Осада - Иван Алексеев

Воцарилось довольно продолжительное молчание. Сержантам потребовалось немало времени, чтобы прийти в себя и осмыслить сказанное. Наконец, Джонатан Паркс, поднял голову и пристально посмотрел в глаза старому товарищу, Томасу Мэрдоку. Получив в ответ его утвердительный кивок, Паркс повернулся к мисс Мэри:

– Миледи, мы готовы приложить все силы, чтобы выручить нашего боевого друга, Майкла. Он не раз спасал жизнь и мне, и Тому, и никогда не бросил бы нас в беде. Но… Но как же вы проделаете обратный путь без нашей охраны?

– Вы договоритесь с королевскими офицерами, что проводите меня до берега озера и посадите в лодку, лишь после этого вернетесь в лагерь и поступите на службу. А дальше провожать меня не надо, поскольку лодку захватят русские и возьмут меня в плен. Если возникнет необходимость, то вы потом героически спасете меня из плена и с триумфом вернете в Англию. Уверяю вас, что для этого подвига не потребуется больших усилий! – лукаво улыбнулась мисс Мэри. – А что касается вашей основной и действительно трудной задачи – освобождения Майка, то предлагаю следующий план действий. Вы детально изучаете систему охраны землянки – гауптвахты гусарской роты пана Голковского, в которой содержится под стражей ваш друг, выясняете время смены часовых и прочие необходимые детали. Затем вы дожидаетесь, когда Майка подлечат, и один из вас, или оба, ночью незаметно пробираетесь в осажденный город. Проще всего, да и привычней для вас проникнуть в город будет по реке, вплавь. В двух местах нужно будет поднырнуть под цепь и под решетку. Ну, для вас-то это не составит особого труда. Когда вы будете сопровождать меня до озера, в карете я нарисую вам подробную схему пути проникновения. Также по пути вы выучите фразу, которую скажете русским часовым: «Слово и дело! Отведите нас к поморским дружинникам!» В городе вы доложите о расположении и системе охраны места содержания пленного вашим бывшим сослуживцам по морской пехоте. Ну, а там уж – дело понятное и знакомое: ночная вылазка… Причем вы наверняка сможете вернуться в лагерь также незаметно, как и ушли, и поддержать диверсию изнутри.

– Прекрасный план, миледи! – кивнул головой Том и, как истинный англичанин, не смог удержаться от тонкого юмора: – Скажите, а вы случайно не служили во флагманском Ее Величества экипаже морской пехоты, приняв облик нашего командира, лейтенанта Стэнли?

– Нет, – ответила мисс Мэри совершенно серьезным тоном, которым и подобает произносить хорошие шутки. – Я служила в морской кавалерии.

Маркиз Генрих фон Гауфт предъявил начальнику караула распоряжение, скрепленное личной подписью его величества и был немедленно препровожден в небольшой приземистый сруб из неотесанных бревен – офицерскую гауптвахту королевского войска. Сейчас на гауптвахте содержался единственный заключенный – пан ротмистр Анджей Голковский.

– Оставьте нас, герр лейтенант, – приказал маркиз начальнику караула.

Офицер хотел было возразить, но, взглянув еще раз на бумагу с подписью короля, которую фон Гауфт все еще держал в руке, лишь молча поднес ладонь к шлему, отдавая честь начальнику контрразведки, повернулся и вышел, звеня доспехами. Пан Голковский, насупившись, как нашаливший ребенок, сидел в углу на скамье и исподлобья хмуро взирал на фон Гауфта.

– Пан ротмистр, – присев на скамью у противоположной стены мягко и вкрадчиво произнес маркиз. – Позвольте, я не буду читать вам мораль, а просто выскажусь с рыцарской прямотой, поборником которой вы являетесь.

Пан Голковский открыл было рот, чтобы сдерзить по поводу рыцарских качеств маркиза, но промолчал и лишь угрюмо мотнул головой, то ли соглашаясь с маркизом, то ли просто подчиняясь старшему начальнику.

