумала Яна, усаживаясь на пол. Она запрокинула голову и прикрыла веки. Внезапно она почувствовала себя разбитой. Она сегодня много работала, ей нужно отдохнуть. Яна с усилием поднялась, не понимая, отчего так горестно сжалось у нее сердце. Вслед за щемящим беспокойством ее душу поглотил самый настоящий страх. Она ценой громадных усилий подавила его в себе и, взяв ножницы, как в тумане, срезала пуговицу с пиджака. Опустив ее в карман, поплелась в гостиную.

Когда Яна вышла из спальни, она была бледной, как полотно.

— Ну-ка, мальцы, — раздался бас Руденко, который увидел, что у Яны подгибаются ноги.

Двое ментов в бронежилетах удивленно посмотрели сначала на начальника, потом на Яну.

— Держите ее, — Руденко сам уже спешил к Яне.

Он и еще один мент усадили ее на распотрошенный диван. Джемма растянулась у ее ног.

— Как ты?