Мэри и ведьмин цветок - Мэри Стюарт

Все оказалось так просто, что уже не удивляло. Маленькая метла лежала там, где Мэри ее оставила, и, вероятно, спала. Когда Мэри сжала черенок, метла подпрыгнула, лягнулась и едва не вырвалась из рук. Но теперь Мэри знала, что делать. Она выдавила сок цветка на ладонь, провела ладонью по черенку и скомандовала:

– А ну замри!

Маленькая метла подчинилась.

– Так-то лучше, – заметила Мэри.

Она засунула фонарик и книжку поглубже в карманы, оседлала метлу, погладила – уже нежнее – черенок липкой ладонью и воскликнула:

– Аэндор-колледж, главный вход, и побыстрее, пожалуйста!

Метла, для видимости слегка дернувшись, взвилась в воздух и устремилась к ближайшей россыпи звезд.

Мэри не пыталась оценивать ни высоту, ни расстояние. Ощущения от полета были острее, чем при дневном свете: в темноте звезды, кружась, проносились мимо. Мэри мчалась словно через фейерверк, звезды мигали и вспыхивали, а там, где пролетала маленькая метла, в воздухе загорались искорки. Затем звезды остались позади, их заслонили деревья парка, и метла опустилась на лужайку перед колледжем.

Как и было велено. У подножия главной лестницы.

Мэри спешилась. Метла стояла как вкопанная. Девочка прислонила ее к стене, дружески похлопала по черенку и прошептала:

– Жди меня здесь и веди себя хорошо. Я скоро.

Мэри некоторое время постояла в тени, всматриваясь в темноту и прислушиваясь. В окнах света не было, петушок-флюгер заснул. Впрочем, все звуки заглушал шум ветра в кронах. Ветер усилился; похоже, надвигалась гроза. Слившись с глубокой тенью между стеной и лестницей, Мэри достала фонарик и книжку.

«Какъ отпереть замокъ».

Будет только справедливо применить волшебное заклинание для двери колледжа, где обучали колдовству. Стишок казался таким простым, и если замок и впрямь волшебный…

Так и есть, заклинание сработало. Дверь послушно отворилась, и Мэри с бьющимся сердцем вступила в вестибюль. Закрыв за собой дверь, она стояла в темноте, прислушиваясь.

Ни света, ни шороха. Мэри на цыпочках прокралась к двери в лабораторию, изредка включая фонарик, чтобы не споткнуться. Дверь была закрыта, но не заперта. Мэри скользнула внутрь и снова очутилась в отвратительной комнате, которую помнила слишком хорошо. Зеленый огонь ревел за прозрачной дверцей печи, освещая лабораторию неверным фосфоресцирующим светом и отражаясь на стеклянной поверхности пробирок и колб.

Часы не били, но тикали, напевая свою ужасную песенку.

Мэри, стараясь не вслушиваться, затворила за собой дверь, на цыпочках миновала учительский стол и направилась к потайной комнате.

Открыв книжку на нужной странице и сжав липкой от фиолетового сока ладонью дверную ручку в виде морского конька, Мэри прошептала заклинание.

Громадная дверь мягко отворилась, приглашая Мэри войти.

Внутри по-прежнему горел желтоватый свет. В темноте блестели прутья решеток и глаза. Ши- роко открытые, ловящие каждое ее движение.

– Тиб? – прошептала Мэри. – Где ты, Тиб?

Ответа не было. Только шорохи, слабое бормотание, всхлипы, словно все странные существа разом приникли к прутьям. Те, у кого были глаза, с мольбой смотрели на Мэри. Слабые лапки царапали прутья.

– Тиб?

Если бы маленький черный кот был здесь, то непременно подал бы знак. Мэри бросилась вдоль рядов, щурясь в слабом свете и шепотом выкликая:

– Тиб? Тиб? Где ты, Тиб?

Беличья лапка высунулась между прутьев и коснулась ее рукава. Мэри остановилась:

– Это ты, Тиб?

Еж из соседней клетки настойчиво затеребил лапой ее плащ, а из клетки сверху скрюченный коготь полоснул Мэри по волосам.

Нисколько не испугавшись, Мэри отошла от клеток, зажгла фонарик и направила его на прутья.

– Тиб, если ты здесь, отзовись! Хоть мяукни! Ты же можешь мяукать?

Ее призыв услышали все отчаявшиеся обитатели клеток. И все несчастные, как один, ответили ей. Кролики, крысы, белки, ящерицы, ежи и лягушки попытались по мере сил изобразить мяуканье.

– Нет, пожалуйста, замолчите! – Прижав руки к ушам, Мэри чуть не разревелась. – Неужели вы не понимаете? Я не сумею открыть все клетки! На это уйдут часы! А если у меня получится, как вы отсюда выберетесь? Вы такие маленькие, а у некоторых из вас нет ни лап, ни крыльев! Пожалуйста, успокойтесь и позвольте мне найти Тиба!

Но существа в клетках не унимались. Их глаза с мольбой смотрели на Мэри, лапы ожесточенно царапали прутья, из маленьких глоток доносилось кваканье, всхлипы, блеянье и мяуканье.

Внезапно наступило молчание.

И Мэри услышала то, что мгновением раньше услышали обитатели клеток. По коридору в направлении лаборатории кто-то шел.

Шаги были все громче. Мэри различила голос мадам Мамблчук, мужской голос отвечал директрисе.

Мэри подбежала к открытой двери потайной комнаты и прислушалась. Может быть, пройдут мимо? Однако шаги приближались к лаборатории.

– Весьма удачный эксперимент, доктор Ди, – сказала мадам Мамблчук. – Ради такого стоило задержаться. Думаю, мы можем себя поздравить.

Дверная ручка повернулась.

Мэри юркнула внутрь потайной комнаты и закрыла за собой массивную дверь. Дверь затворилась с мягким хлопком. Теперь девочка ничего не слышала. Обитатели клеток хранили молчание, только шумно дышали и царапали прутья лапками. Сердце Мэри готово было выпрыгнуть из груди.

Волшебники говорили о каком-то эксперименте. Может быть, они пришли в лабораторию, а сюда заходить не станут?

Она услышала, как дверной замок мягко клацнул.

Когда мадам Мамблчук и доктор Ди вошли внутрь, Мэри съежилась в самом дальнем углу потайной комнаты.

– …Здесь, – сказала мадам Мамблчук. – До утра делать нечего, а утром продолжим.

– Разумеется, – согласился доктор Ди. – Должен признаться, это было непросто. С ним пришлось повозиться подольше, чем с серым, вы согласны?

– Целиком и полностью. Но тем полезнее будет сравнить результаты. – Раздался звук, словно что-то поставили на пол. – Ну вот, совсем другое дело. Не думаю, что теперь его можно узнать, даже если она заупрямится.

– Все кошки в сумерках серы, не правда ли? – рассмеялся доктор Ди. – Кажется, он очнулся. Отлично. Должен признаться, дорогая Мадам, мне уже начинало казаться, что я перестарался с зельем. Осмелюсь заметить, мы на пороге открытия классического заклинания. Тут нельзя мелочиться. Полагаю, нам следует оставить это существо в клетке до утра, пока… ах ты негодник!