До встречи в книжном - Василий Ракша

талмуд в тонкой пленке, хлопает на Джесси накладными ресницами со стразами, а потом хлопает пальцами по сенсорному экрану телефона, проверяя время. Адам узнает этот взгляд. Это взгляд человека, который спешит на день рождения.

Взгляд Джесси он тоже узнает. Он называется: «Лишь бы только это был подарочный пакет».

– Вы можете завернуть в бумагу?

Перед его глазами разворачивается драма.

– М-могу, – чуть не плача отвечает Джесси.

Разумеется, Адам идет выручать. Он демонстрирует посетительнице всю блестящую обертку, которая есть в магазине, а Джесси из-за ближайшего стеллажа смотрит на него благодарным, но слегка зашуганным взглядом.

– Что-нибудь еще? Ручки, магниты, санитайзеры для рук?

– У вас есть жвачка?

Довольный экспедицией к праздничному стенду, Адам упаковывает «Историю демонологии: оккультизм сквозь века» и рассчитывает девчонку.

– Джесси, ты одна. Я курить. Поправь бейдж.

– Для вас все что угодно! – Она впихивает на полку коллекционное издание «Некрономикона» размером с ее голову. – Сэр.

Я старше тебя на полтора года, прекрати называть меня сэр.

Мне двадцать три, прекрати называть меня сэр.

Хотя если ранжировать всех работников по мешкам под глазами, то я даже гранд-сэр.

На перекуре Адам запивает сигарету персиковым соком, разглядывая женщин в красивых юбках – работниц промоакции выпендрежных конфет в местном супермаркете, – и открывает заметки.

Из заметок на него смотрят десятки оборванных идей и фраз.

«Это не было смертельной проблемой: достаточно большой, чтобы опрокинуть в себя три шота, сказать боссу, что заболела, спать на следующий день до двенадцати и проснуться так, будто бы всю ночь плакала, но не смертельной».

«Романтическая комедия про любовь двух галактик?????».

«Он себе говорил: “Не наделяй эти обстоятельства большей властью, чем у них уже над тобою есть”».

Пальцы порхают над клавиатурой, но так и не касаются экрана. Сначала Адам ловит мысль за хвост: «Женщины, юбки, тюльпаны. Тюльпаны можно срезать. Юбки похожи на тюльпаны».

Хм.

Око Разрушителя смотрит на него изнутри его мозга, и Адам уже не уверен, художественное ли это преувеличение.

Ты не можешь знать наверняка, как внеземной монстр решит понаблюдать за тобой в этот раз: из глубин твоего сознания или через камеру телефона, как извращенцы в скайпе.

Цепочка рукопожатий от простого предложения до простого конца света оказывается короче, чем хотелось бы.

Это как-то убивает весь писательский аппетит.

Адам растирает окурок об бордюр. Литература литературой, Разрушители Разрушителями, а любимый книжный от Джесси нужно спасать.

Доставая с верхней полки том древнегреческой поэзии для приличного студента, Адам думает: ему нужен совет. Было бы классно, если бы Фил Нейман все-таки отвечал ему в твиттере.

@филнейман, что вы делаете, когда вам больше не хочется писать примерно никогда?

@филнейман, привет. подскажите, пожалуйста, как вы боретесь с писательской хандрой.

@филнейман, скажите, вас когда-нибудь третировал космический монстр, заставляя дописывать опус про девочек-волшебниц? если да, то как вы с этим справляетесь?

Адам вот ни черта не справляется.

На самом деле Адам не уверен, что Фил Нейман смог бы ему помочь в этой ситуации: все-таки у него никогда не было опуса про девочек-волшебниц, только серьезные и крутые книжки. С другой стороны, когда Фил Нейман вообще ему помогал, верно?

Все эти мысли отравляют Адаму рабочий день.

Ну и пожалуйста. Зато завтра у Адама выходной.

* * *

В три часа ночи Адам обнаруживает себя за ноутбуком. Завтрашний выходной позволяет пописать. Не свой роман тысячелетия, нет, – упаси господь, ему еще дорога судьба человечества, – а так. В стол. В шуточку. Ничего серьезного.

Закончив на моменте, где некая Салли раздувает вересковый порошок на кладбище в попытках определить неупокоенного духа, Адам вспоминает: у него уже есть Салли – так зовут маму Хлои, героини «Прикольной истории…» (черновое название, требуется доработка). Это были бы… господи, это реально были бы неплохие флешбэки.

Адам отъезжает от рабочего стола, массируя уставшие глаза. Кажется, он сам себя переиграл. А следом он чувствует…

Ладно. Второй раз это не так страшно, как первый.

