Чужак в стране чужой - Роберт Хайнлайн

– А храмы, разве там нет всяких хитрых устройств?

– Управление светом и ничего кроме. А моя самая важная работа вообще не требует никаких усилий, – ухмыльнулся Дюк. – Я – пожарный инспектор.

– Чего?

– Точнее говоря, младший пожарный инспектор, не веришь – могу показать свидетельство о сдаче экзаменов и лицензию. А заодно – инспектор по технике безопасности и санитарный. Это чтобы не пускать в нашу малину посторонних, на внешнюю службу это ради бога, но дальше – только по личному дозволению Майка.

Они сели за стол.

– Ты здесь остаешься? – поинтересовался Дюк.

– Нет, Дюк. Не могу.

– Да? Я ведь тоже заглянул сюда на пару дней, затем вернулся к Джубалу, подумал-подумал и через месяц сказал ему, что увольняюсь. Ты тоже сюда вернешься, это и к бабке не ходить. Да и вообще сейчас рано о чем-то говорить, вот будет сегодня твое Сопричастие Воды – потом и примешь решение.

– Сопричастие Воды?

– А тебе что, ничего Дон не говорила? И Джилл тоже?

– Да вроде нет.

– Жаль, что я сболтнул, нужно было, чтобы Майк сам тебе объяснил… хотя какая разница, не я, так кто-нибудь другой, люди ж об этом знают и будут говорить. К тому же ты – Первозванный, а значит, грокаешь Причастие Воды.

– Первозванный? А это как? Дон тоже употребляла это слово, я не понял, но спрашивать не стал.

– Первозванные – это те, кто стали водяными братьями Майка, не выучив марсианский, все остальные, как правило, не причащаются воды и не взращивают близость, пока не перейдут в Восьмой Круг, – а к тому времени они начинают думать по-марсиански. Начинают? Некоторые из них владеют марсианским гораздо лучше меня. Никто никому не запрещает – у нас нет никаких запретов, – так вот, никто не запрещает разделять воду с человеком, не готовым к вступлению в Восьмой Круг. Да я вот хоть сейчас могу пойти в бар, закадрить телку, разделить с ней воду, затащить ее в постель – а затем привести в Храм. Могу – но не буду, в том-то вся и штука. Мне такое и в голову не придет. Разве что приведу ее на внешнюю службу, чтобы Майк ее проверил. Знаешь, Бен, я могу совершенно точно предсказать твое будущее. Тебе же, наверное, доводилось спать с потрясными телками.

– Ну… бывало.

– Я и сам знаю, что «бывало». Так вот, после сегодняшнего все они вроде как перестанут существовать, останутся только те, которые тебе водяные братья.

– Сомнительно что-то.

– Вернемся к этому через год. А насчет Восьмого Круга, так тут бывают исключения, при случае Майк может разделить воду даже с кем-нибудь, не достигшим и Седьмого Круга. Есть тут одна пара, Майк предложил им воду, как только они вступили в Третий Круг, – а теперь он уже жрец, а она – жрица, Сэм и Рут – так их звать.

– Меня с ними не знакомили.

– Вот сегодня и познакомят. Но рассмотреть человека так рано может один Майк. Ну, Дон и Пэтти, они иногда тоже, но уж во всяком случае не в Третьем Круге, – и они обязательно советуются с Майком. Не то чтобы должны советоваться, но советуются. А вообще говоря, Причащение Воды и взращивание близости начинается с Восьмого Круга. Затем следует Девятый Круг и само Гнездо, и когда мы говорим «Причащение Воды», то имеем в виду именно инициацию в Гнездо, а так-то тут все разделяют воду каждый день с утра до вечера. В этом Причащении участвует все Гнездо, и новый брат навсегда становится его частью. Твой случай особый, ты и так принадлежишь к Гнезду, но ритуал для тебя не отправлялся, и сегодня мы пустили все остальные дела побоку, чтобы приветствовать долгожданного брата. То же самое было сделано когда-то для меня, и знаешь, Бен, это самое чудесное переживание во всей моей жизни.

