Случайный хозяин для невольницы - Маргарита Дюжева

Как ни странно, пока я колдовал над ее ногой, она не плакала, не ныла, не стонала. Только морщилась от боли, но не издавала ни звука.

— Все будет хорошо, — ободряюще улыбнулся, — теперь все будет хорошо.

Киара покорно позволила взять себя на руки, и даже когда я снова обратился в боевую ипостась не стала вырываться. Только обреченно глаза прикрыла и затаила дыхание.

— Прости. Я знаю, что зрелище не для слабонервных. Но так будет быстрее, — пояснил ей на ходу, уже направляясь обратно в лагерь.

* * *

Перед самым куполом я снова стал самим собой, чтобы лишний раз не наводить шороху в лагере. Вид боевого джина с окровавленной девицей на руках — зрелище не для слабонервных, тем более на ночь глядя. Переполох поднимется, Овеон опять лютовать начнет. Нет, нам этого не надо.

— Ты как? — слегка встряхнул Киару, чтобы не засыпала.

Она была бледна, как смерть и отчаянно кусала потрескавшиеся губы, но держалась, как стойкий маленький солдатик. Тряпка, которой я перетянул ногу, уже намокла от крови. В воздухе чудился ее сладковатый аромат, заставляя трепетать мою вторую ипостась, которая была бы очень не против продолжить начатое — вернуться в долину и рубить тварей всю ночь напролет. Странный всплеск кровожадности меня не смутил. Бывает. Входишь в раж и все, весь мир сводится к острию клинка, но сейчас есть вещи поважнее.

— Я очень устала, — тихо призналась рыжая.

— Спать нельзя! Почти пришли.

Впереди уже маячило двухэтажное здание, в котором обосновался лазарет Дестины. Второй этаж был полностью погружен во тьму, а на первом настороженно светились несколько окон, сообщая, что целители не дремлют и даже в столь поздний час готовы принять нуждающихся.

Я взбежал по ступеням, плечом толкнул дверь и ввалился внутрь. Маленький колокольчик тихонько звякнул, сообщая о моем вторжении, и в дверях тут же появился Бэн —седовласый суровый лекарь, с длинной бородой и черными, словно ночь глазами.

— Сюда! — едва заметив мою истерзанную ношу, он распахнул дверь в первую попавшуюся палату, — клади ее.

Киара испуганно озиралась по сторонам и непроизвольно цеплялась в мою рубашку. Этот неосознанный жест почему-то отозвался тоской в душе.

— Все хорошо. Сейчас тебе помогут, — улыбнулся ей через силу и бережно опустил на койку.

Бэн уже выставлял на столик несколько разномастных бутылочек.

— Выпей это, — щедро плеснул в стакан янтарно-желтой настойки.

Девушка метнула на меня быстрый взгляд, будто ожидая совета, а потом приняла стакан и сделала глоток. Наверное, это была жуткая отрава, потому что Киара сморщилась, словно сухофрукт, закашлялась, и из глаз градом покатились слезы.

— Что стряслось? — лекарь тем временем ловко срезал наскоро сооруженную повязку.

— Мильган присосался. Я его снял.

— Мильган? Где она его нашла? В лагере? — он аккуратно отогнул ткань от раны, и меня передернуло от открывшейся картины.

Казалось бы, просто окровавленная дыра. Если бы я увидел такую на ком-то из войнов, сказал бы подтереть сопли и терпеть, но на тонкой, девичьей ноге это выглядело чудовищно. Темная кровь мазками покрывала светлую кожу, создавая причудливые узоры. Рваные края местами потемнели и запеклись, но сердцевина раны продолжала сильно кровоточить.

— Нет. За его пределами, — пришлось сознаться в том, что мы покидали Дестину.

— Что она забыла ночью за куполом?

Киара беспомощно уставилась на меня, не зная, что ответить.

— Она неместная, хотела прогуляться, — соврал, глядя ей в глаза.

— Нашла время для прогулок, — проворчал Бэн и налил в стакан еще одно снадобье. В этот раз темно-зеленое, — пей!

Рыжая с обреченной покорностью приняла лекарство и, зажмурившись, проглотила его, после чего затрясла головой в тщетной попытке продышаться.

— А теперь будет больно, — предупредил строго целитель, — я должен убедиться, что в ране не осталось ничего постороннего. Держи ее.

Да, чтоб тебя!

— Давай-давай, держи. А то дергаться начнет — еще больнее будет.

— Погасите ее боль, — я сам не понял: то ли попросил, то ли потребовал.

— Хельм, не тупи! Ты же знаешь, что нельзя никакой магии, пока не убедимся, что в ране нет остатков Запределья.

Я прекрасно это знал.

Не сосчитать, столько разорванных парней я приносил на своих плечах из долины в лазарет. Видел тысячу раз, как действуют лекари. Знал каждый их шаг и никогда не вмешивался.

Но с Киарой не смог смолчать. Мне было ее жалко, настолько что в груди ныло. Это я притащил ее в эту дыру, из-за моего недосмотра она сбежала.

— Держи! — скомандовал Бэн, подступая ближе.

— Прости, — я обхватил ее за плечи, придавливая так, что шевельнуться не могла. Она смотрела на меня, широко распахнув глаза и в них плескался такой ужас, что кожей его чувствовал.

Бэн сдавил ей бедро, провел сильно надавливая пальцами вокруг раны, прощупывая, проминая, пытаясь найти что-то чужеродное. Киара тихо стонала, не подозревая, что это только начало. Когда пальцы лекаря коснулись краев раны, она вздрогнула, тяжело задышала, и на ресницы снова навернулись слезы.

Я продолжал держать и смотреть на нее, не в состоянии хоть чем-то помочь. Бен тем временем добрался до центра — наполненного кровью отверстия, которое проделал мильган. Замер на секунду, с сожалением взглянул на Киару, и запустил палец в рану.

Она все-таки закричала. Во весь голос. До визга, до хрипоты. Забилась в моих руках, пытаясь освободиться. Но что может хрупкая девчонка против здорового мужика? Это же борьба мышонка с барсом.

— Тихо. Тихо. Сейчас все закончится, — беспомощно повторял я, продолжая держать, и чувствуя себя в этот момент полнейшим козлом. — Долго еще?

— Не торопи. Я должен проверить, — Бэн сосредоточенно прощупывал рану изнутри.

Киара уже рыдала в голос, захлебываясь криком и слезами.

А я все держал. Мне кажется, прошла целая вечность, но на самом деле всего пара минут, не больше. Бэн действовал быстро, осторожно, профессионально. Никто бы не смог провести осмотр лучше него. Я знал, что он делал все возможное, но хотелось заорать, чтобы шевелился быстрее.

Истошный крик оборвался на середине. Киара закатила глаза и обмякла, потеряв сознание.

— Все, — лекарь вынул палец, и следом за ним из заново развороченной раны начала толчками выплескиваться кровь, — Чисто.

Лишь убедившись в том, что ничего постороннего в