Тайна трех государей - Дмитрий Миропольский

Историк уел Одинцова и сидел довольный.

– У Павла было всё продумано, – сказал он. – Но с Наполеоном номер не прошёл. Зато появились вы с Вараксой и доставили наконец эфиопский сундук в Россию.

– Там было два ящика, – напомнил Одинцов.

– Это не проблема, – Ева постучала карандашом по своему рисунку. – В первом ящике сам Ковчег, во втором крышка. Так удобнее.

Одинцов, наклонив голову, хмурился и смотрел на рисунок вверх тормашками. Большой прямоугольник стены Храма, ориентированный с востока на запад… Прямоугольный Храм и в нём квадрат Святая Святых… А поперёк – прямоугольничек Ковчега Завета со свисающими с крышки колбасками херувимов…

– Во я дурак, – Одинцов шлёпнул себя ладонью по лбу, – я ж его тыщу раз видел! Сколько шашлыков тут съел, сколько водки выпил… Варакса, чёрт лысый! Это ж надо было додуматься, а?!

Одинцов бросил взгляд на недоумевающих компаньонов и пояснил:

– Он крышку во дворе у себя херувимами вниз вкопал, как на ножках! А сверху ещё столешницу присобачил. Вы же видели стол на заднем дворе, рядом с мангалом, – невысокий такой, помните? Там снега было много, но всё равно… Когда за столом сидишь, солнце в глаза не лупит, потому что он с севера на юг стоит, и солнце сбоку…

– Ну, Варакса, ну, голова! – Одинцов ткнул в рисунок Евы. – Ты же, считай, план его имения начертила. А сам Ковчег – вот он!

– Это крышка, – уточнила Ева, – а где ящик?

– Возле флигеля, – уверенно заявил Одинцов. – Там на стене пожарный щит, и под ним ящик с песком. По размерам точь-в-точь. На этот счёт только ленивый не прошёлся. Мол, Варакса даже на даче образцовую казарму построил. А оно, значит, вон как…

Бледный Мунин прошелестел:

– Это ужасно… Пить водку на крышке Ковчега Завета… Как он мог?! Вкопать такую… такую… ценность в землю… и херувимы вверх ногами…

– А в чём проблема? – искренне удивился Одинцов. – Во-первых, твои братья-археологи все ценности из земли вытаскивают, и ничего, не жалуются. Вверх ногами, не вверх ногами… И потом, что этим херувимам сделается? Они же золотые. Не ржавеют, не гниют, не киснут, не плесневеют… Вдобавок там всё армейским грунтом покрашено. Можно сказать, на вечные времена. Ну, Варакса…

Он восхищённо поцокал языком и скомандовал Мунину:

– Кончай грустить, лучше водички ещё принеси. Самое время для утреннего кофе. Хотя я бы не отказался от чего-нибудь покрепче.

Историк забрал чайник и поплёлся в коридор, а Одинцов шумно выдохнул и подмигнул Еве:

– Что, подруга боевая? У матросов нет вопросов? Теперь надо придумать, как нам это добро Псурцеву сдать, чтобы самим в живых остаться, и дело в шляпе.

– Надо сначала проверить скрижали под памятником, – сказала Ева.

– Ну, нет! Нам надо было восстановить историю Ковчега и сообразить, где Варакса спрятал ящик. Мы восстановили и сообразили. Дальше пусть академики сами корячатся. Тем более под памятник не очень-то пролезешь. Особенно сейчас.

В дверь постучали. Улыбка сбежала с лица Одинцова. Через секунду он уже стоял возле двери, спиной к стене, держа пистолеты наготове.

– Кто там? – громко спросила Ева, когда Одинцов кивнул.

– Это Владимир, – послышался голос из коридора. – Ваш товарищ у нас. Вы слушаете, Одинцов? Надо поговорить.

Одинцов крутил головой по сторонам, с интересом разглядывая сияющий интерьер капеллы Воронцовского дворца.

– Обратите внимание на фронтон, – говорила экскурсовод. – В центре композиции помещён рельефный мальтийский крест. Его четыре оконечья раздваиваются и символизируют восемь рыцарских добродетелей, которые так ценил император Павел: смелость, надежду, справедливость, милосердие, щедрость, силу, верность, благородство и скромность…

Ева слушала вполуха. Две недели назад её уже знакомил со здешними красотами профессор Арцишев – перед тем, как обманом увезти в подземный бункер академиков. И сейчас Еве было совсем не до интеллектуальных упражнений. Сердце колотилось; она крепче стискивала руку Одинцова…

…который неторопливо шёл рядом с Евой вдоль капеллы в плотной группе израильских экскурсантов. Перед ними в инвалидных креслах катили пожилую пару. Рядом держался Владимир, позади – ещё несколько израильтян. Всего в группе было человек сорок: они приехали ко дворцу на обычном туристическом автобусе…

…прошли вслед за экскурсоводом всю капеллу насквозь и остановились у невысокой белой балюстрады, которая отделяла алтарную часть. В центре балюстрады оставался проход: отсюда широкие каменные ступени поднимались к алтарю, напоминавшему массивное надгробие.

Мальтийская капелла, алтарь (Воронцовский дворец).

Экскурсовод обернулась к туристам.

– Перед вами алтарь из белого мрамора, великолепное творение камнерезов конца восемнадцатого века. Обратите внимание, с каким тщанием проработаны детали: натуралистичные львиные морды и венок с латинской литерой Р, которая обозначает имя императора – Павел. Позолота отдельных элементов придаёт композиции особенную торжественность. Алтарь по обе стороны украшают мальтийские кресты, фон под которыми выполнен из мрамора кофейного оттенка для придания изображению глубины. Справа от алтаря под балдахином вы можете видеть особое место, где стояло кресло Павла Петровича или, если угодно, трон Великого магистра.

Теперь уже Одинцов крепче сжал руку Евы, давая сигнал приготовиться. Экскурсовод заговорила про запрестольный образ Иоанна Крестителя, покровителя госпитальеров, но её перебил характерный одесский говорок:

– Я извиняюсь спросить, вы сказали за этот крест, что он мальтийский?

Туристы расступились, и экскурсовод увидела невысокого пожилого толстяка, который показывал на левую часть алтаря.

– Таки я вам докладываю, – сказал он, – что для начала разговора это герб города Амальфи, где хранятся мощи Андрея Первозванного. И восемь концов – не добродетели, а восемь крупнейших стран средневековой Европы.

Экскурсовод тихонько вздохнула. Обычное дело, когда в группе обнаруживается такой вот всезнайка, которого хлебом не корми – дай блеснуть эрудицией…

Заинтригованные туристы образовали плотное кольцо вокруг экскурсовода и коротышки, который вызывающе смотрел на неё, сцепив пальцы на круглом животике.

– Я очень рада, что среди вас есть любители истории, – доброжелательно сказала экскурсовод. – Что ж, давайте перенесёмся в те далёкие времена, когда рыцарских орденов ещё не существовало…

Владимир с коллегами, Одинцов с Евой и пара в креслах-каталках будто случайно оказались среди туристов, которые толпились за спиной у экскурсовода и загораживали от неё тронное место Великого магистра.