– Ваш поступок, безусловно, заслуживает сурового наказания, и гетман вполне обосновано потребовал у его величества разжаловать вас в рядовые или с позором изгнать из войска. Однако, я, как и многие ваши друзья, – маркиз сделал особое ударение на последнем слове, – истинные друзья, а не собутыльники и прихлебатели, которые бросили вас в беде и хором принялись осуждать… Так вот, я заступился за вас перед его величеством.

Пан Голковский изумленно вытаращился на маркиза, не веря своим ушам. Впрочем, он правильно делал, что не верил. Конечно, маркиз действительно выхлопотал бы у короля прощение для пана ротмистра, если бы объяснил его роль в комбинации, затеваемой против русского воеводы. Однако к королю заявилась огромная делегация командиров рот и полков с почтительнейшей просьбой простить не в меру горячего пана гусарского ротмистра – любимца всего войска. Король согласился, и намеревался лично добиться у гетмана согласия на публичные извинения со стороны пана Голковского, чтобы поскорее замять неприятное дело. Поэтому маркизу пришлось уговаривать Его величество, наоборот, продлить арест гусара.

– Я объяснил Его величеству, что ваш поступок был отнюдь не злонамеренным нарушением воинской дисциплины, а просто чересчур пылкой реакцией рыцаря, вставшего грудью на защиту чести дамы, которая, как вам ошибочно показалось, могла бы быть скомпрометирована нашим появлением… Я беседовал с фрау Анной и поведал королю, что вы просто-напросто обсуждали с ней деликатный и конфиденциальный вопрос. Именно деликатностью вопроса была обусловлена необходимость вашего обращения к благородной даме, имеющей и утонченную душу, и женскую мягкость, и одновременно – понятия о рыцарской чести…

Пан Анджей изумлялся все больше и больше, совершенно не понимая, куда клонит маркиз.

– Я имею в виду, дорогой пан, ваш благородный вызов на дуэль, который вы сделали русскому дружиннику перед тем, как он был ранен и попал к нам в плен…

Пан Анджей от удивления чуть не сверзься со скамьи.

– Да-да, дорогой пан ротмистр, пани Анна все мне рассказала: вы пригласили ее к себе, чтобы узнать мнение по этому вопросу: что вам следует делать, если вызванный вами на дуэль противник ранен и находится в плену. Надеюсь, вы не станете опровергать ее слова?

Пан Голковский растеряно разинул рот, но потом, конечно же, принялся отрицательно мотать головой.

– Ну конечно, я так и думал, – удовлетворенно кивнул маркиз. – Что же касается раны русского рыцаря, то вы можете не беспокоиться: у него был легкий сдвиг шейных позвонков и ущемление локтевого нерва. Королевский костоправ уже вправил ему шею, и русский через несколько дней сможет скрестить с вами шпагу… Ах да, что касается вашей собственной участи: его величество милостиво внял моим предложениям и решил подержать вас под арестом в назидание другим потенциальным нарушителям уставов, а затем выпустить под весьма уважительным предлогом дуэли.

Пан Голковский просто не верил своим ушам.

– Но! – маркиз резко поднялся со скамьи, его голос стал жестким. – Вы должны выполнить одно непременное условие!

Пан Голковский невольно вскочил на ноги вслед за маркизом.

– Это условие состоит в том, что русский не должен быть вами убит. Иначе неизбежно пойдут ненужные разговоры о его ране, о том, что вы-де выслужили себе прощение, фактически казнив беспомощного пленного, и тому подобное. Рыцарскому образу короля, да и вашему, и всего войска будет нанесен непоправимый ущерб. Вы непременно выиграете дуэль, но при этом лишь раните русского в ногу. Король же, как истинный рыцарь простит не только вас, но и этого русского, и отправит его назад в осажденный город безо всякого выкупа… Если вы, пан ротмистр, согласны на милостивое предложение его величества и неукоснительно выполните все его условия, то дайте мне слово рыцаря, и я немедленно доложу об этом его величеству и начну приводить план в исполнение.