Оранжевый портрет с крапинками - Владислав Крапивин

— Но тогда мы можем вас на время спрятать! — нашла выход Ника. — Вот, прикроем здесь брезентом. Получится будто запасной бочонок...

— Мерси за сравнение, — проворчал Кукунда.

— Простите, я не хотела...

— Хорошо, накрывайте... Но только ненадолго...

Профессор археологии Илья Ильич Верхотуров уже оправился (или почти оправился) от потрясений, приключений и горестей неволи. Встреча с дочерью оказалась прекрасным лекарством. Переодетый в новые брюки и рубашку капитана, побритый и пахнущий одеколоном, он сидел за столом, и можно было подумать, что это один из членов экипажа.

Историю сокровища он выслушал с величайшим интересом и теперь развивал свои планы.

— Владик прав! Находка должна вызвать немалый интерес у историков и археологов. Да-да! Немалый!... Я не преувеличиваю. Директор морского музея в Византийске мой давний знакомый, и, если мне будет позволено, я продемонстрирую ему коллекцию. Мне кажется, он должен вцепиться в нее обеими руками...

Все слушали с радостной надеждой, только капитан Ставридкин скептически покачивал головой. Впрочем, сейчас у него были другие заботы: «Кречет» опаздывал, его владелец господин Бамбинус мог устроить скандал.

Не дождавшись конца обеда, капитан поспешил наверх. Яхта приближалась к причалам Визангийска, пришло время командовать швартовкой...

Теперь было не до того, чтобы загадывать желание.

Ребята заглянули под брезент, и Ника вежливо сказала:

— Вы видите, господин Кукунда, какая суета. Мы просто не в состоянии сосредоточиться. Может быть, вы согласитесь немного подождать?

— Я уже говорил: в пуговицу больше не полезу! — строптиво заявил джинн.

— А может быть, вы умеете превращаться в невидимку? — осенило Максима.

— В кого угодно, только не в невидимку, — буркнул Кукунда. — У меня не было времени обучаться такой ерунде...

— Ну... а в кого угодно, значит, можете? — недоверчиво спросил Владик.

— Разумеется! Только ненадолго... Ага! Вы захотите, чтобы я превратился в пуделя, и будете водить меня на цепочке! Да?

— Что вы! — испугался Владик. — Я просто подумал...

— Интересно, что ты подумал? Глупость какую-нибудь! Чтобы я обернулся птичкой и чирикал на мачте, пока вы наконец не сообщите мне свою фантазию?

— Нет, что вы, господин Кукунда! — снова испугался Владик. — Я... это самое... Может быть, вы на время превратитесь в такого же, как мы? То есть в одного из нас... Мы бы погуляли по Византийску и не спеша обсудили наше желание.

— Дельная мысль, — заметил Максим.

— Дурацкая мысль! — отрезал Кукунда.

— Но почему? — Ника ласково улыбнулась джинну. — Это, наверно, даже интересно. Отчего бы вам, господин Кукунда, не вспомнить детство? Вы ведь, наверно, тыщу лет не были мальчиком?

— Что за бред! Я никогда не был мальчиком! Я появился на свет из нефритового яйца в пустыне Джум-Каррайя сразу во взрослом виде! У джиннов не бывает детства, этого еще не хватало!...

— Ну, тем более. — Ника улыбнулась еще обаятельнее. — Почему бы вам не попробовать? Честное слово, это совсем неплохо...

— А иногда просто замечательно! — Владик попрыгал на палубе, словно демонстрируя джинну, как прекрасно быть мальчишкой.

— В конце концов, джиннам полезно знать все на свете. В том числе и ощущения детства, — заметил Максим.

— Будет он советовать, что полезно джиннам, — ворчливо отреагировал Кукунда. — Впрочем... хм... Хы! Ладно, прикройте меня от посторонних глаз...

Владик, Ника и Максим вскинули на вытянутых руках брезент, словно стряхивали с него пыль. Кукунда потоптался своими лаковыми башмачками, приподнялся на цыпочки, надулся пуще прежнего и... лопнул с негромким хлопком и зеленым дымом. Дым тут же исчез, и перед ребятами возник смуглый мальчишка ростом с Владика. Но... совершенно не здешний — в пестром шелковом халате, белой чалме и сафьяновых туфлях с загнутыми носами.

— Ты что, спятил? — тихо взвыл Максим.

— А чего такого? — чисто по-мальчишечьи огрызнулся преобразившийся Кукунда. Он, видимо, не заметил Максимовой непочтительности.

— На вас... на тебя будут глядеть, как на заморское чудо, — объяснила Ника. — Нужна одежда вроде нашей.

— Мы же не в древнем Багдаде, — добавил Владик.

— А-а... — Мальчик покивал чалмой, оглядел троих друзей и щелкнул пальцами. Сразу на нем оказались зеленые, как у Максима, шорты, желтая, как у Ники, футболка, плетеные, как у Владика, сандалии, желто-красная (как ни у кого) бейсболка. И очки! Похожие на Владькины.

Глаза за стеклами очков были продолговатые и темнокарие. Из-под бейсболки торчали темно-рыжие кудряшки.

— Ну как? — пряча смущение, спросил мальчик Кукунда.

— Нормально. Только очки-то зачем? — сказал Максим.

— А ему зачем? — Кукунда посмотрел на Владика.

— Мне — чтобы хрусталик выправлять, — объяснил тот.

— А мне для красоты, — заявил мальчишка с капризной ноткой.

— Ну и чудесно! — вмешалась Ника. — Только... знаете что? Можно, пока вы такой, мы будем говорить вам «ты» и называть «Джонни»? Чтобы никто не догадался, что вы не мальчик?

— Фиг с вами, — кивнул Джонни Кукунда. Видимо, в нем уже прорастали мальчишечьи черты характера.

Яхта между тем ошвартовалась у пирса.

Было слышно, как взрослые у трапа толкуют о своих планах.

— Мы с Жорой сейчас бегом движемся в «Зеленый лев» (чтобы он посинел!), — слегка суетливо распоряжался капитан Ставридкин. — Илья Ильич в музей, Гоша тоже, больше некому тащить такой тяжеленный портфель. Охохито с ними — для охраны, на всякий случай. Макарони должен остаться на вахте. Ребят хорошо бы отправить на прогулку. Но с кем? У дядюшки Юферса схватило поясницу. Оно немудрено после всех таких дел...

— Мы одни погуляем! — закричал Владик из кокпита. — Маленькие, что ли!

— В самом деле, Данилыч, пусть гуляют, — поддержал его Жора. — Клянусь дедушкой, они доказали свою самостоятельность.

— Только недалеко и недолго, — согласился отец Владика.

— Слышите, вы, юное племя? Капитан сказал: недалеко и недолго! — транслировал старпом это разрешение ребятам. И, решив убедиться, что его поняли правильно, сам двинулся на корму.

— Прячься, — шепнула Кукунде Ника. Но было поздно. Жора уже стоял на краю кокпита. И обалдело моргал, пересчитывая глазами разноцветные бейсболки.

— Клянусь памятью дедушки Анастаса и добрейшей бабы Ксаны, у меня после всех свистоплясок четверится в глазах...

В офисе фирмы «Зеленый лев» кипел скандал.