Чудовище проклятого острова - Bambie

Метка снова обожгла запястье, отчего я ойкнула и задрала рукав. Зараза снова появилась на коже, и все же я упрямо отказывалась признавать (даже допускать мысль!), что мы с дьяром связаны.

Упав на кровать, отвернулась от окна и закрыла глаза.

Не знаю сколько я так пролежала, возможно, мне даже удалось вздремнуть, но сон был таким чутким и беспокойным, что я постоянно вздрагивала от шагов за дверью и ветром за окном, и не могла избавиться от ощущения, что варвар стоит у меня за спиной.

Должно быть, прошло несколько часов, когда в комнатушку зашла младшая сестра, поклонилась и произнесла:

— Ирла, совет созван. Вас ожидают.

— Уже? — хриплым от волнения голосом спросила.

— Обычно его собирают дольше. Бывает даже несколько дней, но в вашем случае. — запнувшись, она мило улыбнулась, так и не договорив. — Пойдемте. Не забудьте вещи. Да уж, хорошо, что не сказали: «Добро пожаловать на выход!». Впрочем, у меня возникало стойкое ощущение, что скоро мне так и скажут. Даже проводят до двери! Знаете, чтоб ненароком не потерялась в коридорах.

Подняв сумку с пола, обернулась на зашторенное окно, однако проверять на месте ли дьяр — не стала. Метка до сих пор не исчезла.

Зуб даю, негодяй был на месте!

Сестра провела меня в главный зал, после чего мы поднялись по широкой лестнице, свернули и оказались напротив высокой золотой двери, украшенной различными камнями, что считались оберегами от злых духов. Над самой же дверью были выгравированы символы на древнем языке.

Раньше я бы даже не обратила на них внимание, однако сейчас они бросались в глаза, также как и повсюду я ощущала запах пионов, который казался мне слишком приторным.

— Вы можете входить, ирла, — сестра коротко поклонилась. — Да будет милостива святая Далия! — сказала, после чего удалилась.

Неуверенно переступив с ноги на ногу, расправила плечи, а затем толкнула тяжелую дверь.

Семь женщин сидели на каменных тронах. Жрица в самой середине. И шесть старших сестер по бокам.

— Поди сюда, дитя, — позвала она меня.

Все семь пар глаз уставились на меня в ожидании, когда я не сдвинулась с места. Мое тело оцепенело. Жрица свела брови к переносице.

— И-извините, — пробормотала, делая усилие над собой и все же подходя к ней. Поклонившись, я сглотнула и провела рукой по лбу, стирая испарину. Меня резко бросило в жар, как при лихорадке, но я, прикусив губу, не отступила, хоть и казалось, мое тело противится...

Только вот чему?

Храму? Жрице? Или это метка оказалась все-таки хворью?

— Покажи, — мягко попросила.

Я протянула дрожащую руку, но Жрица к ней даже не притронулась. Только бросила пристальный взгляд.

— Как долго она у тебя?

— Несколько месяцев, — честно выдавила из себя.

Жрица задумалась, а потом обратилась к сестрам:

— Нужен обряд.

— Обряд? — воскликнула на эмоциях.

Она кивнула, но объясниться не спешила. Вместо этого жрица встала, а за ней и старшие сестры. Одна из них нажала на мудреное углубление в стене и плита в самом середине зала отъехала, показывая лестницу ведущую вниз.

Зажгя факелы об чашу с вечным огнем, меня повели вниз, точно под конвоем. В самом начале гордо шествовала жрица, а замыкала круг та самая сестра, что меня встречала.

Мы шли несколько минут, открывая по пути потайные двери, пока не оказались в темном полукруглом зале, середина которого освещалась тонкой полоской света, ведущей прямо из высокой башни. Похоже на колодец, только без воды.

Факелы бросали ужасающие тени на стены, в их желтом свечении лица сестер мне уже не казались приветливыми.

— Что происходит? — заволновалась, но отвечать мне, разумеется, никто не стал.

Меня поставили в этот круг, солнце ослепило глаза, а сестры, вставив факелы в специальные выемки в земле, начали петь.

Их голос сливался в один. Слов не разобрать, да и пели они, похоже, на древнем языке.

— Хватит! — крикнула, но они не перестали.

Голову словно сжали тиски, казалось, что я схожу с ума.

Дернувшись, хотела вырваться из этого круга, но наткнулась на невидимую стену.

— Хватит! Прекратите!

Упав на колени, зажала голову руками. В агонии заметила, что жрица достала кинжал из -под мантии.

Неужели это конец?

Я зажмурилась, ожидая удара, но его не последовало. Приоткрыв глаза, словно сквозь пелену увидела, как служительницы храма режут себе ладони. После они соединили руки и жрица воскликнула:

— Во имя Далии!

А я потеряла сознание.

Пришла в себя, когда уже все стихло. Я лежала посреди круга, а жрица, склонившись надо мной, протягивала железную чашу.

— Выпей.

Отпрянув от нее, вскочила на ноги.

— В-вы...

— Тише, дитя, тише. Ты напугана, но это пройдет. Обряд не опасен для жизни, но теперь мы знаем, что это за метка.

— И что же? — все еще подозрительно на нее косясь, сухо бросила.

— Метка долга. На круглой земле ее называют — скульд. Это древнее колдовство.

Темное. Поэтому храм и Далия не принимают тебя. Ты отмечена другими богами. Часто люди, обращаясь к богам, забывают, что все имеет свою плату. Твои предки нарушили равновесие, а теперь пришла пора его восстановить.

— Но я даже не знаю, что должна восстановить!

— Ты знаешь, Грета, — впервые обратившись ко мне по имени, отрезала жрица. — Тебе нужно заглянуть в себя, а не бежать. В тебе нуждается целый народ. У тебя нет права обрекать их на погибель. Скульд настигнет тебя, где бы ты ни была. Боги возьмут свое, но только от тебя зависит прольется кровь или нет. Выпей, — снова протянула мне чашу. — Это отвар из трав. Он поможет тебе восстановиться.

Народ? Во мне?

Нет, они явно что-то перепутали. Ну какая из меня спасительница, в самом деле? Я, как оказалось, даже себя не в состоянии спасти! А тут целый народ!

Взяв чашу, повертела в руках, но все же сделала глоток. Отвар был горьким, но все же я допила. Силы мне действительно были необходимы.

Запоздало подумала, а не отрава ли? Но тут же отмела эту мысль. Если бы сестры решили от меня избавиться, то перерезали бы горло кинжалом.

— Тебе нельзя здесь долго оставаться.

Я хмыкнула. Пожалуй, этого стоило ожидать.

— Храм вытягивает из тебя силы. Твои Боги гневаются. Пойдем.

Поднявшись наверх, мы снова оказались в большом зале. Старшие сестры поклонились мне, после чего, погасив факелы, ушли. Они едва стояли на ногах. Должно быть, обряд истощил их тоже.