Дэйна и Эльнарион. История одной игрушки - Тиана Макуш

вампирши просто прошлись лаской по напряжённой спине, потом к ней прижалось обнажённое тело (когда успела-то?), а руки пустились в путешествие по груди и животу. Даже зная, что с ним собираются сделать, Эль не смог сдержать бегущего к паху возбуждения. Проклятое тело! Но нет, он же теперь не имеет права подавлять эмоции. Как же это сложно, оказывается. Усилием воли заставив себя ни о чём не думать, мужчина тихо застонал. Тем более что его решение совпало с тихим шёпотом: «Расслабься» и перемещением тонких пальцев на уже полувозбуждённую плоть.

Какой же властью обладает эта хрупкая с виду девушка над его телом. Одно слово — Хозяйка. И теперь, когда выбора не существует, смириться с этим не так уж и невозможно. Он понимает, что двигался, только когда бёдра упираются в край стола, тело сгибается от лёгкого нажатия между лопатками, а руки упираются в тёплую кожаную столешницу. Ещё приходит осознание, что эта опора значительно помогает стоять на чуть подрагивающих ногах. Мысли вновь пропадают под напором изощрённых ласк и только спустя время Эль осознаёт, что уже лежит грудью на том самом столе. На щиколотках привычно защёлкиваются оковы, и внешняя сила разводит в стороны ноги. То же самое происходит с руками. Вновь он «бабочка», согнутая, развратно раскрытая, беззащитная. Одна радость — возбуждение заметно спало.

Покрывая высокое мускулистое тело поцелуями и ласками, Дэйна старалась отвлечь раба от тяжёлых мыслей и неприятных ожиданий. Толку от слов сейчас бы не было. Бессмысленно объяснять мальчику, что то, что должно произойти, принесёт ему такое же удовольствие, как и всё, что она до сих пор давала ему. Не поверит, не сейчас. Слишком сильно предубеждение. Осталось заставить чувствовать. И вампирша надеялась, что у неё получится. Можно, конечно, прибегнуть к свойству расы — при желании вампиры могли вырабатывать особое вещество, которое, попадая в кровь жертвы при укусе, заставляло ту чувствовать возбуждение и удовольствие, что бы с ней ни творили. Но желание проверить свои силы перевесило. Вот если не получится…

Получилось. Доведя эльфа до сильного возбуждения, Дэйна зафиксировала в удобном положении податливое тело и провела над нужной областью рукой, посылая заклинание очищения. Жаль, в таком положении становятся недоступными столь чувствительные соски её мальчика, но и без этого обойдётся. Метнуться за нужным аксессуаром и специальным средством для облегчения скольжения при подобных играх, положить всё в пределах досягаемости — дело мгновения. Но рабу этого хватило, чтобы отойти от дурмана страсти. Почувствовав мгновенную смену настроя и напряжение, вновь прижалась всем телом к спине, погладила мускулистые руки.

— Не бойся. Доверься. Я не сделаю больно.

Слушая умиротворяющий и одновременно возбуждающий шёпот, Эль мысленно вопил. Уж лучше бы он испытывал боль, да что угодно, вместо этого чувства стыда и позора! Эльф готовился, уговаривал самого себя с честью выдержать предстоящее унизительное испытание, но не смог не дёрнуться, когда почувствовал, как влажный скользкий пальчик нырнул в его тело. Тут же властная ладонь надавила на поясницу, без труда удерживая распластанное тело неподвижным. Эль взял себя в руки и замер. Не было ни неприятно, ни больно, но мужчина каждой клеточкой тела чувствовал отвращение. До тех пор, пока нежный осторожный пальчик не прошелся лаской по вполне определённому месту, тут же локализовавшемуся на внутренней карте ощущений. Боги! Что происходит⁈ А вампирша раз за разом ласкала его изнутри, быстро возвращая возбуждение при помощи свободной руки.

Только не это! Но телу было безразлично возмущение разума. Тело плавилось в умелых руках от удовольствия, которое лишь добавилось, когда давление на вход в него возросло. Вампирша не спешила, а планомерно вновь подводила своего раба к пику возбуждения. К собственному стыду, Эль вскоре уже был готов умолять хозяйку, чтобы она взяла его и позволила, наконец, свершиться разрядке. Приказ не кончать без разрешения всё ещё действовал. Сквозь наслаждение пробилась крамольная мысль: а чего он, собственно, боялся? Пассивным партнёрам в мужских парах ведь это нравится, как и многим женщинам. Почему счёл, что если подобное произойдёт с ним, то это непременно знак позора? Только потому, что возьмёт его женщина? Он не принадлежит сам себе, так что о гордости давно пора забыть. И не нарушать её требование не скрывать собственное удовольствие, которое сейчас расплавленной смолой растекалось по жилам и… А-а-а-а!

