Оранжевый портрет с крапинками - Владислав Крапивин

— Да! — хором сказали трое. А Владик, как и в прошлой раз, достал из кармана и сжал старинную пуговицу.

— Только имейте в виду... — снова заговорил Кукунда.

— Что? — опять хором сказали друзья.

— Если я превращусь в настоящего мальчишку... я ведь растеряю все свое волшебство.

Владик, Максим и Ника переглянулись. Владик пфыкнул губами. Максим пожал плечами. Ника сказала:

— А оно нам надо?.. Ой...

— Почему «ой»? — вздрогнул Кукунда. Он, кажется, уже настроился на превращение.

— Я подумала... Если сделаетесь обыкновенным... как мы... то ведь потеряете и свое долголетие. То есть перестанете быть бессмертным.

— Глупые вы... — вздохнул Кукунда. — Все люди бессмертны, только до поры не знают этого... Ну так что?

— Тогда... давай! — Владик нетерпеливо обвел глазами друзей. — Мы хотим, чтобы...

Он не успел договорить. Вместо живого шара перед ребятами снова возник Джонни.

— Ура! — Они сплели ладони в дружеском рукопожатии.

Неизвестно, сколько времени друзья ликовали бы, но тут в кокпите возник Жора.

— Клянусь дедушкой, опять четверится в глазах! Или... это по правде? — Он старательно пересчитал пальцем ребят.

— Дядя Жора, это по правде! — радостно заверила его Ника. — Это Джонни!

— Бедный мой дедушка, даже он не вынес бы всего этого... Значит, еще одна беспризорная личность, которую придется укрывать от таможенной стражи?

— Дядя Жора, это уже не беспризорная! Это наш с папой родственник! Мы его встретили здесь, он жил в интернате! А теперь будет жить с нами. В новом доме, который мы с папой построим у моря...

Старпом Жора Сидоропуло меланхолично покачал головой. После всего, что произошло за последнюю неделю, удивляться еще чему-то было бессмысленно.

Максим, который был рассудительней остальных, вдруг встревожился:

— Ох, Ника... А твой папа согласится?

— Да! Я ему все расскажу!.. Скоро Джонни забудет, что он был каким-то там джинном, и станет моим братишкой!

Максим и Владик посмотрели друг на друга.

— Во как... — проговорил Максим негромко и без восторга. Ника взглянула на него, на Владика, вздохнула:

— Бестолковые какие... Встаньте рядом. Закройте глаза...

Они подчинились. Догадались. Ника по очереди обоих чмокнула в щеку. А потом и Джонни. Мальчишки стояли, не открывая глаз, но на лицах их расплывались улыбки...

...Все кончилось хорошо. И было потом много радостного. Плавания на «Кречете», веселые посиделки на крохотной обшарпанной шхуне «Элеонора», которую Гоша недорого приобрел у местного яхт-клуба. И встречи с самой мадам Элеонорой — она приехала из Синетополя устраивать литературные дела поэта Г.Л. Ныряйло и писателя Юферса (и устроила весьма удачно). И дружные субботники в белом домике над морем, который стал жильем для профессора Верхотурова, Ники и ее братишки Джонни. И... всего не расскажешь.

А Шурик и Женя неутомимо гоняли на новеньких велосипедах по приморским улицам...

Одно было плохо: никакие сокровища не в состоянии остановить время. И в конце концов за августом обязательно подкрадывается сентябрь. Здесь, на юге, его приближение никто еще не замечал — сплошное лето, но Максиму от этого было только хуже. Ведь неотвратимо придвигался день прощания. День расставания с этим теплом, с морем, с «Кречетом», с друзьями.

И Максим, давно поклявшийся себе никогда не плакать, перед отлетом в Москву расплакался, как дошкольник.

— Я не хочу... Ну я изо всей силы НЕ ХО-ЧУ! Не могу без вас...

Это было уже в аэропорту, перед тамбуром, ведущим на взлетную полосу.

Максима провожали все друзья — и ребята, и взрослые. Даже братишка Макарони Шурик и его друг Женя были здесь. Все уговаривали безнадежно плачущего Максима как могли:

— На будущий год приедешь... Будем переписываться по Интернету... Тебя мама и папа ждут...

— Да не ждут они! — вырвалось у Максима. — У них там свои дела: сходятся, расходятся, выясняют что-то... Поэтому и меня сюда на каникулы отправили, чтобы я им не мешал...

Что тут скажешь, как утешишь?

Утешали как могли, и никто не обратил внимания, как Женя и Шурик что-то зашептали друг другу на ухо и сцепились мизинцами — так у ребят бывает, когда загадывают тайное желание... Нет, один из провожавших — пудель Чапа — все же заметил это. Поднял ухо и глянул с одобрением. Затем подошел к Гоше, деликатно, но настойчиво потянул его за подол фуфайки к двум друзьям.

Понурый, одетый уже по-осеннему (в Москве дожди), Максим наконец унял слезы, молча пожал всем руки. Взглянул на Нику, чуть улыбнулся и... закрыл глаза. Владик и Джонни деликатно отвернулись. А она сделала то, чего Максим ждал. Хоть какое-то утешение...

Потом друзья грустно брели от аэровокзала...

А Максим сидел в кресле авиалайнера и отрешенно смотрел перед собой. Облака за окном напоминали надутые паруса, но от этого не было легче...

— Уважаемые дамы и господа, предлагаем вам свежую прессу. Журналы, газеты... — Это симпатичная стюардесса катила по проходу тележку.

Максим не хотел газет и журналов. Он вообще ничего не хотел. Кроме одного. Но это «одно» было несбыточным... Он машинально вытащил из кармана джинсовой (твердой, непривычной) курточки билетную книжку, из которой при регистрации вырвали последний полетный купон. «Все нужные бумажки уже выдрали, а сколько еще осталось — правила, инструкции... Бюрократия такая...» Максим повертел книжку в пальцах... Пригляделся к билетному номеру...

Что это?..

Нет, в самом деле, что это? Максиму помнилось, что раньше номер был совсем другим. И цифр в нем было гораздо больше. А теперь...

«Счастливый...»

«Счастливый!» Шесть знакомых цифр: 123321...

Вмиг вспомнились все рассказы Ники о прежнем чудесном билете. И колдовство во время путешествия!

«Надо сочинить какое-нибудь заклинание! Вдруг случится чудо?! Скорее!..» Максим прикусил губу, отчаянно напрягся и... сказал:

Казалось, за иллюминатором мелькнули белоснежные грот и стаксель. Уже не облака, а настоящая вздувшаяся парусина...

Бортпроводница подошла и недоуменно остановилась у пустого кресла.

— Простите, господа... Мне кажется, здесь только что был мальчик?

Пассажиры смотрели недоуменно. Никакого мальчика они не помнили. А через секунду забыла о нем и стюардесса. Поскольку бывает, что волшебство оказывается сильнее, чем строгие инструкции авиакомпаний...