Святой Грааль - Юрий Никитин

Зверь взревел страшно, повернулся к всаднику. Он былогромный, приземистый и несокрушимый как египетская пирамида. Конь и всадниквыглядели крохотными, солнце слепило Томасу глаза, ему показалось, чторазглядел юношеское лицо под опущенным забралом. Сияние быстро перемещалосьвместе со всадником, а зверь был окружен мраком. Над ним носились кругами,зловеще каркая и хлопая крыльями, черные вороны, бесшумно прочерчивали воздухнемыслимо крупные летучие мыши и летучие хорты.

Зверь качнулся вперед, хватая огромными лапами налетающеговсадника, Томас закусил губу, а калика громко матерился — таинственный рыцарьнесся как стрела, напролом... Зверь взревел торжествующе, но всадник на долюсекунды проскочил раньше сомкнувшихся с каменным грохотом огромных ладоней,копье со страшной силой вонзилось в левую часть груди.

Томасу на миг показалось, что копье разлетится вдребезги,как не раз случалось на рыцарских турнирах, грудь зверя как скала, но копьепроломило кости и погрузилось почти до самой рукояти. Из раны фонтаном брызнулатемная, почти черная кровь, зашипела, исходя ядовитым паром. Зверь запрокинулголову, взревел так страшно, что Томас упал на колени и сдавил ладонями уши.

Таинственный рыцарь должен был оставить копье, чтобыизбежать огромных лап, что слепо рассекали воздух, конь присел на хвост, хрипелв страхе, пятился. Рыцарь, однако, с силой дернул копье, конь пятился, оглушенныйревом, копье с чмоканьем вышло из раны — окровавленное, дымящееся, будтопобывало в адском пламени.

Умело работая поводьями и шпорами, рыцарь заставил коняпятиться, пока не оказался от зверя на расстоянии трех десятков шагов. Зверьшатался, ревел, сотрясая землю и небо. Кровь хлестала из раны струей толщиной сбревно. Камни чернели, дымились, полыхали язычки темно-красного огня. Наконецчудовище застыло, наполовину скрытое дымом и с грохотом рухнуло, едва недотянувшись вытянутыми лапами до коня с незнакомцем.

Облако проглотило умирающего зверя-бога, слышен былзатихающий рев, стоны, скрежет когтей по камням, а когда налетевший порыв ветрасмел дымное облако, разметал клочья, на земле лишь чернели обугленные валуны.

Всадник поднял копье, отсалютовал Томасу. Забрало былопо-прежнему опущено, но через плотную решетку струился чистый неземной свет,настолько чистый, что сердце Томаса забилось часто, с истерическими всхлипами.Он с трудом удержался от желания благоговейно опуститься на колени. Вместо этогоон вскинул меч и, держа его вертикально, приложил рукоять ко лбу, затемпоочередно к плечам — левому и правому, и наконец к животу.

Таинственный всадник повернул коня и пустил вскачь. Олегсмотрел в великом изумлении, все еще не придя в себя от внезапного появлениянезнакомца, чудесного спасения от бога-зверя.

Всадник и его конь, Олег видел отчетливо, растаяли в воздухена четвертом прыжке. Томас сунул меч в ножны, благочестиво перекрестился ужещепоткой:

— Удостоился!.. Как сэр Арагорн...

Олег озадаченно смотрел вслед исчезнувшей богородице. А скем же она ребенка оставила? Если с Николой, тот унянчит дитятку, что и непикнет. Да и другие праведники не шибко умелые с детьми, видно по рожам.

— Верных рыцарей раз-два и обчелся, — сказал онпонимающе. — Если каждому кидается на помощь!

— Дурень ты, — сказал Томас спревосходством. — Майорат! Сюзерен, приняв клятву верности вассала, в своюочередь клянется его защищать!

— Ах ты, хитрюга... Зачем меч сунул в ножны? Бегом, ато уже не успеваем!