Крик вырвался сам собой, когда нежные тонкие пальцы заменило нечто более объёмное и твёрдое. Великий Лес! Мгновенная боль, в момент неумолимого и быстрого вторжения в его тело этой замены, сменилась огненным жаром, опалившим поясницу, а его мучительница начала неспешное, древнее как мир, движение. Не забывая ласкать его плоть тонкой ладошкой. Было так стыдно-сладко, в очередной раз вернувшееся возбуждение туманило разум, каждый выпад вампирши выбивал из груди крики страсти и запускал по телу острые иглы удовольствия. К собственному стыду, мужчина бы уже кончил, если бы не приказ. Умелые пальцы на члене только добавляли мучительного желания разрядки. Боги! Теперь он знает, как чувствует себя женщина, отдаваясь. И, будь он проклят, но Элю это нравится, как ни стыдно признавать подобное даже перед самим собой. Долгожданное разрешение и эльф с криком бурно изливается прямо на пол, бессильно обвисая на опоре и чувствуя хлюпающую влагу между собой и столешницей.

О, да, она это знала, пусть и немного сомневалась. Рабу понравилось, как бы ни стремился он отрицать очевидное. А Дэйне понравился его открытый вид, стоны и крики искреннего наслаждения. Всё так, как она и хотела. Но больше она не будет заставлять его, позволяя мальчику разыгрывать из себя жертву. Нет, она подождёт, пока он сам придёт с просьбой. А он придёт, в этом вампирша была теперь уверена. Заставив эльфа раскрыться и принять себя, она прекрасно знала — пережив сильное удовольствие, тело будет стремиться испытать его повторно. Пусть раб и не сразу это осознает, но торопиться ей некуда, подождёт.

Выскользнув из расслабленного тела, чем вызвала тихий стон эльфа, Дэйна ещё раз полюбовалась представшей её глазам картиной. Влажно блестящая кожа, тяжело вздымающиеся рёбра, приоткрытые губы на тронутом румянцем повёрнутом набок лице, широко раздвинутые стройные ноги. Теперь мальчик принадлежит ей полностью. Вампирша не обманывала эльфа и не преувеличивала, когда говорила о силе раба и его ценности — сейчас он стал именно тем, кого она станет беречь от окружающего мира всеми силами. Подобными ильтисами не разбрасываются, по крайней мере не она. С нескрываемой нежностью Дэйна освободила мужчину от оков, собственноручно обтёрла влажное тело.

— Поднимись, Эль.

Эльф беспрекословно выполнил приказ, но не остался стоять, а плавно перетёк на колени. Действия хозяйки вырвали его из уютной послеоргазменной неги и ввергли в немалое удивление. Так непривычно было ощущать на себе заботу от этой девушки. Да и от пережитых ощущений он всё ещё не отошёл. Но дальнейшие действия вампирши вообще ввергли мужчину в шок. Прокусив себе клыком палец, та провела кровавую дорожку по его ошейнику, одновременно что-то шепча, а в следующий миг мир вокруг заиграл яркими красками — возвращение магии тараном ударило по чувствам. Ошарашенный, оглушённый, Эль как сквозь толщу воды слушал слова девушки.

— В моём дворце, пока на тебе этот ошейник, ты сможешь пользоваться магией. Разумеется, не против меня, тут дар не послушается, но с моими подданными это тебя уравняет в силах и, в какой-то мере, обезопасит. В нашем обществе уважения достоин только сильный, даже если это раб. Считай это подарком за то, что порадовал меня. И помни, слабым тебе дозволено быть только со мной!

Дозволено? Вот уж, «привилегия». Впрочем, да — если это доставляет такое удовольствие. Но мысли проносились в голове фоном, а внимание сосредоточилось на чудесной картине, о которой эльф уже успел подзабыть с начала своих неприятностей. Вокруг вампирши сияла аура. Чистые, незамутнённые цвета, какие так редко встречаются. Нестерпимый алый блеск, пронизанный лучами бездонной тьмы. Отведя взгляд от завораживающего зрелища, Эль осмотрел небольшое помещение — иллюзия больше не скрывала стены