Матон - Оливия Янс

— Энджел, Матон на месте? Его свора будет ждать, вчера он маякнул, я перехватил часть сигнала. Не заезжайте на перевал. До связи, — в дверь стучат. Биалис, наверное, из-за ноги Эмилии.

— Здорово.

— Доброе утро. Буря еще не улеглась? Я начинаю волноваться, опять осматривать ее травмы.

Интеллигент хренов, Но одному богу известно, из какого дерьмового состояния он нас откачивал. Сшить человека по кусочкам, и он будет как новенький, под силу не каждому. У этого человека дар.

Такая хрупкая, через футболку вижу, как проступают ключицы, молча, смотрит в окно на прибой, глаза печальные. Послушаю, что расскажет врачу.

Эмма

Открываю глаза, только запах зверя напоминает о том, что он спал рядом. Ловлю себя на мысли, что расстроена, не увидев его. Да и с чего бы? Вчерашний вечер на кухне самое милое, что случалось со мной за последнее время, стоило порезать ногу ради того, чтобы ощутить его заботу, а не гнев. Морщусь, наступив на нару. Привожу себя в порядок, дико хочется, есть, даже в спальне чувствую запах оладий. Хромаю, но Медведя в кухне нет, Ос сверлит меня глазами, полными призрения, наверное, нос все еще болит. Что ж, сам такую работу выбрал. Милая старушка из дома в горах.

— Здравствуй, милая, — двигает мне тарелку оладий. — Сметанка, варенье, мед.

— Мед, спасибо. Есть кофе?

— С молоком?

— Угу.

— Ося, будешь еще? — старушка подкладывает оладьи в его тарелку.

Я хмыкаю, Ося блядь, головорезы чертовы. Он стреляет глазами в мою сторону. Кому-то звонит, идя к выходу, после услышанного мне становится не по себе. Куда поехал Медведь? Кто он такой? Какой еще перевал?

— Эмма, доброе утро, — Биалис, пытается выискать на мне травмы. Его уже вызвали для осмотра?

— Привет. Не стоило приезжать, я ногу порезала и только. На стекло наступила.

— Я уже тут, пошли, посмотрим.

В ванной он промывает порез, говорит о том, что лучше бы зашить, но я наотрез отказываюсь, само зарастет. Меня мутит от одного вида этой корявой иголки.

— Ладно, обморока не хватало. Сильно впечатлительная?

— Все что касается медицины и ваших приборов, да.

Он улыбается, от него так и исходит спокойствие и невозмутимость.

— Какой вы доктор?

— В смысле что лечу?

— Да. Вы так спокойны, учитывая происходящее. А мне бы психолог не помешал…

— Я больше люблю что-нибудь разрезать и сшить, Эмма…

Я даже отняла ногу, но он мило улыбнулся.

— Да я шучу, меня бояться уж точно не стоит.

— Вы отличаетесь от этих людей, вас тоже держат здесь насильно?

— Нет, и Эмма… — он взвешивал слова на языке, — тебе стоит попробовать изменить тактику, если ты хочешь чтобы ситуация поменялась, — не только спокоен, но и деликатен.

— То есть?

— Не дерзи Матону, вот увидишь, все изменится.

Глаза узковаты, черные брови и широкие скулы.

— Биалис это имя?

— Да, традиционное казахское имя. Переводится как справедливый.

— И тебе оно соответствует?

— Надеюсь, что да.

Провожу день в библиотеке. Помню, там был компьютер, но они не дураки, интернета нет. Достаю камеру и несколько старых флэшек. Просматриваю отснятый материал, есть даже фото давностью в несколько лет, что-то, что нравится особенно, я не удаляю. Как бы хотелось к морю, интересно, тут есть маяки? В дверь звонят, отвлекаюсь. Любое происходящее тут — событие, когда сидишь в заточении. Выхожу из библиотеки ближе к вечеру, Ос уплетает пиццу, жадно растягивая сыр. Протягивает мне кусок, предлагая присоединится. Ну, надо же, какой душка. Но если честно я обожаю пиццу. Тянусь за бутылкой пива, он мотает головой.

— Да расслабься, его тут нет.

— Смелеешь на глазах.

Я уже поняла, что я тут для Медведя, и он вряд ли кому-то позволит притронуться ко мне.

— Жизнь учит, — один уголок рта слегка поднимается в подобие улыбки. Грозный парень. Светлые волосы и серые глаза. Красив. Интересно, как бы выглядела его девушка. Подобные мысли о Медведе не появлялись. Ни одна женщина в здравом уме не свяжется с этим зверем. Наверняка подобные «отношения» это все, на что он способен, а точнее что ему нужно. Безвольная кукла, не смеющая сказать слова против. Ос, как бы меня не бесила его высокомерная ухмылка, все же был земным парнем.

— Что уставилась? Ешь. И поставь пиво на место.

Ос забирает бутылку из рук и ставит на край стола.

— Где мой тюремщик?

— Не понимаю о ком ты.

— Где царь черноморский его величество Медведь?

— На работе.

— Он военный?

— Подслушивать не вежливо, мама с папой тебя не учили?

— Папа умер когда я была в шестом классе. Мы попали в аварию, вместе с ним погиб мой старший брат. А мама… скажем так, она бы предпочла, чтобы на месте брата была я. Так что, нет, не учили…

Молчит, смотрит в телефон, плевать он хотел, что было у меня в детстве. Я должна попытаться стащить его мобильник, всего одно короткое смс может спасти меня.

Демонстративно открываю бутылку и делаю глоток. Холодное и резкое.

— Где мое пальто?

— Твое, разве?

— Надо вернуть его владельцу, там были деньги, две тысячи рублей.

— Поехали, вернем.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Серьезно?

— В машине будешь сидеть, не радуйся.

Я знаю, что он меня не выпустит, но все равно взяла с собой камеру, может, уговорю подъехать к морю.

Ос звонит в ворота, о чем-то не долго, говорит. К воротам выходит охранник, забирает пальто, в карман которого я вложила записку со словами извинения.

— Остап…

Молча, смотрит в зеркало заднего вида, глаза холодные как сталь.

— Клянусь, я и на метр от тебя не отойду.