– Но я все еще не понимаю, что это такое.

– Ну… самые разные вещи. Ты участвовал когда-нибудь в настоящей лесопилке – такой, что если накроют – всем срока и штрафы и непременно пара разводов?

– Д-да.

– Так вот, братец ты мой, это – невинные детские забавы, на манер загородного пикника воскресной школы. И еще. Состоял ты когда-нибудь в браке?

– Нет.

– А на самом деле ты состоишь в браке. После сегодняшнего у тебя не останется в том никаких сомнений. Знаешь, Бен… – на лице Дюка появилась блаженная задумчивость, – ведь вот я, у меня была когда-то жена. Начиналось все очень мило, но затем превратилось в самый взаправдашний ад. А теперь мне это нравится, и сначала нравилось, и теперь. Да какое там нравится – я в диком, поросячьем восторге. И не потому только, что я могу сколько угодно пилиться с целой кучей умопомрачительных девочек, – нет, я же искренне люблю их всех, всех моих братьев, вне зависимости от пола. Вот, скажем, Пэтти – Пэтти трясется над нами, как добрая мамочка, а ведь материнская опека нужна не только сопливым ребятишкам, но и любому взрослому. Она напоминает мне Джубала, – к слову сказать, мы ждем не дождемся, когда же этот старый ублюдок удостоит нас своего посещения. Джубал – мужик, Пэтти – баба, пол не имеет тут никакого значения. Нет, я не хочу сказать, что плевать хотел на лоханку, просто…

– Это кто там плюет на лоханку? – прервал его глубокий, сочный голос.

– Уж всяко не я, – ухмыльнулся Дюк. – А ты, ушлая левантийская проститутка, чем подслушивать, подойди лучше сюда и поцелуй братишку Бена.

– В жизни не брала за это денег, – возмутилась незнакомая женщина. – А все потому, что никто мне вовремя не посоветовал, вот и давала, как дура, за так. – Она одарила Бена долгим, подробным поцелуем. – Ты еси Бог.

– Ты еси Бог. Испей сполна.

– Да не жаждешь ты никогда. Не обращай внимания на Дюка – судя по поведению, его слишком рано отняли от груди.

Женщина поцеловала Дюка с еще большим, чем Бена, тщанием, он же тем временем оглаживал ее обширные полушария. Невысокая, пухленькая, с длинной, почти до талии, гривой тяжелых иссиня-черных волос, она имела огромные, чуть навыкате, карие глаза и поразительно смуглую, цвета слабо прожаренных кофейных зерен, кожу.

– Дюк, а ты видел последний номер «Дома и семьи»? Сегодня должен был прийти. – Она отобрала у покорного Дюка вилку и взялась за его яичницу. – М-м-м… вкусно. Это не ты жарил, только не ври.

– Ну да, не я. Бен. Не видел и видеть не хочу. А на фига тебе этот «Дом и семья»?

– Бен, взбей еще пару дюжин, а я их поджарю. На двух сковородах, в пару приемов. Я хочу показать Пэтти одну статью.

– Щас, – кивнул Бен.

– Ты только не выступай со всякими там идейками ремонта и смены «декора», – не на шутку встревожился Дюк. – И оставь мне хоть что-нибудь, не могу же я святым духом питаться!

– Тихо, милый, тихо. Вода разделенная есть вода приумноженная. Для твоего, Бен, сведения, стоны и вопли Дюка не значат ровно ничего: пока этот тип имеет женщин в количестве, достаточном для двоих мужчин, и пищу на троих, он кроток как агнец. – Женщина подцепила на вилку кусок яичницы и засунула его в широко распахнутый рот Дюка. – И не строй рожи, мы с Беном приготовим тебе второй завтрак – или это будет третий?