Спасти огонь - Гильермо Арриага

проснулся от сильной головной боли, и его отправили на томографию, чтобы исключить воспаление паутинной оболочки или, что было бы хуже, какой-нибудь сгусток, давящий на мозг. Вновь страх, тревога, вина. Проклятая вина, проникающая в артерии и забивающая сердце. В моем искаженном представлении случившееся с Мариано могло быть следствием моей измены. Внутривенно влитый в детстве католицизм начал свое токсичное параноидальное действие.

Мариано продержали в аппарате полчаса. Ему сделали наркоз, чтобы он не двигался во время обследования. Я с комом в горле смотрела, как он лежит на этой доске, а рентгеновские лучи пронзают его мозговые ткани в поисках возможных повреждений. Сколько эмоций, воспоминаний, чувств встречается на пути этих лучей? Какие тайны гнездятся внутри этого черепа? Если бы можно было извлечь образы из мозга Мариано, какой матерью предстала бы я? Преданной, доброй, ласковой, заботливой? Или вечно отсутствующей, далекой, легкомысленной?

Вот они, мои кошмары: Хосе Куаутемок заперт в мизерной штрафной камере, а моего сына просвечивают лучами внутри аппарата, тоже способного вызвать приступ клаустрофобии. Две любви, раздирающие меня пополам. Мысль о том, что Мариано, возможно, борется в эту секунду с травмой мозга, а у Хосе Куаутемока случились необратимые психические изменения, вызвала у меня острую тревогу, вылившуюся в колющую боль в животе и мигрень одновременно.

В четыре часа ночи приехал доктор Хосе Антонио Сориано, лучший нейрохирург в стране, решивший осмотреть моего сына просто из чувства профессиональной ответственности.

Он поздоровался со мной и начал изучать снимки. Это заняло у него около десяти минут. Потом переговорил с врачами, которые занимались Мариано, и обратился ко мне. Заверил, что никаких тяжелых неврологических повреждений и внутричерепных гематом нет. Когда Мариано проснется, понадобится тест когнитивных и двигательных способностей, чтобы подтвердить диагноз.

Мариано привезли в палату. Я сразу же расцеловала его лицо и рану на голове. Он еще не отошел от наркоза и не ответил. Неважно. Главное, мой сын по-прежнему будет здоров, несмотря на ужасное происшествие. Я взяла его за руку и заплакала. Потом обняла. На простыне остались следы слез. Крокодиловых слез, пролитых в надежде на искупление. Кишечник завернулся узлом. Сердце колотится как бешеное. Желудок сокращается от долгой икоты. Ком в горле. Изжога в пищеводе. Язык как колючая проволока. Мозг заливает желчью.

Я не смыкала глаз с прошлого утра, а теперь уснула, прижавшись к животу Мариано. Его ровное дыхание успокоило меня. Через два часа меня разбудила медсестра. «Нам нужно снять жизненные показатели», — по-военному объявила она, несмотря на то что мы спали глубоким сном.

Больше уснуть мне не удалось. Эмоциональный всплеск заставил меня пересмотреть приоритеты. Нужно сосредоточиться на важном: на Клаудио и детях. Как бы ни было больно — а больно будет невыносимо, — я должна порвать с Хосе Куаутемоком. Я погрязла в иллюзии любви и, только когда близкий человек оказался на волосок от смерти, смогла очнуться. Я больше не вернусь в тюрьму и не заговорю с ним. Хосе Куаутемок поймет. В этом я была уверена.

Машина вылез из отеля и отправился на поиски своих бойцов. Он хотел создать троянское войско из озлобленных малолеток, способных разрушить мир эз ю ноу ит, взорвать бомбу прямо под носом у боссов «Тех Самых». Вызвать к жизни гиперболическое бешенство юных отщепенцев, готовых убивать, насиловать, жечь, рушить. Да приидет царствие омерзительных квазидетей. Только вот он упустил одну вещь: все его контакты в преступном мире Мехико либо полегли, либо залегли на дно, чтобы не полечь. От самого него шарахались, как от прокаженного. Стервятник, недобрая вещая птица этот Машина.

Наконец в лабиринтах квартала Агрикола-Ориенталь он встретил одного главаря. Тот тоже при виде него зассал: «Дуй отсюда, кореш. Тебя тут даже под камнями ищут». Он рассказал, что целые команды, подосланные «Теми Самыми», каждый божий день приходят по его душу: «Толпами шляются, братан. Не по двое тебе или трое. Скоро снова нагрянут, это точно, а если меня с тобой увидят, пипец мне». В глубине души Машине было лестно, что он пользуется таким успехом. «Серьезно, мужик, проваливай, а то ведь подстрелят тебя, а заодно и меня», — настаивал тощий главарь.

Чтобы его подбодрить, Машина помахал у него перед носом зелененькими. Но тот при виде долларов только головой замотал: «Нет уж. Теперь ты мне хоть выигрышный лотерейный билет принеси — я пас». Он рассказал, что на зоне за последнее время попортили еще двоих — Мясного и Морковку. «Они твоего вражину подрезать пытались. Но „Те Самые" их пасли и чуть не поубивали. Охраняют этого козла как зеницу ока». Машина спросил, когда это было. «Да вот на днях. Всех, кто к нему лез, поимели. Его даже перышком от колибри тронуть не смей».

Машина рассказал ему о своих планах собрать войско сопляков. Тощий главарь воззрился на него, как бы говоря: «Ты сам-то врубаешься, что несешь?» За ним «Те Самые» по всему городу охотятся, а он тут что-то лепит про тринадцатилетних бандитов. «Кореш, кончай дурить. Тебя лопнут скоро, как шарик. Утекай, отвечаю».

Тут главарь кого-то заметил вдалеке: «Вон, гляди, по твою душу». Пока Отелло отворачивался посмотреть, главареныш нырнул в переулок и затерялся между домами. Машина тоже рисковать не стал после таких предупреждений и слился. Его гениальный план по созданию армии сопливых моджахедов накрылся медным тазом.

Он усвоил урок: не доверять другим. Никто не сравнится с ним в закалке и воле, так и сочащихся из всех его пор. Он возьмет убийство блондина полностью на себя. Машина представил себя этаким самураем, одержимым благородной местью. Он убьет его, в этом можно ни секунды не сомневаться. Точно убьет.

Чисто случайно я узнал, что мой брат в тюрьме общается с Педро Лопесом Ромеро, наследником крупного состояния, нажитого на недвижимости, и бойфрендом Эктора Камарго де ла Гарсы, одного из богатейших людей страны и — по совместительству и велению души — известного режиссера и любителя эпатировать публику. С Эктором мы были и раньше знакомы. Входили в советы директоров пары компаний. Виделись на некоторых совещаниях и наладили не слишком близкие, но уважительные отношения, которые со временем привели к возможному сотрудничеству между одной из его фирм и фирмой, которую я недавно приобрел. Бизнес Эктора — угольный — был пережитком прошлого и в скором времени, учитывая тенденции в