В этот раз голос вежливо решает не влезать ему в голову:

– Землянин Адам, Разрушитель не понимает, почему ты не пишешь. Как история землянки Салли связана с историей землянки Хлои?

– Мне казалось, ты фанат, – уличающе говорит Адам, откидываясь в кресле.

Глаз, являющийся Разрушителем, медленно плывет по его комнате:

– Разумеется. Разрушитель нарушил неписаное правило триста семнадцать, запрещающее отсрочивать конец квадранта по причинам, не указанным в списке «Мальхазар». Сие было сделано исключительно ради «Прикольной истории…».

– Тогда бы ты помнил, что Салли – мать Хлои.

Да, он сам вспомнил об этом только что. И? Ему-то не нужно придерживаться никаких «Мальхазаров».

– Невнимательность Разрушителя скандальна, но заслуживает прощения. Земной ритуал принесения извинений будет тут уместен. Как Разрушитель может искупить свою вину?

– Попросить тебя не уничтожать квадрант, или как ты это называешь, будет слишком?

– ЗЕМЛЯНИН АДАМ СЛИШКОМ МНОГО НА СЕБЯ БЕРЕТ.

– И хватит называть нас всех землянами. Просто Адам, – педантично исправляет он, играясь с сережкой в ухе. – Стоило попытаться.

– Разрушитель хотел убедиться, что Адам выполняет свою часть сделки…

Свою часть чего?

– …иначе Разрушителю пришлось бы РАСЩЕПИТЬ ЗЕМЛЯНИНА АДАМА НА АТОМЫ, ПРЕДВАРИТЕЛЬНО УНИЧТОЖИВ ВСЕ, ЧТО ЕМУ ДОРОГО.

В себя Адам приходит через несколько часов мертвого сна в постели.

В постели?

Адам щупает покрывало: родное покрывало, которое брат передал ему из родительского дома, старое и колючее, спутать с чем-то трудно.

Он в своей кровати.

Видимо, Разрушитель каждый раз куртуазно подхватывает его ловкими щупальцами и опускает на перину, а потом растворяется в тумане, напоследок заправив ему прядь за ухо.

…

Хм.

Ну уж нет.

Адам переворачивается на другой бок. Шесть утра выходного дня плохо сочетаются с такими вопросами.

* * *

Маргарет просит так, будто бы речь идет про кокаин:

– Достань мне еще.

На стол приземляется сборник детективных рассказов про спецагентку Веронику Револьвер. С обложки Вероника целится Адаму в лоб – вся такая в бежевом плаще нараспашку и драматичном кружеве чулок.

Адам устало моргает, глядя на Веронику, потом не менее устало – на Маргарет, и этот мырг такой длинный, что, кажется, он успевает посмотреть первые кадры кошмара про то, что ему снова придется пойти в выпускной класс.

– Адам?

Маргарет несколько раз по инерции проводит расческой по волосам и замирает.

– Извини, что наседаю, мне казалось, что тебе несложно, ну я и… – продолжает она.

– Мне несложно, – зевает он, подхватывая наманикюренной рукой книжку и принимаясь ее листать. – Так, ну, вроде все в порядке. Но ты все равно прекращай читать, когда красишься, потому что покупка, э-э-э, сборника «Выстрел в сердце и другой криминал» в наш бюджет на месяц не входит.

– Духовная пища важнее! – провозглашает Маргарет и убегает натягивать джинсы.

В отличие от Адама, Маргарет еще умудряется ходить на свидания.

Книжки для нее Адам начал брать полгода назад, когда она страдала после расставания со своей школьной пассией. Адаму всегда было сложно поддерживать других людей – особенно когда они встречались с теми, кого он уже три года советовал бросить, – но Маргарет заслуживала его заботы. Ничего, кроме книг, Адам об этой жизни не знал, так что проявлял участие как мог.

Ведь что может отвлечь лучше, чем Она – та самая идеальная книга, которая ждет тебя на полке? Совершенная. Своя для каждого.

– Кстати, – Маргарет выглядывает из соседней комнаты, – я слышала, как ты долбил по клавиатуре полночи. Думала, что соседи придут жаловаться на то, что мы делаем ремонт в четыре часа утра.

– Не преувеличивай, это не было настолько громко, – уличает Адам.

– Да в этом нет ничего плохого, – отмахивается она. – Ты пиши. Соседей я на себя возьму, если что.

Адам принимается жевать печенье, чтобы не мычать все эти «очень мило с твоей стороны». А она ведь даже не видела ни кусочка из того, что он пишет, – только его статьи в школьную газету семь лет назад – и тут такое вовлечение.

Перекинувшись еще парой фраз с Маргарет, Адам уползает к себе.

Ладно. Допустим.