Только между нами - Алайна Салах

Да, это сущая мелочь, но такие мелочи меня жутко бесят. И дело совсем не в его забывчивости и не в проблемах с финансами. Забывчивых сотрудников в нашей компании нет, так же как нет хреновых зарплат. Это просто такой тип людей — любители халявы. Им всё равно, кто за них платит: женщина, старуха или парень вдвое младше. Каждую сэкономленную копейку они воспринимают как личную победу. Ездит Артём, к слову, на премиальной иномарке и живёт в черте Садового.

«Только не вздумай отказаться»,— беззвучно скриплю я зубами, когда Кудосов протягивает Матвею сложенные купюры. Такие, как он, не оценят широты жеста и смущения не испытают. Просто порадуются, что всё-таки получилось сэкономить.

К счастью, деньги Сопляк берёт и небрежным жестом запихивает их в карман джинсов. Я удовлетворённо выдыхаю. Если бы он стал отнекиваться, строя из себя мецената, можно было бы приписать ему тупое позёрство.

—Ладно, я тоже пойду,— заявляет Алёна.— За мной подруга приехала.

Кажется, к концу поездки её пыл к Сопляку изрядно поостыл. Это и правильно, ибо очевидно, что он в ней не заинтересован. Едва ли Марьиной есть о чём беспокоиться: если её действительно привлекают двадцатилетние, со своей впечатляющей женственностью она найдёт целую кучу. Просто Матвей не её вариант.

—Ты решила взять надо мной шефство?— раздражённый голос Сопляка догоняет меня, когда я вслед за Алёной начинаю двигаться в сторону выхода. Артур написал, что уже подъехал.

—О чём ты?— как можно снисходительнее спрашиваю я.

—Не нужно играть в мамочку, следящую за моими карманными расходами. Если бы я захотел вернуть свои деньги, прямо бы сказал ему об этом сам.

Злится. Не нравится, когда ставят по сомнения его мужественность. И даже резким быть не смущается. Уже не готов потратить полжизни на то, чтобы меня раздеть?

—Ну тогда у нас один — один. Потому что в баре тебе тоже не стоило играть в моего парня и заказывать то, чего я не просила. Если бы я захотела пиво — я бы заказала себе чёртово пиво сама, без посторонней помощи.

На короткую секунду Матвей выглядит растерянным моим заявлением, даже быстро моргает, но потом начинает улыбаться.

—Не заказала бы ты себе чёртово пиво. Ты ведь успела определить его в список того, что тебе не по статусу. Я помог тебе услышать свои желания.

—Благодарю, но больше так не делай. Хорошо тебе добраться до дома. Мне пора.

С этим словами я продолжаю свой путь к выходу. В чём-то он прав. С годами мы обрастаем длинными перечнями того, что можем себе позволять, а что нет. Я бы не заказала пиво просто потому, что в определённый момент решила, что переросла этот напиток. В ресторанах люди не пьют пиво. Толстостенная увесистая кружка рядом с изяществом тонконогого фужера — это почти моветон.

* * *

—С возращением.— Муж выходит в прихожую, когда я, сидя на кушетке, избавляюсь от лоферов.— Как добралась?

—Без пробок. Перелёт тоже хорошо.

Я подхожу к нему и целую в щёку. Наверное, ещё года три назад я бы непременно задалась вопросом, почему он не приехал меня встречать. Генеральный директор «Родинский и партнёры» — человек, безусловно, занятой, но ведь я его жена. Сейчас же без эмоций думаю: ну и какой смысл ему таскаться вместе с водителем в аэропорт, когда можно спокойно встретиться дома? Не знаю, что это: практичность, присущая возрасту, либо же банальное смирение с утратой романтики. Какова бы ни была причина, я в порядке.

—Ужинать будешь?

Я мотаю головой.

—Поздно уже. Лягу спать.

—Ну как тебе в общем поездка?— спрашивает Рома, когда мы оказываемся в спальне.

Я стягиваю через голову свитер и застываю, потому что в эту секунду на талию ложатся его ладони. Непривычно.

—Встретила кучу знакомых,— отвечаю я и от растерянности поправляю волосы.— Багрянцев, разумеется, был.

—Куда без него,— не без доли презрительности замечает Роман, начиная расстёгивать крючки бюстгальтера.— Снова катил к тебе свои загорелые яйца?

Я издаю смущённый смешок. Да что они все к Андрею прицепились? Что Сопляк, что он.

—Нет, конечно. Знаешь же, что мы просто приятельствуем. У него Света третий салон открывает. Приглашал нас на открытие.

—Перебьются.

Коротким рывком Роман разворачивает меня к себе и впивается губами в рот.

Я упираюсь ладонями ему в грудь, чтобы иметь возможность контролировать напор, и отвечаю на поцелуй. Закрываю глаза и пытаюсь полностью ему отдаться. Через какую-то минуту мы займёмся сексом, мне нужно успеть возбудиться.

—Снимай свои штаны,— требовательно бормочет Роман, подталкивая меня к кровати.

Слышится звяканье ремня: он попутно сам начинает избавляться от одежды.

Я скидываю брюки вместе с бельём, распускаю волосы и откидываюсь на кровать. Рома ложится сверху, немного ёрзает, пока возится с членом, толкается. Толчок, толчок и ещё один. Сомкнув веки, я изо всех пытаюсь поймать лучи наслаждения, но они ускользают от меня, как брошенное в воду мыло, и с каждой секундой становятся всё бледнее.

—Суховата ты сегодня,— сипло произносит муж и, быстро прижавшись ко мне губами, тянется вверх.

Слышится стук открываемого ящика, щелчок колпачка. Закусив губу, я поджимаю ступни. Между ног становится холодно и липко. Смазка.

Дальнейший секс превращается в пытку. Ничего не могу с собой поделать: чувствую себя униженной. Мне всего тридцать четыре, а внутри меня так же сухо, как в вагине семидесятилетней.

—Из попутчиков-то никто не приставал?— спрашивает Рома, когда всё заканчивается.

Я не спешу отвечать, потому что разглядываю золотистые кружки люстры под потолком. Ну для чего-то же эта махина должна сгодиться. Стоила как хороший внедорожник.

—Кто? Марьина?

—Ну чёрт его знает. Может быть, Кудосов.— Ладонь мужа касается моих волос и ласково треплет их.— Ладно уж, дай немного поревновать.

—Кудосов всю поездку был занят тем, что пытался сэкономить на командировочных. Ему было не до меня.

Посмеиваясь, Рома тянется к выключателю, и в следующую секунду комната погружается в иссиня-чёрную темноту. Я продолжаю смотреть перед собой и думаю, что зря муж подумал именно на Кудосова и не взял в расчёт Матвея. Потому что второй уж точно куда более опасен.

Матвей

Устав смотреть, как шевелится рот Родинского, допрашивающего очередного участника совещания, я перевожу глаза на Стеллу. Среди ряда тёмных пиджаков её образ выглядит воздушным пятном: белая рубашка, светлая кожа, белокурые волосы. Даже если бы я захотел, нет ни одного шанса перестать на неё смотреть. Она сидит под идеальным прямым углом и делает вид, что слушает. Делает вид, потому что её взгляд в который раз за последний час становится отсутствующим.