Голос мертвых - Брайан Ламли

— Вы очень догадливы, Эмиль, — произнес наконец он. — И весьма наблюдательны. Да, когда-то я был румыном. Это целая история, но она не слишком...

Старый охотник упрямо продолжал внимательно изучать собеседника.

— И тем не менее расскажите, — сказал он, не отводя пристального взгляда. Молодой человек пожал плечами и откинулся на стуле.

— Что ж... я родился здесь, в предгорьях, — начал он, голос его был обманчиво мягок, а когда он улыбнулся, во рту сверкнули великолепные зубы. “Такими они и должны быть, — подумал Гогошу, — у человека двадцати шести или двадцати семи лет”.

— Да, — повторил Вульп, — я родился здесь... но сейчас от того времени остались лишь нежные воспоминания. Мой народ, мои предки принадлежали к кочевникам, что отразилось и на моей внешности. Вы ведь узнали меня по темному цвету кожи, правда? И по темным глазам?

— Вот именно, — кивнул Гогошу. — И еще по тонким мочкам ушей, в которых прекрасно смотрелись бы золотые кольца серег. А также по высокому лбу и волчьей челюсти, так свойственным зганам. О, ваше происхождение весьма очевидно и не вызывает сомнений у того, кто способен видеть. Так что же все-таки случилось?

— Случилось? — Вульп вновь пожал плечами. — Мои родители подались в город, осели там и превратились в рабочих, вместо того чтобы по-прежнему оставаться вольными бездельниками, какими они были всегда.

— Бездельниками? Вы сами верите в то, что говорите?

— Нет, но власти считают именно так. Они предоставили моим родителям квартиру в Крайове, возле новой железной дороги. Каменная кладка была старой и сотрясалась, когда мимо проходил поезд, штукатурка осыпалась со стен, туалет над нами протекал... Но они заявили, что для лентяев и бездельников и такая квартира хороша. Вот так я и жил до одиннадцати лет, играя рядом с железнодорожными путями. А потом... однажды ночью поезд сошел с рельсов... Он врезался прямо в наш дом, проломил стену и разрушил все здание. Мне повезло — я остался в живых, но все мои родные погибли. Какое-то время после этого я думал о том, что и мне лучше было бы умереть, потому что спина у меня была повреждена и я превратился в калеку. Но кто-то услышал о том, что со мной произошло. В то время существовала система обмена врачами и пациентами между Америкой и Румынией, точнее между реабилитационными центрами обоих стран. И поскольку я остался сиротой, мне было отдано предпочтение. Не так уж и плохо для бездельника, правда? Итак... я отправился в Соединенные Штаты. И там меня поставили на ноги. Больше того, они усыновили меня, точнее двое из них. Так как я был еще маленьким мальчиком, и у меня на родине не осталось никого, — он опять пожал плечами, — им пришлось разрешить мне остаться.

— Ах вот как! — воскликнул Гогошу. — И, стало быть, теперь вы — американец. Что ж, я склонен поверить вам, но... это очень странно, что цыгане вдруг решили отказаться от вольной кочевой жизни. Иногда их изгоняют из табора, и тогда они идут своей дорогой — ну, вы знаете, распри, споры или нечто подобное — как правило, причиной является женщина или конь — но редко кто из них переселяется в город. Что же произошло с вашими родными? Быть может, они повздорили с цыганским королем или случилось еще что-то в этом роде?

— Не знаю, я был еще слишком мал, — ответил Вульп. — Возможно, они боялись за меня, поскольку я рос слабым и болезненным, к тому же был почти что карликом. Как бы то ни было, они ушли в ту ночь, когда я родился, бесследно исчезли и никогда не вернулись.

— Карликом? — Гогошу удивленно приподнял бровь. — Ну, сейчас-то о вас этого не скажешь. Но вы говорите, что они исчезли бесследно, тайно скрылись? Так вот в чем дело. Все ясно. У них были какие-то сложности в таборе — я в этом не сомневаюсь. Голову даю на отсечение в том, что ваши родители были тайными любовниками и что она была обещана в жены другому. А когда вы появились на свет, он ее просто украл. Такое нередко случается.

— Весьма романтическое предположение, — заметил Вульп. — Впрочем, кто знает... может быть, вы и правы...

— Бог мой, какие же мы невежливые! — воскликнул вдруг Гогошу, жестом подзывая к себе бармена. — Мы тут с вами оживленно болтаем на своем языке, совершенно забыв о ваших спутниках. Позвольте мне заказать для всех выпивку, а после этого мы познакомимся и обсудим все обстоятельства. Хотелось бы мне все-таки узнать, зачем именно вы сюда приехали, что я могу для вас сделать и сколько вы мне заплатите, если я проведу вас туда, где находятся настоящие развалины.

— Напитки за наш счет, — возразил ему Вульп. — И, пожалуйста, не спорьте. И вообще, нам за вами не угнаться, Эмиль Гогошу! Давайте остановимся хотя бы на время, иначе все мы окажемся под столом, раньше чем успеем все выяснить и обсудить. А что касается знакомства и обстоятельств дела, то здесь все очень просто.

— Этого великана, — хлопнув по плечу сидевшего рядом с ним американца, сказал он, — зовут Сет Армстронг. Он из Техаса. Они там все такие большие, Эмиль. Надо заметить, что и сам штат очень обширен, он втрое превышает по размерам Румынию.

На Гогошу эти слова произвели заметное впечатление. Он пожал руку Армстронгу и внимательно оглядел его с головы до ног. Техасец был высоким, ширококостным, с честными голубыми глазами на открытом лице, соломенного цвета довольно жидкими волосами, длинными и тонкими руками и ногами. Над широким выразительным ртом и тяжелым мясистым подбородком располагался крупный длинный нос. Обладая ростом чуть меньше семидесяти восьми дюймов, Армстронг, даже сидя на стуле, был на голову выше всех остальных.

— ух ты! — воскликнул охотник. — Да этот Техас должен быть действительно очень большим, если все его обитатели такие же великаны, как этот!

Вульп перевел его слова, затем кивнул в сторону своего второго спутника.

— А это Рэнди Лаверна из Мэдисона, штат Висконсин. Там нет таких гор, как эти, но, поверьте, холода бывают не меньшими.

— Холода? — переспросил Гогошу. — Ну, этот-то, по-моему, от них страдать не должен. У него столько мяса на костях, что можно только позавидовать. Он, должно быть, обладает отменным аппетитом и любит хорошо поесть, но в горах это ему только помешает. Что касается меня, то я могу просто прилипнуть к отвесной скале и ползти по ней, как улитка. А вот ему излишний вес сослужит плохую службу — он непременно рухнет вниз.

Вульп перевел, и Лаверна в ответ добродушно рассмеялся. Он был самым молодым и маленьким (точнее — коротеньким) из американцев. На вид ему можно было дать лет двадцать пять. Он был веснушчат, толст и всегда голоден. Над круглым лицом вились рыжие волосы, зеленые глаза светились весельем и дружелюбием, а когда он смеялся, возле глаз и рта появлялись морщинки. Однако в его внешности абсолютно отсутствовала рыхлость или мягкость. Огромные руки, доставшиеся ему в наследство от кузнеца отца, были несомненно очень сильными.

— Прекрасно! — воскликнул Джордж Вульп. — Теперь мы познакомились друг с другом, или, во всяком случае, вы знаете, кто мы. А что вы можете рассказать о себе, Эмиль? Мы знаем лишь то, что вы — охотник, и больше ничего.