Их ноги звонко простучали по оплавленной земле, чтопокрылась горячей каменной коркой. В одном месте на краю темного пятнахрустнуло, Томас едва не растянулся — нога провалилась, проломив, как тонкийлед, корочку. Олег вбежал в зияющий зев, меч держал наготове, и Томас тоженесся с обнаженным оружием — в душе вспыхнула надежда вернуть чашу, еслиТайный... или Тайная, не переправили в свои сокровищницы. Куда-нибудь в ад,понятно.

Расщелина сузилась, сомкнулась наверху, а под ногами былровный пол, усеянный скатившимися со стен камнями от кулака до барана размером.Быстро темнело, когда Томас оглянулся, сзади оставалась светлая щель, тамблистало солнце, а спереди пахло гнилью, тленом, перепрелыми листьями,сладковатым запахом разлагающегося мяса.

Олег оглянулся, заорал бешено:

— Быстрее! Подбери зад!

Томас обиженно понесся как лось, сшибая со стен камнижелезными плечами, перепрыгивая через валуны, но все не мог догнать калику, тотмчался, как выпущенная могучей рукой стрела из составного лука. Томасзапыхался, разогрелся, начал хватать ртом воздух, захлебываясь жаром, и тут ходизогнулся, под ногами затрещали человеческие и звериные кости.

Ворвались в объемную пещеру — с высоким сводом, там свисалидлинные сосульки, унылые и мертвенно-бледные. Посреди пещеры темное озеро, пахлозатхлым, со стен опускались длинные серо-седые космы мха, влажно блестелаплесень, а стены покрыты гладкой слизью.

Томас услышал, как в груди калики сипит и свистит, словнотам раздувают кузнечные мехи, но калика угрюмо буркнул, перехватив сочувствующийвзгляд:

— Себя послушай!.. Даже собаки гавкают.

Томас дышал часто, глубоко, стараясь стряхнуть обморочноесостояние. Руки тряслись, мокрая рукоять выскальзывала из негнущихся пальцев.Олег быстро повернулся к темнеющему ходу, из которого выбежали — оттуда слабодоносились голоса, топот, лязг железа, а гадостный запах стал мощнее. Томасвидел, как друг люто потряс кулаками, затем внезапно успокоился, насторожился.

Земля дрогнула, издалека донесся глухой удар. Сильно дохнулозловонием, грохот стал тише, слышно было, как укладываются скатившиеся сверхукамни.

— Обвал? — спросил Томас, похолодев.

— Завалило, — ответил Олег со страннымудовлетворением. Грудь часто вздымалась, налитые кровью глаза смотрели остро, сбешенством. — Никто не выберется!

— А мы? — прошептал Томас.

— Авось, сэр Томас... Если бог не выдаст, враг несъест.

Он сплюнул на каменный пол серый комок пыли, растерподошвой. Лицо его было перекошено, Томас вдруг со страхом понял, что впервыевидит смиренного и вроде бы даже сонного калику в ярости.

— Я устал драться, — сказал Томас. — Домойбы...

— Уже? А я только-только начал расходиться! Мы,русские, запрягаем медленно.

Он вдруг посмотрел наверх, ухватил Томаса за руку, резкодернул. Томас упал, его протащило, что-то грохнуло, в глаза брызнуло осколкамикамня. На том месте, где только что стоял, лежала огромная каменная сосулька,сорвавшаяся с потолка, размером с боевого коня.

Олег помог быстро встать, потащил по краешку озера вдоль изогнутойстены. Из темной воды высовывались странные круглые головы, белесая шерстьуныло обвисала, круглые лягушачьи глаза провожали бегущих людей немигающимиглазами. Однажды к Томасу протянулись мокрые руки, между пальцами топорщиласьтонкая перепонка, как у гуся, но на пальцах зловеще загибались длинные когти.Он вскрикнул, обогнал Олега.