Тайна трех государей - Дмитрий Миропольский

– Если Варакса и обыскивал тоннель, то досюда не добрался, – рассудил Одинцов, осторожно обходя завал.

– Как ты знаешь, что Варакса посадил тебя в тюрьму? – спросила Ева.

Некоторое время Одинцов шёл молча, потом пробурчал:

– Он признался в записке. А если бы я не был дурак, мог бы и сам дотумкать. Мы когда из Эфиопии вернулись, я на Вараксу доверенность оформил, чтобы он ящики мог забрать. Оформил – и думать забыл, а он снова нарисовался. Сказал, что теперь мой должник, я ему жизнь спас, всё такое… Пригласил в ресторан. Нормально сидели, потом он куда-то отошёл, а ко мне шпана подвалила. Это девяносто первый год, изо всех щелей уже мразь пёрла оборзевшая. Ты про братву слыхала?.. Ну, не важно. Слово за слово, они сначала пальцы топорщили, потом руками стали махать. Повырубал я их, конечно. Лежат с разбитыми мордами. Тут опять Варакса появляется. Смотрит и говорит: хреново дело, уходи скорей. Я и ушёл. Мне проблемы точно были ни к чему, я только-только майора получил, назначения ждал. А меня на следующий день взяли за убийство. Четыре трупа, и у всех шеи переломаны. Если бы один, ещё можно понять – мало ли, упал неудачно, ударился… Я-то помню, что шею никому не ломал! А мне всеми четырьмя в нос тычут.

– В ресторане видеозаписи должны быть, – заявила Ева.

Одинцов хохотнул, вызвав гулкое эхо.

– Какие видеозаписи?! Девяносто первый год! Варакса чисто сработал, не придерёшься. Сначала нанял быдло, качков этих. Потом, когда один с ними остался, по-быстрому – хрусть! – перешиб им хребты и концы в воду. А меня сдал. Вот так… Похоже, пришли.

Тоннель раздвоился: колена уходили под прямым углом метра на два вправо и влево, огибая стену, в которую упёрся Одинцов. Он деловито постучал по стене палкой

– Фундамент. Ничего себе, его закопали… Как пойдём, по часовой или против?

Швы делили стену на грубо отёсанные квадратные блоки. Одинцов сосчитал: семь в ширину, четыре в высоту, каждый примерно шестьдесят на шестьдесят сантиметров. Пришлось вытащить ножи и скоблить каждый блок, от залитого водой пола до потолка – Еве достались нижние, Одинцов занимался верхними. Ничего особенного, камни как камни.

Ева первой свернула за угол, и очередной камень под её ножом вдруг начал крошиться. Грубая тесанина оказалась искусной имитацией – тонким слоем хрупкого материала вроде штукатурки. Там, где она осыпалась, тускло желтела металлическая поверхность, покрытая старинной чеканкой.

– Yes… yes… yes, – шептала Ева, счищая ножом декоративную накладку, а когда Одинцов появился из-за угла, крикнула ему:

– Я нашла! Нашла!

Провал в кладке напоминал выбитый зуб.

Одинцов держал на весу только что вытащенный из стены второй контейнер, и Ева перчаткой энергично оттирала с желтоватого металла последние кусочки штукатурки.

– А люди наверху сейчас пяточку трут, – сказал Одинцов.

– Какую пяточку? – не поняла Ева.

– У памятника на пьедестале барельеф, Гангутская битва. Там из воды моряка спасают. Говорят, если ему пятку потереть, мечта сбудется. Барельеф чёрный, а пятка прям сияет. Все трут, кому не лень… Думаешь, это золото?

– Не знаю, – Ева последний раз провела ладонью по рисунку на грани куба. – Давай откроем?

– Давай не сейчас. И не здесь, – ответ прозвучал резко, и Ева вдруг подумала, что Одинцов тоже умеет бояться.

Одинцов не боялся, но чувствовал себя неуютно. Он опустил куб в воду, рядом с другим таким же. Металлические контейнеры отличались только рисунками, которыми были покрыты сплошь…

…и оба плавали, чёрт возьми! Плавали, тихонько лязгая друг о друга. Они почти ничего не весили.

Без натуги вытащив из стены первый куб, Одинцов решил, что внутри он пустой. Но Ева возразила: сам по себе металл должен весить больше.

– Па-ра-докс, – молвил озадаченный Одинцов.

Ева пустилась в объяснения. Дескать, вес и масса – разные вещи. Скрижали неизвестным образом лишены веса, но при этом массивны, как и полагается каменным блокам: видимо, поэтому первая пара у Моисея раскололась от неосторожного обращения…

После всего, что узнал Одинцов за последние две недели, удивить его было трудно. И всё же одно дело – слушать рассказ Евы про гравитацию или читать про аномальную лёгкость скрижалей, но совсем другое – держать в руках невесомые контейнеры, а потом смотреть, как они колышутся на волнах, едва касаясь воды.

– Ну, пожалуйста, давай туда заглянем, – Ева умоляюще прижала руки к груди. – Pleeeease…

– Это же не консервные банки, – с укоризной ответил Одинцов. – Захотел – открыл, захотел – закрыл… Уважение надо иметь! И время бежит. Рюкзак снимай.

Он вытряхнул в воду остатки снаряжения из обоих рюкзаков и принялся мастерить волокушу. Над ухом у него ныла расстроенная Ева – мол, время само по себе никуда не бежит, и вообще времени физически не существует: этим словом принято называть порядок, в котором происходят какие-то процессы. Если не будет процессов – понятие «время» потеряет всякий смысл…

– Процессов у нас впереди ещё навалом, – прервал рассуждения Одинцов, – а времени в обрез.

Он закрепил контейнеры на волокуше, и за лямку, как буксир баржу, потянул невесомый, но инертный груз в обратный путь по тоннелю, прощупывая палками дно.

Ева не отставала. Перед ней в гуляющем жёлтом свете поблёскивал металл, покрытый рисунками. Ветхозаветные сюжеты на одном контейнере были чеканными, а на другом гравированными. С перекрытий местами свисали сталактиты, и когда Ева отклоняла голову с фонарём на каске – от игры теней казалось, что рисунки оживают. Держа палки подмышкой, она стянула перчатки и гладила кончиками пальцев поверхность ближнего куба. А вдруг он не запаян? Вдруг удастся нащупать какую-то щель или потайную кнопку, контейнер откроется и можно будет первой увидеть скрижаль? В конце концов это она её нашла!..

Тут Ева поскользнулась и рухнула в воду, саданув каской о стену с такой силой, что фонарь погас. Одинцов остановился и спокойно смотрел, как она барахтается, а когда Ева поднялась, приказал:

– Перчатки надень и палками работай. Я, может, побольше твоего туда заглянуть хочу. Но есть такое слово – задача! Наша задача сейчас – выбраться отсюда и доставить наверх это добро. Всё остальное – потом. Ясно?

Одинцов сунул в руки Еве карманный фонарь и снова поволок буксир по тоннелю.

Они успели вовремя. Лишнюю амуницию сняли, как только выбрались на сухое место – Одинцов аккуратно сложил её в уголке. С лёгкими кубами в руках поднялись на сотню ступеней, минуя вскрытые решётки, и скоро были в тамбуре за потайной дверью. Одинцов отправил условленные цифры в СМС с мобильного телефона, выданного Владимиром: вернулись вдвоём, всё в порядке, с собой две скрижали.

Памятник Петру Первому (Михайловский замок).