Книги онлайн и без регистрации » Историческая проза » Непобедимый. Жизнь и сражения Александра Суворова - Борис Кипнис

Непобедимый. Жизнь и сражения Александра Суворова - Борис Кипнис

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 138 139 140 141 142 143 144 145 146 ... 210
Перейти на страницу:

«И подчас репутация оригинала, которую он ловко сумел приобрести себе, служила ему для того, чтобы давать безнаказанно и кстати колкие ответы или искусные уроки»[1585].

Да, Ланжерон – зоркий и тонкий наблюдатель, он неплохо понял те преимущества, которые давало Суворову его «чудачество», но даже он не смог представить себе, до какой степени эта поведенческая маска срослась теперь с подлинным поведенческим «лицом» полководца. Очень верное замечание сделал автор о смелости нашего героя:

«Под Измаилом и Прагой Суворов ни разу не подвергал себя опасности ружейных выстрелов, потому что и не должен был этого делать: но зато в других случаях он совершил подвиги неслыханной неустрашимости»[1586].

И действительно, полководец не должен бездумно, как Карл XII, подвергать свою жизнь опасности из одного лишь молодечества. Наконец, очень важны размышления Ланжерона о военном искусстве Суворова:

«Суворов знал в совершенстве дух своего народа и в особенности как надо действовать с турками, почему и сделался идеалом солдат, благодаря смелости всех своих предприятий, которые всегда увенчивались успехом. Никогда не считать число неприятелей, идти смело вперед, смело атаковать, преследовать с ожесточением – вот основные правила Суворова. Военное искусство, наука передвижений, дар соображений планов военных действий кажутся чужды ему. Впрочем, он никогда не имел нужды в них, так как с тех пор, что он является главным начальником, ему приходится сражаться лишь с турками и поляками, которые в то время не имели ни хорошо дисциплинированных армий, ни опытных генералов. Но с другим неприятелем употребил ли бы он иной прием? Сторонники его утверждают, что да, противники же говорят – нет. Ум Суворова представляется мне настолько необыкновенным, что я считаю его способным на все[1587]. Впрочем, Суворов, судя по его характеру, имей он в начале кампании успех, уничтожил бы своих врагов, которым он не дает времени вздохнуть[1588]; но с другой стороны, можно также опасаться, чтобы он не совершил какой-либо пагубной неосторожности»[1589].

Как всякий образованный офицер своего века, Ланжерон во время написания этих заметок продолжал считать «науку передвижений, дар соображения планов военных действий» некой самоценной данностью, которая автоматически приводит к победе, если «играть» по предлагаемым этой военной «наукой» правилам. Увы, он и многие другие в то время все еще не могли понять, что побеждает тот, кто творчески нарушает эти правила. Загипнотизированные как стратегией, так и тактикой Фридриха II, они считали, что автоматического следования ей достаточно для успеха. В этом же была беда и Павла I. Они изучали опыт Семилетней войны и не видели, что прусский король побеждал тогда, когда «играл» не по правилам австрийцев или французов, а по своим, отличным от его врагов. Особенно же они не хотели серьезно взглянуть на русский опыт в эту войну. Будь эти люди внимательнее, они заметили бы, что все неудачи русских происходили, когда они действовали по «общим» правилам, а победа приходила, когда Салтыков или Румянцев от этих правил отступали, проявляя самостоятельность в суждениях и действиях. Если бы Ланжерон был тогда вдумчивее, он бы заметил, что и Румянцев, и Суворов, и Потемкин очень уважали «науку передвижений и соображение планов», но привносили в нее свое: у Суворова это ускоренный ритм движения, опрокидывающий «научное» исчисление передвижений. У Румянцева и Суворова «соображение планов» опирается на новый гибкий боевой порядок, возродивший тактику римских легионов. Вспомните, как Потемкин каждый раз, когда кампания достигала кризиса, давал «полную мочь» Суворову, то есть вводил полководца в дело как быстродействующее и достигающее цели средство достижения победы.

Однако наш французский наблюдатель был не лишен способности учиться и делать выводы. Почти через тридцать лет граф снова перечел свои записки. Но теперь смотрел он на это новыми глазами, глазами военного, прошедшего школу выучки на дорогах войн с Наполеоном. И в 1826 г., на склоне лет маститый генерал и андреевский кавалер приписал к вышеприведенным словам:

«Суворов не совершил ни одной [ошибки] ни в Италии, ни в Швейцарии, где показал, что он может с таким же успехом сражаться и против французов, с каким сражался против турок»[1590].

Глава девятнадцатая Тщетные надежды и неожиданный закат

С кончиной Речи Посполитой пришел конец и командованию Суворовым русскими войсками там. Ссыльные поляки покидали Варшаву и берега Вислы, а его ждал Петербург и императрица. Ждала дочь и ее семья, ждали придворные недруги и светская публика. Команду над войсками передал полководец своему старому боевому соратнику генерал-аншефу Дерфельдену, который отводил их под начало графа Румянцева-Задунайского, а сам Суворов перечитал еще раз рескрипт государыни:

«Граф Александр Васильевич. По случаю отправления вашего из Варшавы в столицу нашу всеми лостивейшее жалуем вам на путевые расходы из сумм, состоящих в ведомстве вашем, десять тысяч рублей. Пребывая вам всегда благосклонны Екатерина»[1591].

Ну что ж, значит, пора в путь, здесь все кончено. Он положил перед собой лист почтовой бумаги, обмакнул перо в чернила и стал писать зятю:

«Отъезд мой в С[анкт]-Петербург я предполагал до учинения всех надлежащих распоряжениев, что продлиться могло бы до декабря но как вчера Вилем Христофорович[1592] получил повеление от графа Петра Александровича[1593] в разсуждении вывода войск, в котором явствует разделение всех полков начальства моего в команду его и князя Николая Васильевича[1594], и я остался без команды выеду 17 числа сего ноября…»[1595]

Между строк этого вежливого письма можно прочесть некоторое внутреннее напряжение: приверженный порядку, он рассчитывал самостоятельно руководить выводом войск из Польши, а тут их просто изъяли у него и разделили между собой Румянцев и Репнин. И он, Суворов, в одночасье остался без своих победоносных войск, их чуть не «растащили» между собой «старшие» против него полководцы. А ведь он же фельдмаршал, гоже ли так с ним поступать? Десять тысяч рублей на дорогу – это, конечно же, приятно, но войска-то «прибрали» уж как-то слишком быстро. И что же ждет тогда его дальше? Его, фельдмаршала без армии. Поэтому в письме после вежливого прощания появляется своеобразный постскриптум:

1 ... 138 139 140 141 142 143 144 145 146 ... 210
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?